По её накрашенным рубиновым губам скользит загадочная улыбка. По губам, за которые я бы отрезал свою чёртову правую руку, чтобы иметь возможность снова поцеловать.

Она отталкивается от арки и шагает к столу. Мои ногти впиваются в ладони, пока я внимательно рассматриваю её ноги. Чёрт, как же я скучал по ним.

Кого я обманываю? Нет ни одной чёртовой частички её разума, тела или души, по которой я бы не скучал.

— Не знаю, слышал ли ты, но меня называют лучшим игроком в покер в Европе… но я ещё не чувствую, что по праву претендую на титул.

— Что ты имеешь в виду?

Инди останавливается на другой стороне стола, позади стула.

— Потому что ты победил меня, и я хочу реванша. Только так я удостоверюсь, что лучшая.

Надежда, растущая во мне, исчезает, как корабль в тумане.

— Так, вот в чём дело? Ты прошла через все эти трудности… чтобы доказать, что ты лучшая?

Её улыбка становится хищной, когда она сжимает деревянную спинку стула.

— А ещё потому, что это будет выгодно мне с финансовой точки зрения.

Инди бросает мне мои же слова, и я смотрю на неё, пока мой мозг бешено работает. Речь не об игре в покер. Речь о нас.

— Финансово выгодно. Звучит знакомо.

— Так что скажешь? Сыграешь со мной? — вопрос несёт в себе множество вызовов.

Я обхожу стол, мимо места, которое, как я полагаю, отведено мне. Инди опускает руки, когда я сокращаю расстояние между нами. Я берусь за спинку её стула и выдвигаю его, наклоняясь вперёд, чтобы вдохнуть её запах. Цитрусы, солнце и море. Становлюсь твёрдым как скала, стоит встретиться с ней взглядом.

— Я приму любой вызов, который ты бросишь мне, Индия. Если хочешь играть, мы сыграем.

Индия

Я почти теряю концентрацию, когда он останавливается рядом со мной.

Больше всего на свете я хочу броситься к нему и сказать, что мне плевать на титулы, игры или что-то ещё, кроме него. Но я не могу. У меня есть план, и я собираюсь ему следовать.

Застенчиво, из-под ресниц, я смотрю на Джерико, моего бывшего мужа.

— Спасибо. Сегодня вечером ты джентльмен.

Он глубоко вдыхает, словно хищник, учуявший добычу, когда я опускаюсь на своё место, и он задвигает стул.

— Думаю, мы выясним, права ты или нет, — говорит Джерико, отходя. — Для этой игры я скромно одет. — Он указывает на свои рабочие штаны, ботинки и дождевик, а затем на моё платье.

— Я не возражаю, если ты не против.

Впервые я вижу обычного мужчину под всей дорогой одеждой и утончённым внешним видом. Джерико Фордж безжалостно выкроил себе место в мире, и он сделал это не в сшитых на заказ костюмах и дорогих часах. Но он никогда не показывал мне эту сторону, и мне нравится её видеть.

— Справедливо. — Он отодвигает свой стул и садится, глядя на фишки перед собой. — Я ещё не заплатил за них.

— Не волнуйся, я за тебя сделала ставку. — Я улыбаюсь, потому что ситуация снова меняется. Если всё пойдёт по плану, я выиграю у него сегодня вечером.

Фордж

Она сирена, а я моряк, которого она пытается заманить. Я никогда не терпел крушение, но она могла соблазнить меня на что угодно.

Возможно, я недостаточно хорош для неё или не заслуживаю её, но я потрачу всю жизнь на то, чтобы научиться быть тем мужчиной, какой ей нужен.

— Похоже, нам не хватает дилера, — говорю я, указывая на колоду карт в центре стола.

— Я думала, что мы будем раздавать по очереди. То есть… если ты мне доверяешь. Как и раньше, каждое слово, слетающее с её губ, несёт в себе двойной смысл.

— Это зависит от того, доверяешь ли ты мне? — спрашиваю я.

— Ценой своей жизни.

Признание Инди сильно задевает меня, и узел в моей груди ослабевает, позволяя возродиться надежде.

— Ты не боишься, что я сдам себе нижнюю карту? Сжульничаю, чтобы выиграть? — я не могу удержаться от вопроса, потому что мы оба знаем, что в прошлый раз технически я сжульничал, чтобы выиграть у неё.

Инди улыбается. Это всё равно, что смотреть на восход солнца после года тьмы.

— Хочешь играть грязно? Давай. Я не боюсь тебя, Фордж.

Она ровна мне во всём. Больше, чем я думал, что у меня будет. Если это мой единственный шанс на счастье, я его не упущу.

Губы растягиваются в волчий оскал.

— Приготовься, Туз. Я играю наверняка.

Индия

— О, мы играем по-взрослому, хорошо. Я завладею тобой, когда мы закончим.

Моё дерзкое поведение едва перекрывает стук сердца.

Я стараюсь не искать скрытый смысл во всём, что он говорит, но ничего не могу поделать. Пульс учащается, ладони вспотели. Но я не могу потерять самообладание ещё до начала.

Делаю глубокий вдох и осторожно тянусь через стол за картами, позволяя ему задержать взгляд в вырезе моего платья. Нагло надеюсь сверкнуть маленьким соском. Я тоже не против грязной игры.

В своей голове я уже придумала, как хочу закончить сегодняшний вечер. С нами, голыми на столе, Джерико погрузится в меня, где ему и место, и, наконец, признается, что любит меня и не может без меня жить.

Когда я сказала ему, что считаю этот остров своим домом, я имела в виду — пока он здесь. Без него это просто ещё одно место, наполненное воспоминаниями, недостаточными, чтобы удовлетворить меня. Я жадная и не буду за это извиняться. Я хочу его. И хочу его навсегда.

— Индия, кажется, ты забыла кое-что из нижнего белья.

Я подмигиваю и опускаюсь на своё место, не заботясь о том, что задирается платье.

— Инди. Мои друзья зовут меня Инди.

Тёмные брови Джерико поднимаются к мокрым волосам.

— Мы друзья?

— Думаю, к концу ночи будем. — Я постукиваю кончиком языка по задней части передних зубов, и Джерико ёрзает на стуле. Пожалуйста, Боже, пусть он так же отчаянно нуждается во мне, как и я в нём.

— Ты пытаешься отвлечь меня, Инди? — он откидывается на спинку стула, расстёгивая дождевик.

— Мне не нужно пытаться, Джерико. Мне это удалось.

Моя уверенность стремительно растёт, потому что он даёт мне все основания надеяться, что всё, что я хочу, это всё, чего хочет и он.

Он сбрасывает куртку и вешает её на стул позади себя. Под ней к коже прилипает влажная белая футболка.

— Как ты мог промокнуть под дождевиком?

— Я попал под дождь, выходя из вертолёта. Ничего с собой не было, пока не добрался до лодки.

Я сглатываю комок в горле, глядя на очертания его плеч, грудных мышц и пресса. Он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

— Хочешь переодеться в сухую рубашку? — говорю так, словно у меня в горле поселилась лягушка.

— Нет, если только ты не передумала принимать меня таким, какой я есть.

Я сжимаю губы, борясь с желанием перепрыгнуть через стол, забраться к нему на колени и сказать, что возьму его любым доступным мне способом, и забуду всю эту чертову игру.

«Но у меня есть сила воли», — напоминаю я себе. — «Кое-что, что нужно доказать, и обещание, которое нужно извлечь».

— Тебе ничего не нужно менять ради меня. Я просто не хочу, чтобы тебе было некомфортно.

Его взгляд падает на колени.

— Мне неудобно, да, но это не из-за моей мокрой футболки.

Этот ублюдок. Боже, он так сексуален.

За всю мою жизнь никогда ещё прелюдия к игре в покер не была лучше. Мои бёдра сжимаются, и отсутствие трусиков означает, что моя кожа скользкая от собственного возбуждения.

Я собираюсь объезжать его всю ночь — после того, как выиграю.

— Тогда, во всех смыслах, устраивайся поудобнее.

Его бурный взгляд впивается в меня.

— О, я планирую. Сдавай карты, Инди. Я готов сыграть.

Фордж