— Я мог бы поклясться, что у Форджа были к тебе чувства. В Праге он не вёл себя как мужчина, который хотел развестись со своей женой.

Боль в челюсти усиливается с каждым скрежетом зубов. Мне повезёт, если хоть что-нибудь останется. Этого разговора не избежать. Что бы я ни делала, Белевич не отстанет, а я хочу свои деньги.

— Я не знаю. Об этом я могу только гадать, как и ты. Он огорошил меня на следующий день после того, как мы вернулись домой.

Белевич потирает большим пальцем губу.

— Интересно…

— Тебе, может. — Я тянусь к бутылке, но он хватает её со стола, прежде чем мои пальцы касаются стекла.

— Тебе не кажется, что выбор времени подозрителен? Ты была в опасности, он был в опасности, твой отец был там, а потом ты возвращаешься домой… и всё кончено?

— К чему ты клонишь?

Белевич возвращает стул на четыре ножки и наливает себе ещё стопку водки, забыв наполнить мою. Мудак.

— Твой отец говорил с Форджем?

— Конечно.

— Что он сказал?

— Я не знаю. Меня рядом не было.

Белевич подносит стопку к губам и делает глоток.

— Разве ты не хочешь знать, что он сказал?

Я смотрю на облака, проплывающие над головой, а затем снова смотрю на мужчину напротив меня.

— А должна?

— Я бы хотел, будь я на твоём месте. Может, спросишь своего отца, что он сказал твоему мужу, чтобы заставить его развестись с тобой после того, как он влюбился в тебя.

Мои пальцы сжимают пустую стопку.

— Не говори так. Фордж не…

— Чушь собачья. Я видел его с тобой в Праге. Это был не равнодушный мужчина. Это был гордый мужчина. Мужчина, который знал, чего хотел.

— А потом он всё это выбросил, как будто я была ничем, — добавляю я, мой голос сипит.

— Что для меня не имеет смысла, — Белевич барабанит пальцами одной руки по краю металлического стола. — На твоём месте я бы спросил твоего отца, что он сделал. В этом ключ, — он отодвигает стул и встаёт. — На сегодня с меня хватит советов по отношениям. Принесу тебе твои деньги.

Через десять минут я наклоняюсь к открытому окну чёрного седана перед домом Белевича, тяжелая спортивная сумка давит на правый бок.

— Подвезите меня. Я не вызвала домой такси.

Индия

Всю дорогу домой Супермен и Человек-Паук о чём-то говорят, но я потерялась в своих мыслях. Неужели Фордж действительно влюбился в меня? Возможно ли это?

Потому что, если это так, то что, чёрт побери, сказал мой отец, чтобы заставить его оттолкнуть меня?

Белевич был прав. Мне нужно провести с дорогим русским папочкой небольшую беседу, потому что последние пару недель я провела, свернувшись калачиком под одеялом или на диване, не принимая душ, а это нетипичное поведение для Индии Баптист. Это было поведение Инди с разбитым сердцем, и теперь с этим дерьмом покончено.

Моя задача предельно ясна — выяснить, разрушил ли отец мои отношения.

Но что, если Белевич ошибается? Не хочется в это верить. Я видела, как Джерико смотрел на меня. В Праге он пошёл на всё, не потому что я была средством для достижения цели. Дело было ни в этом. Всё было из-за меня. Он действовал из-за меня.

Что касается его мести Бастиену, подвергнувшей меня опасности? Да пошло оно. Я не позволю этому ублюдку забрать и это у меня.

Берегись, мир. Я вернулась.

До того, как я доезжаю до дома, я пишу Белевичу:

Инди: Какой у Фёдорова номер телефона?

Я не смогла написать «у отца». Мне казалось это неправильным. Наверное, потому, что не ощущалось, что он на самом деле им является. Его история настолько безумна, что никто не смог бы её выдумать. Правда всегда невероятнее вымысла. Кроме того, у русских олигархов есть дела поважнее, чем сочинять небылицы о пропавшей дочери, как будто она давно потерянная принцесса Анастасия.

Тем не менее, наличие отца не меняет меня как личность. Как, чёрт возьми, я забыла, что я смекалистая, уверенная в себе и находчивая? Когда это я решила принимать жизнь без боя? Это не я. Небольшое количество времени для привыкания к тому, как живут другие, и осознания, что я не сирота, не изменит меня.

Никто не держит мою сестру в заложниках, и я больше не боюсь. Мне нужны ответы, и я их получу.

Мы паркуемся перед моим домом, я открываю дверь и вешаю сумку на плечо.

— Спасибо, что подвезли, мальчики. Попозже мне понадобится ещё одна поездка.

Оба парня оборачиваются и смотрят на меня, словно я перенесла трансплантацию личности. Неа, я только что вспомнила, кто, чёрт возьми, я такая.

Супермен выскакивает из машины.

— Я провожу вас до квартиры, мисс Баптист.

— Зови меня Инди, и в этом нет необходимости. У вас двоих есть дата окончания работы няньками? Потому что мой график будет занят.

Они смотрят друг на друга, и между ними проходит безмолвный разговор, пока я встаю с кожаного сиденья.

— Пока нет, мэм — Инди.

— Хорошо, — говорю я с первой искренней улыбкой за несколько недель. — Пакуйте чемоданы, я надеюсь, вы не возражаете против коммерческого рейса. У меня пока нет денег на частный самолет.

Они глазеют на меня, пока я слезаю с заднего сиденья и направляюсь к своему зданию.

Светит солнце, у меня в сумке с трудом заработанные деньги, и я готова ко второму этапу — найти отца и получить объяснение того, что, чёрт возьми, произошло между ним и Форджем.

А потом у меня будет что сказать моему будущему бывшему мужу. Я не позволю Кракену так легко уйти.

Индия

Высоченные потолки с росписью и фресками, мраморные колонны и золотисто-кремовый интерьер казино де Монте-Карло так же ошеломительны и роскошны, как и в последний раз, когда я проходила через эти двери. Осматриваю роскошный игровой этаж, но не обнаруживаю никаких охранников, стремящихся выгнать меня. Это бонус.

Беглый взгляд через плечо заверяет меня, что Супермен и Человек-паук следуют от меня на достаточном расстоянии, чтобы не быть заметными. Опять же, в таком месте, как это, личная безопасность такое же обычное явление, как покерные фишки, так что они не будут привлекать много внимания. Если уж на то пошло, они, вероятно, улучшат мой образ.

Они сказали Джерико, что я здесь? Этот вопрос мучил меня с момента нашего вылета с Ибицы. Одновременно с… Пришёл бы он сюда, чтобы найти меня, если бы знал? Хотя, я не уверена, что готова ответить на этот вопрос.

Как могу, я выкидываю оба вопроса из головы и сосредотачиваюсь на сегодняшнем вечере. Сначала, встреча на нейтральной территории, а потом через час игра с высокими ставками, о которой мне напомнила Саммер. Мои пальцы дёргаются, словно в ожидании скольжения карт между ними.

Играй с человеком, а не в игру. Я готова.

Ранее в своём номере я переоделась в нефритово-зелёное платье с каплевидным вырезом декольте, и в туфли от Александра МакКуина с открытыми носами, завила волосы в большие локоны и нанесла боевой макияж. Если бы тени для век были оружием войны, я была бы уверена в победе. И в завершение, я прибегнула к последнему козырю — сумочка в виде черепа от Александра МакКуина, выглядящая как кастет, когда держишь её.

Прогуливаясь по казино, я, наконец, снова чувствую себя как в старые добрые времена. На самом деле, лучше прежней себя, потому что меня окружает другая уверенность. Это не хрупкая уверенность по необходимости, которая у меня была раньше. Это нечто более глубокое, более врождённое. У меня есть цель, и она гораздо глубже, чем победа в покере.

По пути в бар я улавливаю вспышку каштановых волос, перекинутых через плечо, когда кто-то бросает на меня внимательный взгляд.

— Нет. Невозможно. Её здесь нет.

Надменный британский акцент останавливает меня на полпути. Мои инстинкты говорят мне продолжать идти, но я не могу игнорировать этот голос. Я медленно поворачиваюсь к Поппи де Вир… и Джульетте Престон Прист.