Я не останусь там, где мне не рады. Я не буду просить объедки. И я больше никогда снова так не откроюсь.

Когда я спускаюсь до конца лестницы, Дорси уже заводит мотор лодки, и я, не дожидаясь помощи, прыгаю на борт.

— Собери мои вещи и отправь позже. Или нет. Плевать, — говорю я ей через порывы ветра. Хотя на самом деле я говорю себе, что могу жить без него.

И я смогу. Я буду. У меня нет другого выхода.

Я должна была догадаться, и это убивает меня больше всего.

Это было всего лишь деловое соглашение. Я не должна была влюбляться в него.

К моему и Дорси удивлению, Супермен и Человек-паук тоже забираются на борт.

— Что вы делаете? — спрашиваю я их.

— Мы присмотрим за вами некоторое время, — отвечает Человек-паук, на его лице отражается беспокойство. — Пока не убедимся, что…

Я поднимаю руку, и он замолкает.

— Я говорю это не для того, чтобы казаться сучкой, и ничего личного. Всё, что я хочу, это уехать, и после всего… — я судорожно втягиваю воздух, когда слёзы наворачиваются на глазах. — Я больше не хочу никого видеть связанного с Джерико Форджем.

Все трое смотрят на меня. Жалость в их глазах разжигает пламя гнева, который, я надеюсь, снова превратит моё разбитое сердце во что-то узнаваемое. На огонь в кузнице. Нет, да пошло всё. Я оставлю его разбитым.

— Но, мэм, — говорит Супермен, и я качаю головой.

— Поехали. Пожалуйста. — Я сажусь лицом к открытой воде и слепо смотрю вперёд, пока они сбрасывают веревки, а Дорси уводит лодку от причала.

Как только мы выходим в море и направляемся на Ибицу, невозможно не взглянуть последний раз через плечо на Исла-дель-Сьело.

Я вытираю слёзы, отпуская картину будущего, которую смогла ненадолго увидеть.

Это не должно быть так больно.

Но это так, и я ненавижу его за это.

Заставляя себя отвернуться, я сосредотачиваюсь на восстановлении стены вокруг своего сердца, кирпичик за кирпичиком.

Фордж

Мой взгляд прикован к лодке, когда она рассекает воду, хотя я сказал себе, что не буду смотреть, как она уходит. Я разжимаю кулаки, и прижимаю ладонь к стеклу.

Боль, физическая боль, обжигает меня.

Я вспоминаю лицо Инди, когда сказал ей, что хочу, чтобы она ушла. Когда я солгал ей. Это воспоминание прямо до костей режет меня.

Я кусок дерьма. Гроша ломанного не стою. Дядя Рубен был прав.

С рёвом хватаю стул за столом и швыряю его через всю комнату.

— Блять!

Он врезается в картину на стене, и стекло разбивается. Мой взгляд падает на страницу, лежащую на столе, с подписью заявления о разводе. Всё кончено, я порвал с ней.

Я разворачиваюсь и бью кулаком в стену, раскалывая штукатурку и разбивая костяшки пальцев. Кровь капает из моей руки, но боль — ничто по сравнению с агонией, раздирающей меня на части.

Я наклоняюсь, чтобы поднять её кольцо, но вместо этого падаю на колени.

Блядь!

Слёзы, как будто я не плакал с того дня, как потерял Исаака, текут по моему лицу.

Всё ради чести, Фёдоров. Гребанный ад.

Индия

Я машу Супермену и Человеку-пауку у входа в своё здание. Мне плевать на их приказы. Для меня они не имеют значения, потому что я никогда больше не буду выполнять приказы, отданные Джерико Форджем.

Каждый шаг наверх требует невероятных усилий. Как будто я иду по мокрому цементу, и он пытается удержать меня на месте. Всё это проклятое здание может разрушиться вокруг меня и быть смыто в океан, мне всё равно.

Почему я так удивлена? Вот, что меня убивает. Я ошиблась, хотя должна была знать лучше.

Долго и счастливо не начинается с проигрыша пари, похищений и переговоров. Только наивная идиотка, коей я не являюсь, может думать иначе.

Но это не значит, что я могу остановить слёзы или боль из зияющей в груди дыры.

Как он мог так поступить со мной?

К тому времени, когда я вся в соплях подхожу к двери, едва вижу, куда иду. Я копаюсь в поисках ключей, которые Дорси забрала из спальни вместе с моей сумочкой, и открываю дверь своей квартиры.

Я делаю два шага в тихом пространстве, захлопываю дверь и падаю на неё.

Мне надоело быть сильной.

Сейчас я просто сломлена.

Могли пройти минуты, часы или дни. Понятия не имею, сколько времени прошло, когда замок надо мной поворачивается, когда кто-то вставляет в него ключ.

Я поднимаю голову, как будто находясь в заторможенном состоянии, и моргаю. Полуденный свет проникает сквозь жалюзи, но комната с таким же успехом может казаться кромешной тьмой, отражая мои чувства.

Когда ручка поворачивается, я отбегаю от двери, скользя задницей по кафельному полу, пока не врезаюсь в диван.

Кто, чёрт возьми, пришёл в мою?..

Дверь распахивается, и мы обе кричим. Я и Саммер.

— Какого хрена ты здесь делаешь! Ты меня до чёртиков напугала! — визжит она.

Лёгкие пытаются набрать воздуха, сердце бешено колотится, как будто меня ударило током.

— Какого чёрта ты вламываешься в мою квартиру? — спрашиваю я хриплым голосом.

— У меня есть ключ! Ты сказала мне, что я могу оставаться здесь, когда захочу.

Я моргаю, что, по-видимому, становится моей привычкой, когда люди говорят мне что-то, на что я не знаю, как реагировать.

— Когда я это сказала?

Моя сестра пожимает плечами. Только… она мне не сестра. Этот факт бьёт меня как пощёчина по лицу. Дрожа, я съёживаюсь на полу, слёзы снова появляются на моих глазах.

— Боже мой, Инди. Что случилось? — ужас вспыхивает на нежном лице Саммер, она роняет сумку, скользит по плитке и становится передо мной на колени. — Что случилось? Кого мне нужно убить?

Сквозь слёзы я сдерживаю хриплый смех, он становится приглушённым, когда Саммер обнимает меня.

— Ты пугаешь меня, Инди. Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Я всхлипываю, звуча как сопливый беспорядок, которым и являюсь, и рыдаю ей в плечо.

— Всё кончено. Мой брак распался.

— Вот дерьмо, — шепчет она. — Блять. Мне очень жаль, Инди.

И вместо того, чтобы задать мне сотню вопросов, которые, должно быть, у неё на уме, Саммер обнимает меня сильнее. Вместе мы покачиваемся на полу, пока у меня не заканчиваются слёзы.

Фордж

— Сэр, мне нужно с вами поговорить.

Голос Дорси доносится через дверь моего кабинета после того, как она трижды постучала, а я не ответил.

— Не сейчас, — отрезаю я.

— Сэр, при всём моём уважении, меня не волнует, если сейчас вы не хотите со мной говорить. Мне нужно поговорить с вами.

Дверь открывается, и я стискиваю зубы. Сейчас я не гожусь для общения, и пытался её предупредить, но, очевидно, Дорси готова рискнуть своей работой, чтобы высказать всё, что у неё на уме.

— Говори, а потом уходи.

Мне не нужно смотреть ей в лицо, чтобы увидеть шок, когда она осматривает мой разгромленный кабинет. Она уставилась на кровавое пятно на стене.

Мои сломанные костяшки покрыты кровью и жжёт каждый раз, когда я сгибаю пальцы, но я заслуживаю большего, чем эта боль. Потому что я кусок дерьма, и даже со всеми грёбаными деньгами в мире я никогда не буду стоить ни черта.

И я, блядь, никогда не научусь.

— Господи Боже, — шепчет Дорси.

— Если это всё, что ты хочешь сказать, убирайся. — Я нажал «Отправить» на электронной почте, потому что, что, чёрт возьми, мне ещё делать, кроме как работать и мстить. Это всё, что у меня будет.

Я даже не могу найти де Вира. Мои источники на Ибице ничего не смогли мне предоставить. Он залёг на дно, и уже несколько дней его никто не видел. Но я его найду.

Заявление на развод лежит у меня на столе, и мне хочется разорвать его в клочья. Но Инди заслуживает свободы, и я дам ей её. Чёртовы деньги она тоже возьмёт. Мне плевать, хочет она того или нет.