— Но…

Она качает головой.

— Никаких «но». Ты вырастила Саммер с рождения. Ты её защищала. Кормила. Одевала. Любишь её больше жизни. Неужели для тебя это ничего не значит?

Слеза в моей душе исчезает от её слов.

— Это значит всё, — шепчу я.

Губы Аланны сжимаются.

— Чёрт возьми, да, и никогда не забывай этого. Саммер всегда будет твоей сестрой.

Я прислоняюсь к плечу Аланны, впитывая её успокаивающее присутствие, позволяя её словам проникать и окутывать меня.

Саммер всегда будет моей сестрой. Несмотря ни на что.

— Ты права. Я просто… — я смотрю мимо неё на закрытые шторы, пытаясь подобрать слова, которые хочу сказать.

Она сжимает моё колено.

— Ты столкнулась с эквивалентом грузовика с информацией, и у тебя не было времени обработать её. По крайней мере, так это выглядит с моей точки зрения.

— Ага. Что-то вроде этого, — говорю я, переводя взгляд снова на неё.

— А что насчёт мистера Форджа? — спрашивает она неуверенно.

Я прикусываю губу, зрение размывается.

— Я не хочу об этом говорить. Пока нет.

Аланна гладит меня по колену.

— Тогда, пока не будешь об этом говорить. Но нам нужно поговорить о человеке в костюме у дверей твоего дома, который ведёт себя как бульдог и проверяет удостоверения личности каждого, кто входит. Есть ещё один, который наблюдает из чёрного седана на том же месте, где они раньше припарковались.

Человек-паук и Супермен.

Я смахиваю слезы.

— Они должны уйти.

Её взгляд останавливается на мне.

— Ты в опасности, Инди? Есть ли что-то ещё, о чём нам нужно знать?

Я не могу не представить себе тела Бейтса и Доннигана в холле отеля в Праге, и я молюсь за них.

— Я больше ни в чём не уверена. Я больше ничего не знаю.

Фордж

Я бросаю всё своё дерьмо в спортивную сумку, застёгиваю её и перекидываю через плечо, когда выхожу из спальни. У меня нет причин оставаться.

Дорси ждёт в коридоре с другой сумкой в руке. Ту, на которую я не хочу ни смотреть, ни признавать.

Внутри я обледенел, как в Чесапике зимой в моём детстве. Лучше ничего не чувствовать.

Возможно, дыра в моей груди всё ещё зияет, но я притворяюсь, что ее нет.

— Ты остаёшься на острове за главного.

— Да, сэр. Когда вы вернётесь?

Я пожимаю плечами, потому что у меня нет для неё ответа.

Возможно, никогда.

Исла-дель-Сьело никогда не предполагался как безжизненное, бездушное, лишённое любви место. Но это именно то, что я сделал. Исаак не будет гордиться. Ни черта.

— Береги себя, Дорси.

Я выхожу из дома и направляюсь к вертолёту.

Индия

— В конце концов, ей придется поговорить с нами.

Голос Саммер доносится до моей спальни, потому что она никогда не умела шептать. Я всегда называла её шёпот-криком.

— Она скажет, когда будет готова, дорогая. Дай ей время.

Гремят кастрюли, и по коридору разносится запах чеснока. Аланна готовит.

— Мне бросить работу? — спрашивает Саммер. — Мне кажется, что нужно это сделать, потому что Фордж нашёл её для меня. По сути, я работаю на врага, так ведь?

— Продолжай работать дальше. Получи от неё как можно больше, а потом решишь.

Со стоном я утыкаюсь лицом в мягкие простыни. Я потеряла счёт времени. Аланна кружилась надо мной, как будто я умирала, а не имела разбитое сердце, потому что была настолько глупа, чтобы влюбиться не в того мужчину.

Любовь для идиотов. Это единственное, что я теперь знаю наверняка.

Я тащусь в ванную, отражение в зеркале настолько страшное, что напугает даже бугимэна. Мои волосы — крысиное гнездо, а глаза опухшие и налиты кровью, как будто я в трехдневном запое.

Во рту привкус кошачьего туалета. Я беру зубную щётку, потому что, по крайней мере, я могу решить эту проблему. Я стараюсь как можно лучше распутать волосы, но это безнадёжно, и я ничего не могу сделать со своим лицом.

Расправив плечи, я иду в гостиную, как будто я не проснулась в массовке «Ночи живых мертвецов».

Очевидно, Аланна и Саммер услышали звуки жизни из ванной, потому что обе стояли и смотрели в коридор, когда я входила в открытую кухню жилой зоны моей квартиры.

Аланна переехала в комнату для гостей, и Саммер часто заходила, судя по тому, сколько раз я слышала её голос. Или, может, мне это приснилось. Кто знает.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спрашивает Аланна, как будто я больна, а не устроила самую большую в мире вечеринку жалости.

— Я в порядке. — Я запускаю руку в волосы, пальцы застревают.

— Ты ужасно выглядишь, — говорит Саммер, когда я вытаскиваю их.

— Спасибо. Премного благодарна.

Она качает головой, развивая в волны свои светлые волосы, которые больше не выглядят как мои.

— Я не это имела в виду. Я имею в виду, что ты выглядишь так, будто прошла через ад. Мне всё ещё очень жаль, Инди. Хотелось бы мне… Хотелось бы мне исправить для тебя всё также, как ты всегда всё исправляла для меня.

Мгновенно в моей голове всплывает воспоминание о том времени, как я вышла замуж за парня, чтобы спасти Саммер от продажи секс-работорговцам. Нет, всё ещё недостаточно времени прошло.

— Всё хорошо. Я в порядке. Со мной всё будет хорошо. — Я слабо поднимаю ей вверх большой палец.

Брови Саммер приподнялись.

— Слишком позитивно для той, кто…

— Хватит, Саммер. Инди, хочешь чаю? Сэндвич? Суп? Я сделала всего понемногу. Ты почти ничего не ела в эти дни, а тебе нужно.

Впервые с тех пор, как я вернулась в свою квартиру, у меня в животе урчит от голода. Думаю, это хороший знак.

— Всё, что ты делаешь, всегда вкусно. Я не привередливая.

Аланна суетится на кухне, собирая для меня тарелку.

— Хочешь сесть снаружи? Там классно, — произносит Саммер.

Я смотрю в окно и понимаю, что солнце садится.

— Какой сегодня день?

— Пятница.

Я потерялась в двух днях. Не так плохо, как я думала.

— Как дела на работе? — спрашиваю я, вспоминая, что она сказала будто чувствует, что работает на врага.

Если эта сучка Джульетта была груба с Саммер, то я пошлю её куда подальше. Потому что так поступают сёстры. Аланна была права. В этом мире нет ничего, отчего Саммер перестала быть моей сестрой. Семья — это больше, чем кровь.

Фордж тоже это знал. У него был Исаак… пока Бастиен не убил его.

Моё сердце снова сжимается, но я отталкиваю это чувство. Я отказываюсь причинять себе боль, не после того, как он вышвырнул меня — во второй раз — словно я была мусором.

Выражение лица Саммер становится пустым, как будто она что-то скрывает от меня.

— Ты можешь мне рассказать. Обещаю, что больше не собираюсь разваливаться.

— Всё отлично.

Её ответ заставил меня приподнять брови.

— Поясни твоё это отлично.

— Всё не плохо. В основном я бегаю как девочка на побегушках, но мне нужно многому научиться. У меня появились отличные контакты. — Её плечи опускаются. — Но я больше не буду на неё работать. Я хочу подать заявление на увольнение.

Я качаю головой, гордясь тем, что у меня нет желания плакать.

— Нет, не надо. Нет причин уходить. Меня это не беспокоит. Убедись, чтобы это стоило потом написать в резюме.

— Но…

Когда Саммер пытается возразить, я перебиваю её:

— То, что произошло между мной и Форджем, не имеет никакого отношения к твоему боссу.

— А с чем тогда это связано? Ты сейчас убиваешь меня. Мне нужно знать, следует ли мне выслеживать его, чтобы убить, или он останется в живых.

Моя свирепая, верная сестра.

— Всё произошло так, как произошло. Вот и всё.

Саммер смотрит на мои опухшие глаза и бросает на меня «всё это чушь собачья и ты знаешь это» взгляд.

— У меня появились чувства, у него — нет. — Я говорю это так, чтобы Саммер меня поняла. Она всегда была склонна к ничего незначащим отношениям, а не к настоящим чувствам, по крайней мере, когда она отходила от разрыва.