Лепить и фантазировать можно бесконечно. Вот только мечты продолжают расходиться с реальностью, а волшебство так и не происходит.

Лида смотрела на погасший экран своего телефона и не могла поверить в услышанное: «Мой сын преступник. Его взяли за закладку пакетиков с наркотиками в каком-то садоводческом товариществе. При нём было несколько пакетиков и далеко не с сахаром. Боже мой! Что же теперь будет!»

Кирилл молча обнял её за плечи: «Почему всё так, - рассуждал он, успокаивая любимую. – Как только у нас с Лидочкой жизнь начинает налаживаться, так сразу что-то происходит… А ведь эта мысль мне приходит не в первый раз, - озадаченно вздохнул он. – Почему? Неужели мы не достойны счастья? Вот и сейчас… Что будет с нами?»

- Надо, наверное, нанять адвоката, - прошептала женщина. – Как ты думаешь?

- Наверное, - пробурчал Кирилл. Вся ситуация была ему неприятна. Он считал, что Саша, наконец, получил по заслугам.

Лида поднялась с постели и заметалась по комнате:

- Господи! Что же теперь будет! Что будет! – она села на край кровати, спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.

- Лида, - робко произнёс мужчина, - а как же мы?

- А что мы? – всхлипывая, посмотрела на него женщина.

- Как что? – опешил Кирилл. – Мы же переехать решили. Или ты забыла? Я здесь с работы уволился, там меня ждут через несколько дней. Мы хотели завтра поехать квартиры посмотреть…

- Прости, - опять всхлипнула Лидия, - но я не смогу завтра поехать с тобой. Сам понимаешь.

- Я понимаю, - вскочил он с постели и надел трикотажные свободные брюки. – Понимаю. Ты теперь бросишься грудью на амбразуру, защищая сына. А мы, Лида? Какое место ты отводишь мне и нашим отношениям.

- Я люблю тебя, - тихо произнесла она. – Очень люблю. Но Сашу оставить не могу. Пойми, пожалуйста. Да. Он пал. Низко пал…

- Но он твой сын, - навис над ней мужчина. – Я понимаю. Всё понимаю. Но и ты меня пойми. Мы с тобой мечтали... Ты согласилась переехать в другой город. Я уволился здесь с работы. Устроился там… А теперь… Что теперь… Я не могу с тобой остаться, а ты не можешь со мной поехать. И что же нам делать? Скажи?

- Не знаю, - вздохнула она. – Правда, не знаю.

- Лида! - отчаянно воскликнул Кирилл, махнул рукой и вышел из спальни, расстроенный.

«Неужели это всё? - паника охватила молодого человека. – Неужели у наших отношений нет будущего? - замер посреди коридора. - А как же любовь? Как быть с любовью?» - ёкнуло его сердце.

Лида побледнела, когда мужчина выскочил из комнаты, оставив её одну.

«Неужели это конец? – испугалась она. – Почему всё вышло именно так? Ведь я никому не желала зла. Не делала подлости. И что в итоге? Осталась одна. Муж предал. Сын предал. А Кирилла... Любовь я предала сама».

Женщина легла в постель, свернулась, подтянув к груди ноги, накрыла голову подушкой и отдалась боли, тихо поскуливая, жалея себя, ненавидя жизнь, мучаясь от безысходности.

Обещания, словно кандалы…

Они сковывают по рукам и ногам. Не дают двигаться дальше, постоянно напоминая о том, что невозможно выполнить, а иногда и не хочется…

Обещания, будто брызги шампанского, играют воздушными пузырьками красивых слов. От них кружится голова. Путаются мысли. Наступает сладкое опьянение, а потом горькое и болезненное похмелье.

Зачем, спрашивается, давать обещания, если они невыполнимы? Если даются для «галочки» или только для того, чтобы покрасоваться?

Обещания...

Кто-то раздаёт их легко и непринуждённо, кто-то цедит сквозь зубы, а кто-то вообще не даёт обещания, доказывая свою любовь делами.

Кирилл открыл холодильник. Достал бутылку с прозрачной, горячительной жидкостью. Встряхнул её. Один раз. Второй. Третий. Полюбовался на воронку, которая словно маленькое торнадо, закрутилась, доставая до самого дна бутылки.

«Нет, - вернул бутылку на полку в холодильник. – Не время для слабости. Если я сейчас отпущу Лиду, то всё, действительно, закончится. Она сама никогда не придёт, не приедет ко мне, даже если поймёт, что ошиблась и ей не стоило рвать душу из-за мерзавца. Лида, Лида…» - вздохнул он, закрыл дверцу холодильника и пошёл в спальню.

- Лидочка? – замер он у кровати, увидев любимую, которая скрючилась в позу эмбриона, накрыла голову подушку и предалась своему горю. – Лидочка, - он убрал подушку в сторону.

«Ты и сама мучаешься, - сделал он вывод из увиденного, - и меня изводишь. Милая моя, как же тебе больно. Больно и страшно. Ничего, милая. Мы вместе выберемся из этой грязной ямы».

- Не надо, - всхлипывала женщина, пряча мокрое лицо от слёз в ладонях.

- Лидочка, - погладил её по голове мужчина встав на колени у кровати, - я люблю тебя. И не брошу. Слышишь? Не брошу!

- Не бросишь? – всхлипнула она, убрав ладони от лица, и посмотрела на Кирилла растерянным взглядом.

- Не брошу, - повторил он.

- Но как? Ты же уедешь, а я здесь…

Кирилл с пола переместился на кровать, поднимая и прижимая к себе любимую:

- Мы вместе уедем.

- Как уедем? А Саша? Адвокат? – прошептала она.

- Адвоката можно нанять и из другого города. Будем придерживаться своего первоначального плана с поправкой на произошедшее.

- Ты уверен? – окаменела в его объятиях женщина.

- Как никогда. И не надейся, что я передумаю. Мы пожениться собрались, помнишь?

- Да, - робко кивнула она.

- Вот и ответ, - чмокнул её в губы Кирилл. - И в горе, и в радости...

- Люблю тебя, - выдохнула Лида, расслабляясь, цепляясь за мужчину, желая проникнуть ему под кожу. – Как же я тебя люблю.

«Что же ты делаешь! Я умру, - думала она, - если ты, однажды, разлюбишь меня. Ты мой воздух. Моя последняя надежда и возможность быть счастливой».

- Я тебя больше, - улыбнулся Кирилл, целуя мокрое от слёз лицо Лиды.

«Пока мы вместе, - убеждал он себя, - любые преграды сможем преодолеть. За счастье и любовь бороться надо, так кажется говорят. Вот мы и поборемся».

Когда в озеро бросают камень, то от него расходятся круги по зеркальной глади. И чем дальше разбегается «круг», тем больше становится его диаметр. Вот так же и боль… Её невозможно забыть. Чем больше проходит времени, тем отчётливей становятся «призраки» прошлого. А чем больше хочется забыть, чем ярче воспоминания.

Лида смотрела на Сашу и не могла поверить, что этот человек её сын, которому она посвятила всю свою жизнь.

В небольшом помещении для свиданий за столом с одной стороны сидела Лидия с адвокатом, а с другой Саша.

- Это ты виновата! – нервно барабанил пальцами по столу парень. – Если бы не ты и не твой любовник, я бы не отправился играть. Я бы не проиграл и не мне бы не пришлось… - сжал руку в кулак. – Ты обязана вытащить меня из этого ада! Поговори с бабкой, пусть она продаст квартиру. В конце концов я её единственный внук!

- Саша, - вздохнула мать. – Я и так наняла адвоката. Михаил Сергеевич обещал сделать всё возможное, в рамках закона, чтобы смягчить твоё наказание.

- Меня надо освободить! Освободить! – зашипел на неё сын.

- Вас не могут освободить под залог, - хмуро произнёс мужчина, который сидел справа от Лиды.

- Так дайте взятку! – подался вперёд Саша. – Я всего-то спрятал несколько пакетиков по территории садоводства. А то что какой-то бомж копыта откинул, так это вообще не моя проблема!

- Саша! – ахнула Лида, поднимаясь со стула. – Как ты можешь такое говорить? Человек умер! Человек!

- Мне жаль, - вздохнул сын. – Довольна? Теперь ты вытащишь меня из этой ямы?

- Знаешь, - покачала головой женщина, - вот если бы ты после грязного предложения пошёл и заявил на своих друзей. Я бы гордилась тобой, как человеком, как сыном, как личностью. Даже если бы меня лишили жизни твои приятели или их подельники. Потому что твой поступок был бы проявлением мужества и честности. А сейчас мне стыдно. Стыдно, что ты мой сын. Стыдно, что я твоя мать. Стыдно, смотреть людям в глаза.