- Ты не виноват. Кто же знал, что Дима, - всхлипнула, - так нас всех подставит. Но я не могу приехать. Вряд ли Кристина Олеговна будет в восторге от моего визита.

- А её нет. Она ухала в санаторий.

- Всё равно неудобно.

- Ты не хочешь меня видеть, - грустно вздохнул парень.

- Как ты можешь. Я же люблю тебя. Ты мой сын.

«Хоть и непутёвый, - подумала про себя. – Хоть и причинил мне столько боли. Но как я могу тебе отказать, когда ты просишь о такой малости – встретиться с тобой».

- И я очень люблю тебя. И скучаю. Я столько всего передумал за эти дни. Прости меня. Я был неправ, что мешал твоему счастью. Приходи, пожалуйста.

- Хорошо. Только…

- Что?

- Мне вчера звонил лечащий врач Димы.

- А, - протянул Саша. – Не волнуйся. Всё решилось.

- А как…

- Прости, надо бежать. Завтра обо всём поговорим.

- Хорошо, - улыбнулась Лида и попрощалась с сыном.

Любовь и нижнее белье, что между ними общего? Кто-то утверждает, что от чистоты, качества и фасона нижнего белья зависит готовность женщины, равно как и мужчины, к любви.

Вот только некоторые, будучи во всеоружии, никак не могут её найти, а кто-то в простом фасоне, может быть и не совсем свежем, не знают, как избавиться от надоедливых поклонников или поклонниц.

Вот и получается… Кто-то красиво раздевается и остаётся ни с чем. А кто-то снимает с себя всё в темноте и задыхается от эйфории.

- Кирилл! Представляешь! – вечером радовалась Лида, рассказывая ему о разговоре с сыном. Они сидели на кухне за столом и пили чай. – Он даже извинился. Представляешь?

- Что-то мне не верится, что он так быстро изменился, - скептически заметил мужчина. – Может ему что-нибудь нужно от тебя?

- Мне кажется, что ты придираешься к нему, - скрестила руки на груди женщина. – Я думала, что ты порадуешься за меня, за нас.

- Я радуюсь, - вздохнул он.

- Тогда улыбнись, - настаивала она.

Кирилл пододвинул свой табурет к табурету Лиды и обнял её за плечи.

- А как же наш переезд? Или ты передумала после звонка Саши? – произнёс Кирилл, отстраняясь от женщины, чтобы посмотреть ей в глаза.

Глаза Лиды заблестели:

- Я не отказываюсь. Наоборот, очень хочу уехать, сметить обстановку. А Саша… Он мой сын. И моё сердце не будет так сильно болеть, зная, что между нами нет никаких разногласий.

- Считаешь, что худой мир лучше хорошей войны.

- Да. С сыном воевать не хочу. Схожу, увижусь с Сашей, а потом с чистым сердцем можно переезжать.

- Уверена, что не передумаешь? – прищурил глаза мужчина.

- Знаешь, - прильнула она к нему, - я не так глупа, как ты думаешь.

- Правда? – чмокнул её в макушку Кирилл.

- Да, - улыбнулась она. – Я много думала эти дни и поняла, что вернуть ничего нельзя. Мы все изменились.

- И ты?

- И я. Вот сегодня слушала извинения Саши и поняла, что он совершенно не раскаивается. Но раз он сделал первый шаг к примирению, пусть и такой корявый, я должна пойти ему навстречу. Мы же не чужие друг другу люди.

- Так ты хочешь поехать к нему, чтобы проститься перед переездом… Может мне поехать с тобой? Раз уж Саша тебя заверил, что он не против наших отношений.

- А ты хочешь? – растерялась она.

- Очень. Купим торт, вино.

- Как-то пафосно, - задумалась Лида. – Но твоя идея мне нравится, - улыбнулась.

- Тогда так и сделаем.

- Спасибо, - она потёрлась щекой о его грудь. – Мне иногда становится страшно, когда я думаю, что мы могли не встретиться. Люблю тебя.

- Люблю, - мужчина за подбородок поднял её лицо и наклонился, даря поцелуй, нежный, невесомый. Он поднялся, подхватил Лиду на руки и направился в спальню. – Я так соскучился, - шептал ей.

Она обняла его за шею, склонив голову ему на плечо:

«Как хорошо, - размышляла Лида, - что ты решил пойти завтра со мной и мне не пришлось тебя просить об этом. Сыну во встрече я отказать не могу, но и не хочу чтобы он расценил мой шаг ему навстречу, как слабость. Заодно проверим, говорил Саша правду, что принял мои отношения с Кириллом, или нет».

- О чём задумалась? – спросил мужчина, остановившись около кровати.

- О тебе, - улыбнулась она.

- Ммм, - улыбнулся он ей в ответ. – Мне нравится, как это звучит. Думай обо мне чаще.

Женщина засмеялась и потянулась к губам Кирилла, чтобы раствориться в нём.

Любовь можно сравнить с пуговицей. Пока она лежит в коробке, то чувствует себя одинокой и никому ненужной. Но стоит только её пришить, сразу всё меняется. Особенно, если она идеально подходит и фасону, и петле. Какое-то время радость переполняет её. Она чувствует особую связь… А потом, неожиданно, нить ослабевает. Пуговица начинает отрываться, продолжая цепляться, надеясь, что её вновь пришьют…

Саша нервно посматривал на часы: «Ну, где же мать? Отцу надо сменить памперс. От него так противно пахнет, что в комнате дышать нечем. Такими темпами вся квартира провоняет. А вдруг она откажется? – он замер посреди своей комнаты у открытого окна. Вдохнул. Выдохнул. Нахмурился. - Не-е-т, - замотал головой, - у неё доброе сердце. Она сразу растает, как только увидит насколько жалок отец. Бабушка права, они всё-таки нечужие друг другу люди. И потом… Она всегда пеклась о моём благополучии и благополучии отца. Сейчас мы нуждаемся в ней, она не может нам отказать», - уголки его губ дёрнулись в кривоватой улыбке.

Наконец раздался долгожданный звонок в дверь.

Саша поспешил открыть:

- Мама! Рад видеть, - произнёс он излишне весело и возбуждённо.

- Сынок, - на пороге стояла улыбающаяся Лида, держа в руках торт в прозрачной упаковке, а за ней Кирилл.

- Привет, - театрально дружелюбно поприветствовал его мужчина.

- Э, - побледнел молодой человек.

- Мы можем войти? – поинтересовался у него Кирилл, приобняв Лиду за талию. – Ты же, - ехидно улыбнулся, - вроде как, не против наших отношений.

- Ну… Я… - замялся Саша, но увидев победный блеск в глазах Кирилла, добавил:

- Входите.

«Отлично, - усмехнулся про себя Саша, - я с удовольствием посмотрю на твою рожу, когда мать будет зад отцу подтирать».

- Спасибо, - по слогам произнёс Кирилл, подталкивая Лиду, чтобы она вошла первая.

- А мы торт принесли, - защебетала Лида. У неё словно камень упал с души: два самых дорогих ей человека больше не грызутся, как пауки в банке.

- Отлично, - выдавил из себя Саша, забирая из рук матери торт. - Я поставлю чайник, а вы можете в ванной вымыть руки.

- Хорошо, - отозвалась женщина и потянула Кирилла в сторону ванной комнаты. Когда они оказались перед нужной дверью, женщина резко остановилась.

- Коляска, - растерянно произнесла она.

Мужчина бросил взгляд на сложенное инвалидное кресло, что стояло в углу рядом с комнатой, в которую была приоткрыта дверь.

- Лида, - Кирилл схватил женщину за руку, нутром чувствуя, что ничем хорошим её любопытство не закончится, - не надо, - и покачал головой.

Но она выдернула свою руку из его и заглянула в комнату. Женщина побелела, увидев на кровати Дмитрия, который лежал изломанной куклой в неестественной позе. В нос ударил неприятный запах.

- Лида, не надо, - снова попросил её мужчина.

Она перевела взгляд с Димы на Кирилла и вздохнула.

- Я должна помочь ему. Пусть он был свиньёй и заслужил наказание, но я не свинья, - ответила, доставая из сумки телефон и включая камеру. – Ты со мной?

- Куда ж я денусь, - тихо пробурчал мужчина, жалея, что не отговорил любимую от визита.

Лида включила функцию записи видео и вошла в комнату. Ей потребовалось несколько минут, чтобы заснять то, что на её взгляд могло бы заинтересовать органы опеки. Мысли, что мелькали в её голове, были безрадостными, нашёптывая, что сын потерял своё человеческое лицо.