— Серьёзно, Дмитрий? — молвит женский голос. — Я не слышала о тебе больше года, а теперь второй раз за два дня? И ты привёл ко мне истекающего кровью человека? Ты хорош в постели, но не настолько.

Я вглядываюсь через массивную фигуру Голиафа, как светлокожая женщина в голубой форме подпирает бёдра руками и смотрит на Белевича.

— Марина, прошу. Ты спасаешь этому человеку жизнь. И, возможно, жизнь другому. Обещаю, я тебя отблагодарю. — Белевич целует её в щёку чуть ниже тёмных волос, вылезших из-под её хирургической шапочки.

— Мне не нужны твои деньги. Ты знаешь это.

Белевич берёт её руку в латексной перчатке.

— Ты получишь мою вечную благодарность, и я обещаю, что покажу тебе в следующий раз, что и правда хорош в постели.

Очевидно, что у этих двоих близкие отношения, потому что Марина выдёргивает руку из руки Белевича, закатывает глаза и жестом показывает Голиафу сесть на металлический стол.

— Теперь мне нужно снова помыть руки, прежде чем смогу прикоснуться к нему. Ничего не трогать, пока мы не закончим, Митрий.

Марина настроена серьёзно, она спешит к раковине, срывает перчатки и скребет кожу мылом под обжигающей горячей водой.

Я ничего не говорю, нахожу место у стены, откуда могу видеть дверь и всех в комнате. Ах, контроль за ситуацией, мой старый друг.

Надев новые перчатки, Марина идёт к Голиафу.

— Что с тобой случилось?

— Не достаточно быстро двигался. — Голос Голиафа звучит напряженно от боли.

Она тянется к полотенцу, но останавливается, смотрит на меня, потом на Белевича.

— Вы оба выйдите отсюда. Пришлите мою помощницу. Она знает, что делать. В комнате отдыха есть стулья. Не попадайтесь на глаза.

Я сглатываю и встречаюсь с чёрным взглядом Голиафа.

Он наклоняет подбородок.

— Со мной всё будет в порядке, миссис Фордж.

Когда я слышу, как он называет меня по фамилии мужа, ощущаю всю чрезвычайность ситуации. Я должна найти Джерико.

— Хорошо. Я буду недалеко, — говорю я ему, а потом следую за Белевичем из комнаты.

В коридоре он машет рукой молодой женщине в форме цвета радуги.

— Ты нужна боссу. Здесь есть кто-нибудь ещё?

Она качает головой русскому.

— Нет. Мы закрыты. Мы с доктором Новотны задержались, чтобы присмотреть за одной из собак, перенёсшей сегодня днём операцию. ​​

— Хорошо. Иди, помоги Марине.

Как только девушка исчезает в процедурной и закрывает за собой дверь, Белевич смотрит на меня.

— Выглядишь ужасно.

Я оглядываю своё платье, теперь испачканное ещё большим количеством крови.

— Меня не волнует, как я выгляжу. Нам нужно начинать требовать ответные услуги.

Он кивает головой в сторону только что закрытой двери.

— Это услуга номер один. Прежде чем потребовать другую, мне нужно знать, у кого, чёрт возьми, настолько большие яйца, чтобы похитить Джерико Форджа. Расскажи мне, и тогда мы сможем начать.

Одно имя приходит мне в голову мгновенно. Бастиен де Вир…

Но стал бы он?..

— Де Вир, — говорит Белевич, прежде чем я успеваю ответить на свой безмолвный вопрос.

— Но его здесь не было. Как он мог это сделать?

Белевич делает несколько шагов по коридору и открывает другую дверь. Он подзывает меня рукой, когда входит. Я заглядываю внутрь и вижу комнату отдыха для сотрудников, о которой говорила Марина. Внутри небольшой журнальный столик, два стула, мини-холодильник, микроволновка и кофеварка.

Белевич берёт себе из холодильника бутылку воды и бросает мне ещё одну.

— Это не водка, но пока и так сойдёт.

Он выдвигает оба стула и жестом показывает сесть напротив него.

— Тебе не кажется странным, что де Вир не приехал? У него вошло в привычку следовать за тобой везде, где только может, не так ли? Например, Майорка. Он не играл, но пришел посмотреть на тебя. Причиняя для тебя неприятности.

В моей голове сразу же всплывает воспоминание, когда Джерико сказал о повреждении вертолёта, которое помешало моей охране и мне вернуться домой.

— Той ночью… на Майорке я думала, что он что-то задумал. Как будто он не хотел, чтобы я смогла уехать.

— Де Вир всегда хотел тебя. Все это видели. Но он не может получить тебя, пока на пути стоит твой муж.

— Но… — я начинаю говорить, затем захлопываю рот.

— Что? — спрашивает Белевич, отпив воды.

Я вспоминаю тот вечер в квартире Аланны, как младший брат сотрудника Бастиена спрятал там чемодан с моими вещами и достаточным количеством наркотиков, чтобы меня приговорили к годам тюрьмы.

— Он больше не хочет меня, — отвечаю я, откручивая крышку бутылки.

— Почему ты так решила?

Я делаю глоток и решаю, что мне нечего терять, рассказав Белевичу о случившемся. Когда я заканчиваю, он раскачивается на задних ножках стула и показывает на меня своей теперь уже пустой бутылкой.

— Интересно, но это не означает то, что ты думаешь. Если де Вир не может получить тебя, возможно, он не хочет, чтобы ты принадлежала и другим. С другой стороны, если он избавится от Форджа, он быстро изменит своё мнение. В конце концов, ты дочь одного из богатейших людей мира. Даже де Вир не смог бы уйти от такого искушения. Особенно сейчас, когда его семья отвернулась от него.

Я сглатываю комок в горле, пока он говорил.

— Ты уверен… точно уверен… что мой отец не стал бы… — я пытаюсь придумать, как сформулировать вопрос, который хочу задать, но Белевичу не нужно его дослушивать.

— Фёдоров не похищал Форджа. Насколько я знаю, эти двое очень уважают друг друга. — Белевич наклоняется вперёд, и ножки стула стукаются об пол. — И поэтому ты права — нам следует позвать твоего отца на помощь.

Фордж

Я резко просыпаюсь, когда кто-то хватает меня за руки, а кто-то другой за ноги.

Кричу через клейкую ленту, но я связан, как грёбаная свинья, которую вот-вот поджарят на вертеле, когда вытащат из фургона. Петли скрипят и шаги эхом раздаются по бетону, пока я вдыхаю запах крови.

Со скрипом открывается другая дверь, и в лицо ударяет холодный воздух, а по коже пробегают мурашки. Температура, должно быть, упала на двадцать градусов, но мы уже не на улице.

Мои руки подняты над головой и за что-то закреплены. Блядь. Это холодильная камера. Как только отпускают мои ноги, весь вес моего тела переходит на плечи под действием силы тяжести. Я болтаюсь, не в силах дотянуться связанными ступнями до пола.

— Босс? — спрашивает мужчина

— Иду, — отвечает другой мужчина с русским акцентом.

Кто-то подходит достаточно близко, чтобы я мог почувствовать тепло его тела, но с закрытыми глазами я ничего не вижу, пока кто-то не поднимает ткань вверх. Я моргаю в тусклом свете, пытаясь сфокусироваться на бледно-голубых глазах, смотрящих на меня. Остальная часть его лица скрыта под балаклавой. Он протягивает руку и одним быстрым рывком срывает с моего рта клейкую ленту вместе с кожей.

Я высовываю язык, чтобы снова почувствовать кровь, и стискиваю зубы, сосредоточившись на том, как сильно хочу оторвать его голову от тела, отложив всё остальное.

— Я не знаю, кто ты, чёрт возьми, такой и кто тебе платит, но…

Его рот открывается, и он смеётся:

— Дай угадаю. Ты заплатишь мне больше, чтобы обмануть их? Оригинально. — У него сильный восточноевропейский акцент, и у меня сводит живот.

Он не может работать на Фёдорова. Фёдеров ни сделал бы этого. Зачем ему? Вопрос на миллиард долларов. Я разозлил его. Раньше я слышал множество историй о его безжалостных расправах, но никогда не думал, что он осмелится связаться со мной.

— Сними грёбаную маску, кусок дерьма. Дай увидеть твоё лицо. Скажи, на кого ты работаешь. — Я выкрикиваю приказы, зная, что они не будут выполнены, но мне всё равно нужно попытаться.

— Не имеет значения на кого я работаю, потому что ты умрёшь, Фордж… а что тогда будет с твоей хорошенькой жёнушкой?