Но впервые в моей жизни что-то было важнее заключения сделки. Кто-то. Когда я представлял, как проживу остаток своей жизни, не видя и не прикасаясь к Индии Баптист, жизнь простиралась передо мной, как пустошь. Без смысла. Без цели. Просто зияющая пустота.

За всю мою жизнь Инди единственная, кого я хочу больше, чем удовлетворение от победы.

Я сказал Фёдорову засунуть ультиматум себе в задницу. Я бы никогда не согласился на его условия. Сделка может катиться к чёрту.

Это был правильный выбор. Единственный выбор.

А теперь Инди у меня дома. Чувствует себя, как дома.

Надежда — то, чего я никогда раньше не впускал в свою жизнь, проникает в мою душу. Так же, как и Инди.

— Нет. Не заставляй её уходить. Приглядывай за ней. Выясни, чего она хочет.

— Да сэр.

— И, Дорси?

— Да?

— Не говори ей, что звонила мне.

— Конечно, сэр.

Как только я заканчиваю разговор, выхожу на палубу, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на небо надо мной. Солёные брызги в воздухе оседают на моём лице, пока я благодарю всех, кто слушает, за то, что они дали мне второй шанс.

Моё следующее сообщение направляется пилоту вертолёта с нашими текущими координатами.

Фордж: Как можно быстрее вытащите меня с корабля.

«Фортуна», один из первых грузовых кораблей Исаака, был местом, где я чувствовал себя как дома. Единственное место, где я мог найти хоть какое-то утешение, потому что чувствовал присутствие Исаака здесь больше, чем где-либо ещё в мире.

Но не теперь. У меня есть жизнь, к которой я хочу вернуться… и женщина, которую я хочу назвать своей. Чтобы не случилось, если она захочет меня, я никогда больше её не потеряю.

Индия… Надеюсь, ты готова. Потому что всё, чем я являюсь и всё, что у меня есть — твоё. В том числе и моё сердце.

Индия

Персонал таращится на меня, как будто я сошла с ума. Но я чувствую, что наконец-то обрела цель. Я знаю, что важно, и знаю, чего действительно хочу. Всю свою жизнь я был предана своей семье или, по крайней мере, семье, которую знала. После смерти Исаака у Форджа не было ни одного человека, который бы заботился о нём, не получая при этом зарплату.

Чего бы это ни стоило, с этим покончено.

Я готовлюсь к игре на доставленном из Ла Рейны покерном столе — одолжение, которое я попросила у Жана Филиппа. К его чести, он не задавал много вопросов.

— Мисс Баптист… — Дорси крутится вокруг меня, словно боится, что я нахожусь на последней стадии психического расстройства, и ждёт, когда я в любой момент сорвусь.

Её беспокойство напрасно. Я не схожу с ума… Я наконец-то всё поняла.

— Инди. Я говорила тебе называть меня Инди.

Она прочищает горло.

— Хорошо. Инди, ты правда думаешь, что это хорошая идея?

Я поправляю последнюю стопку фишек и отхожу назад, чтобы осмотреть свою работу, прежде чем повернуться, чтобы ответить ей. Она одета, как всегда, в ту же униформу из белых брюк и тёмно-синего поло со стилизованной буквой «Ф» на груди.

— Как тебя зовут, Дорси?

Женщина моргает, выглядя потрясённой тем, что я задаю такой вопрос.

— Дарси.

— Дарси Дорси? Правда?

Её зубы скребут по нижей губе, прежде чем она отвечает.

— Я не всегда была Дорси. Это была фамилия моего отчима. Я взяла её, когда он меня удочерил. Надеялась, что он не будет сильно бить меня, если будет думать обо мне как о своём ребёнке.

— Мне очень жаль, — шепчу я, жалея, что подняла эту тему.

— Это уже в прошлом. — По её голосу слышно, что это неправда.

— Это важно. Старая боль… она остаётся с нами. Я хочу ненадолго показать тебе себя настоящую. Я совершаю много ошибок. Я эмоциональная. Импульсивная. В одну минуту самонадеянная, в следующую испуганная. Я научилась выживать, потому что должна была. Я так часто всё порчу, как только могу. Но я знаю, когда признать свою неправоту. И мне не следовало подписывать бумаги о разводе. Я люблю Джерико Форджа и не откажусь от него.

Её губы, лишенные блеска и цвета, сжимаются.

— Я понимаю, о чём ты говоришь, но Джерико Фордж не тот человек, которого можно заставить сделать то, чего он не хочет. Ты мне нравишься, Инди. Но я не хочу, чтобы ты питала надежду на то, что всё сработает. Как только он принимает решение, он его не меняет.

Услышав что-то столь серьёзное из уст его сотрудника, не прибавляет мне уверенности, но и решимость не уменьшается. Я знала, что шансы будут складываться против меня, и я могу с этим справиться. Ничто стоящее никогда не даётся легко.

— Я готова рискнуть. Ты мне поможешь?

Дорси смотрит вдаль, обдумывая мою просьбу. Затем её взгляд возвращается ко мне.

— Что я должна сделать?

Фордж

Небо было тёмным от бушующей бури, когда я поднимаюсь по ступеням на скале. Полёт на вертолёте оказался тяжёлым. Мы были вынуждены совершить посадку в аэропорту, а не на Исла-дель-Сьело. Дождь лил всю поездку на катере. Но ничто, кроме апокалипсиса, не могло меня удержать.

Дорси позвонила, чтобы предупредить меня, что Инди планирует на моём острове масштабную игру в покер. Я не знаю, о чём, чёрт возьми, она думает, но эта игра не произойдёт без меня.

Когда я пришвартовал катер в доке, тот был пуст, не считая другого катера, который мы используем для выполнения поручений. Если должна была состояться полномасштабная игра, где, чёрт возьми, все?

Их всех вывезли и высадили? Или из-за погоды они не приехали?

Я тороплюсь подняться по лестнице. Когда достигаю вершины утёса, вижу освещённый дом, будто приветствующий меня. Он был домом, пока я не выгнал Инди.

Что происходит в её блестящем уме?

Я тихонько проскальзываю внутрь. Мокрые после поездки на лодке через бушующие волны волосы падают на лицо. Вместо смеха и болтовни гостей я нахожу дом совершенно тихим.

Дорси солгала мне? Что, чёрт возьми, происходит?

Захожу в гостиную и вижу на месте стола с бронзовой скульптурой Генри Мура установленный покерный стол. По обе стороны от него стоят два стула, и оба пустые.

Какого хрена?

Это интимная игра для двоих? С кем, чёрт возьми, она играет? Ревность пронзает меня, как цунами. Я не имею права ревновать. Я отказался от неё. Мы разбежались.

Но она пришла ко мне. В мой дом. Это должно что-то значить.

— Мне было интересно, как долго ты заставишь меня ждать, Джерико.

Я поворачиваю голову в сторону голоса Инди. Она прислонилась плечом к арке, ведущей на кухню. Стоит небрежно, как будто не является ожившей мужской фантазией в том самом золотом платье, которое она швырнула мне в лицо в первую ночь в «Ла Рейне».

Чёрт возьми. Она выглядит чертовски красивой. Её скулы выделяются сильнее, чем раньше, и тело не такое фигуристое.

Она не ела? Почему они мне не сказали? Почему её мама и сестра не убедились, что она позаботилась о себе?

— Нечего сказать?

Я отрываю от неё взгляд, пытаясь попутно запомнить все детали. Какого хрена я послушал её отца? Почему мне было плевать на честь?

Руки дёргаются, желая прикоснуться к ней. Быть так близко и не иметь возможности прижать её к себе — чёртова пытка.

— Что ты здесь делаешь? — мой голос звучит низко и резко. Я говорю, как человек, умирающий после последнего взгляда на женщину, которую он мог иметь, но отказался от неё… в попытке быть благородным.

— Мне понравился твой остров. Он ощущался как дом. По крайней мере, так было, пока я не вернулась сюда, а тебя здесь не было.

Узел в моей груди, который душил меня в течение нескольких недель, немного ослаб. Почему она здесь? Каков её план? Я глянул на покерный стол с картами в центре и фишками, сложенными перед обоими стульями.

— Значит, ты вернулась и решила сделать ремонт? — спрашиваю осторожно, потому что я не знаю, чем всё может обернуться.