— О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

Де Вир кривит разбитые губы.

— Младший брат моего сотрудника. В тот день он был у руля. Я всё равно виноват, потому что не знал, что Литтлтон тоже вырубился. Вот почему я взял на себя вину. Я не собирался допустить, чтобы была разрушена жизнь одиннадцатилетнего ребёнка из-за того, что я сглупил и не предотвратил.

Ярость, которую я копил годами, превратилась в море замешательства.

— Ребёнок?

Де Вир вцепляется окровавленной рукой в свои волосы, делая их ржаво-красными.

— Я не мог позволить правде выйти наружу. У меня была защита денег и моего титула, но у Литтлтонов была только моя защита.

Кровь стучит в ушах, когда я думаю обо всём, что я сделал за последние десять грёбаных лет… потому что я думал, что де Вир…

— Твою же ж мать.

— Это правда, Фордж. Мне жаль. Мне чертовски жаль. — Его голос срывается, а его страдальческое выражение лица заставляет меня поверить, что он искренен.

— Какого хрена ты мне не сказал?

— Ты жаждал крови. Я позволил тебе взять мою.

— Блядь. Блядь! — я запрокидываю голову и кричу. — Чёртов дурдом.

И тут я слышу выстрел. Де Вир открывает рот, чтобы что-то сказать, но его тело дёргается, и он отшатывается назад.

— Де Вир? Я делаю к нему шаг, но он падает с пирса в воду как раз в тот момент, когда раздаётся ещё один выстрел.

Сандерсон дёргается, когда я бросаюсь к нему. Не успеваю добраться до него, на его рубашке расцветает кровь, и еще одна пуля попадает Смиту в голову.

Я не думаю. А спрыгиваю с причала.

Пули попадают в воду, но я задерживаю дыхание. Де Вир погружается под воду, я хватаю его за руку и тяну к себе. Кровь, то ли от огнестрельного ранения, то ли от несчастного случая, растекается по течению.

Ещё несколько выстрелов попадают в воду, пока я плыву под пирсом и всплываю к берегу, где нас не будет видно, но я думаю не о де Вире, даже если и должен. Всё, о чём я могу думать, это Инди.

Я должен добраться до неё. Я понятия не имею, кто в нас стреляет, но это неважно. Мне нужно вернуться к ней.

Я плыву на поверхность под бетонными опорами пирса и тащу бездыханное тело де Вира на скалы рядом со мной. Он без сознания. Может, мёртв.

Но Инди может быть всё ещё жива. Нет. Она должна быть жива. Я не могу, чёрт возьми, потерять её сейчас. Я не позволю.

Адреналин распространяется по моему организму, и мир затихает, пока я пытаюсь понять, что, чёрт возьми, происходит.

Де Вир сказал, что Голиаф сбил его и столкнул его машину со скалы. Зачем? Нет никакого смысла. Голиаф никогда бы так не поступил… если только я ничего не упускаю.

Мог ли Фёдоров нас обмануть? Убьёт ли он меня, чтобы держать подальше от Инди?

Не зная мотива, я понятия не имею, во что ввязываюсь, но это не имеет значения.

Я пойду под пули, если это спасёт Инди.

Индия

Боже мой. Боже мой.

— Голиаф? — мой голос дрожит, когда я произношу его имя, и человек, у которого я искала поддержку в Праге, выходит из-за дерева и направляет на меня свою винтовку. Но к моей голове уже направлен пистолет.

О, Боже. О, Боже. Этого не происходит. Этого не может быть. Голиаф только что убил Джерико?

— Что, чёрт возьми, происходит? — выкрикивает мой отец, прыгнув передо мной, как только прозвучал первый выстрел. Его голубые глаза остры, как бритва, когда он переводит взгляд с тела Кости на Голиафа и, наконец, на Дорси, которая хладнокровно убила Костю, а затем направила пистолет на меня и моего отца.

— Отдай мне пистолет, старик. Я знаю, что он у тебя есть.

— Дорси? — хриплю её имя, и она едва бросает на меня взгляд.

— Заткнись, плаксивая сука. Меня достала твоя болтовня.

Она подходит к нам в своём темно-синем поло и протягивает руку, когда Голиаф приближается, держа в руках винтовку.

— Пистолет, или я выстрелю тебе в грёбаную голову прямо сейчас.

Отец дёргает штанину, обнажая кобуру. Дорси выдергивает у него пистолет и отступает, когда Голиаф сокращает дистанцию.

— Ты всех убрал? — спрашивает Дорси.

— Фордж спрыгнул с пирса. Не могу точно сказать, попал я в него или нет. Де Вир, Сандерсон, Смит и ещё один парень Фёдорова у вертолёта мертвы.

Мой желудок бунтует, а сердце сжимается. Джерико всё ещё может быть жив. О Боже, пожалуйста, пусть он будет жив. Я не могу потерять его. Не сейчас. Пожалуйста.

— В этом не было бы необходимости, если бы ты выполнил свою работу и убил де Вира. Как ты мог всё испортить? Ты знал план. Теперь мы должны сделать так, чтобы это выглядело как убийство-самоубийство со слишком большим количеством грёбаных игроков. Чёрт подери, — говорит Дорси Голиафу, сжимая по пистолету в каждой руке.

— Детка, прости. Я не думал, что он сможет выжить на том утёсе. Этого крепкого ублюдка, оказалось сложно убить.

Детка?

Мой взгляд мечется между Дорси и Голиафом, и мысли путаются в замешательстве.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Пульс стучит в ушах, а жестокая улыбка Дорси вызывает у меня мурашки по коже. Она сумасшедшая.

— После шести самых долгих месяцев моей грёбаной жизни, проведённых на побегушках у Форджа, мы, наконец, подчищаем все концы, прежде чем начнём жить долго и счастливо… на деньги моего отца.

— Кем был твой отец?

— Сядь и заткнись. — Дорси машет револьвером в сторону металлического стола, где Фордж впервые вручил мне чек на миллион долларов, а затем поворачивается к Голиафу: — Иди и найди тело Форджа. Если он жив, я хочу убить его сама.

Голиаф подходит к ней, целует её в губы и бежит к ступеням утёса, а я смотрю на Дорси с открытым ртом.

— Ты чёртова грязная шлюха. Как ты смеешь? — мой отец рычит в гневе и бросается к ней.

— Ты нам не нужен, Фёдоров.

Она дважды нажимает на курок, и у меня в ушах звенит. Отец спотыкается, чуть не сбивая меня с ног, схватившись за грудь. Его голова с отвратительным стуком ударяется о бетон.

— Нет! — я падаю на колени, но Дорси тычет мне в лицо дулом пистолета.

— Сядь, чёрт возьми, если не хочешь умереть прямо сейчас. Не хочу тебя огорчать, но для тебя в этой истории тоже не будет счастливого конца.

— Почему? Как?

— Ну, всё началось двадцать пять лет назад, когда Исаак Марко трахнул мою мать и ушёл без оглядки…

Фордж

Камни разрывают мою одежду, пока я плыву вокруг острова к запасной лестнице — единственному ещё одному способу подняться на Исла-дель-Сьело. Исаак выбрал этот остров не только из-за красоты, но и потому, что он был почти неприступным. И конечно же, один из моих катеров стоит на якоре у задней части острова.

Де Вир, вероятно, говорил правду. Голиаф мог уйти, попытаться убить его, а потом вернуться, чтобы убить всех нас.

Но почему?

Но это уже не важно. Единственное, что имеет значение, это добраться до Инди и спасти ей жизнь.

Задняя лестница деревянная, с датчиками, я перешагиваю через сенсоры, как сделал бы Голиаф.

Поверить не могу, что это происходит.

Я добираюсь до вершины, желая, чтобы у меня было оружие, но у меня его нет. Я прячусь за вертолётом и замечаю на земле лужу крови.

Блядь.

У одного из охранников Фёдорова нож в горле. Боже. У него даже не было возможности достать пистолет из наплечной кобуры.

Я хватаю его и проверяю патронник. Заряжено и взведено.

Прижимаясь к стенам зданий, я приближаюсь к дому. Останавливаюсь, когда слышу голос Дорси.

Что, чёрт возьми, здесь происходит? Я молча проскальзываю внутрь и выглядываю из-за стойки.

Дорси приставила пистолет к голове Инди. Предательство и ужас сжимают мою чёртову душу своими леденящими кровь пальцами. Я поднимаю пистолет, но не стреляю. Я не могу рисковать и попасть в Инди.