- Неплохо, - отозвалась Лида, прислоняясь к подоконнику.

- Неплохо? – ахнула Ольга. – Да, я как посмотрю, ты даже слезу золотую не уронила.

- Оля! – воскликнул Кирилл, сжимая локоть сестры. Всё в нём стремилось к Лиде, но он был вынужден сдерживать себя, чтобы не спровоцировать конфликт между женщинами.

- А что я такого сказал? - округлила глаза его сестра. – Но рано радуешься, - зло посмотрела на Лидию. – Я, как гражданская жена Димочки, буду требовать его комнату после… - всхлипнула. – После того, как его не станет.

- Оля, - снова одёрнул молодую женщину брат, бросив на Лиду извиняющийся взгляд.

- А где Саша? – будто вынырнула из-под толщи воды Лида.

- Он отправился купить лекарства, - деловито ответила Ольга. – Должен же мальчик когда-нибудь начать отдавать сыновний долг.

- У тебя одной, как я посмотрю, - прищурила глаза Лидия, - нет никаких долгов.

- Ты в мою постель не заглядывай, - вздёрнула нос Оля.

- Мне и своей хватает, - засмеялась женщина.

- Ой-ой, - скривилась Ольга, будто откусила лимон, - да, кто на тебя позарится.

- Оля! – повысил голос Кирилл.

- Хватит меня одёргивать, - оттолкнула его от себя сестра. – Ты на чьей, вообще, стороне?

- Я… - запнулся мужчина посмотрев на Лиду.

- Я так и знала, - Оля повернулась к брату и подмигнула ему, подталкивая к Лиде, шепча:

- Действуй.

Кирилл нахмурился. Оля продолжала ему сигнализировать глазами: «Давай, действуй. Покажи, на что ты способен, охмуритель старушек».

- Мама, - в этот момент от назойливых знаков сестры Кирилла спас Александр, который вернулся с пакетом лекарств. – Как отец? – он подошёл к матери и обнял её.

- Неплохо, - вздохнула она, испытывая стыд, что её состояние Димы совсем не волновало. Да, сердце ёкало от тревоги, но не болело, так как могло бы. Ей было жаль его, по-человечески. Ничего больше. И если для Саши он остался отцом, то для неё был чужим. Как так получилось, она и сама не знала. Сейчас её больше задевало поведение Кирилла, который, словно собака на сене, хотел и её не обидеть, и сестре угодить.

- Всё купил? – Ольга по-хозяйски хлопнула Сашу по плечу.

- Всё, - отодвинулся он от неё, с недовольной миной на лице.

- Что ж, - она выдернула из его рук пакет с лекарствами, - ты пока с мамой поболтай, а я это, - потрясла пакетом, - отнесу в ординаторскую.

- Вообще-то, - молодой человек схватился за пакет, - я и сам могу.

- Я его жена! – тянула на себя пакет Оля.

- А я его сын, - дёрнул на себя пакет Саша.

Пакет не выдержал напора и разорвался. Содержимое упало на пол.

- Видишь, что ты наделал, - топнула Ольга. – Немедленно всё собери.

- Оля, - покачал головой Кирилл.

- Разбежался, - хмыкнул парень, скрестив руки на груди.

- Ты! – покраснела Оля.

- Сама такая! – усмехнулся Саша.

Лида вздохнула и принялась поднимать коробки лекарств.

- Мама, - лицо Саши вытянулось, - пусть эта, - кивнул в сторону Ольги, - поднимает.

- Какая разница, кто поднимет, - ответила ему женщина. – От них зависит жизнь твоего отца.

- Вот именно!– вдруг раздался голос Кристины Олеговны. – От них зависит жизнь моего Димочки, а ты хочешь, чтобы его лечили мусором, который валялся на полу.

Бывает ли любовь после любви? Как долго разбитое сердце будет зализывать свои раны? Как скоро разорванная душа сможет залатать обиду, боль и разочарование? Как долго тело сможет существовать без любовной эйфории?

Лида распрямилась, держа в руках коробки с лекарствами, и пристально посмотрела в глаза Кристине Олеговне:

- Я совсем не против, если вы обеспечите своему сыну лучшее лечение и лучший уход. Саша, ты сохранил чек? Кристине Олеговне просто необходимо узнать сколько стоит этот мусор, что я держу в руках.

- Да! – воскликнул Саша. – У меня есть список, - он достал из кармана сложенный в несколько раз листок и сунул его в руки бабушке. – И чек, - женщина с предубеждением, ярко написанном на лице, развернула вначале листок бумаги, громко хмыкнув. Потом взглянула на чек, и её рот открылся от удивления.

- Да на эти деньги можно неделю жить в неплохой гостинице, - покосилась на коробки, что прижимала к себе Лида.

- Так мне это, - встряхнула руки Лидия, привлекая внимание к лекарствам, что держала, - выбросить?

- Нет! – воскликнула Кристина Олеговна, слишком громко, выдавая свою нервозность. – Лидочка, - сахарным голоском заверещала, обнимая бывшую невестку за плечи, - давай, дорогая моя, поторопимся и отнесём лекарства врачу.

- Но! – хотела её остановить Ольга. Растерянность читалась на её перекошенном злостью лицом. – Я жена Димочки. Я должна идти.

- Жена? – выгнула бровь Кристина Олеговна. – Можешь это подтвердить документально? – коварно улыбнулась.

Саша усмехнулся.

- Я ведь живу с ним, - лицо Ольги вытянулось.

- Мало ли кто с ним живёт, - пожала плечами Кристина Олеговна, подталкивая Лиду в сторону дверей, что вели в неврологическое отделение.

- Я беременна от него! – выпалила Ольга, сдерживаемая братом.

- Ого, - улыбнулась мать Димы, опустив взгляд на живот молодой женщины, - тогда тебе, тем более, нечего здесь делать. Беременным нельзя волноваться.

- Но я, - ахнула Ольга.

- Дима знает? – прищурилась Кристина Олеговна.

- Ещё нет, - смутилась Оля.

Лида повела плечом, стараясь сбросить руку Кристины Олеговны, но та только сильнее вцепилась в её плечо.

- Так ты решила добить моего сыночка этой приятной новостью? – возмутилась мать женщина.

- Я… Я… - задыхалась собеседница.

- А может ты готова оплатить лекарства Димочке? – прищурилась Кристина Олеговна.

- Ну я, - протянула Оля, отведя взгляд.

- Тогда, будь добра, не вмешивайся, - Кристина Олеговна гордо вздёрнула голову и, подталкивая Лиду, снова направилась к дверям неврологического отделения.

- Кристина Олеговна, - вздохнула женщина, замерев у дверей, - вы же хотели сами ухаживать за Димой. Зачем я вам? Возьмите лекарства и…

- Лидочка, - всхлипнула мать Димы, перебив её, - я так боюсь. Так боюсь. Ты же не бросишь меня? Правда? Мы ведь почти родные, - открыла одну створку двойных дверей. – Пожалуйста.

- Хорошо, - вздохнула Лидия и первая вошла в отделение.

Как ни старайся, а срезанные цветы всё равно завянут. И ни чистая вода, ни сахар, добавленный, чтобы подсластить увядание красивых и нежных бутонов, не помогут. Даже холод лишь на время отсрочит неизбежное.

Время жестоко к бархатным лепесткам. Медленно они становятся сухими и сморщенными, постепенно превращаясь в серую, безликую массу.

- Лидочка, - продолжала ныть Кристина Олеговна, - ты прости меня, за грубость. Я, когда услышала, что Дима в больнице, просто рассудок потеряла. Ты должна меня понять. Он же мой сын. А для матери нет никого важнее в жизни, чем её ребёнок.

- Я понимаю, - поёжилась Лидия, увеличивая расстояние между собой и Кристиной Олеговной, не желая, чтобы она снова обнимала её.

- Кажется, нам сюда, - произнесла Кристина Олеговна, без стука открывая дверь в ординаторскую.

В небольшом помещении стояло несколько столов. Окна без штор. На подоконниках неприхотливые кактусы. У двери стола софа и напольная деревянная вешалка. Лампы дневного света рвано жужжали.

За небольшим круглым столиком в самом углу, между окном и шкафом с многочисленными папками, сидели две женщины и один мужчина. Они пили чай и ели овсяное печенье, что-то весело обсуждая, время от времени, стряхивая с халата крошки. Они вздрогнули, когда резко распахнулась дверь и на пороге появились Кристина Олеговна и Лида.

- Женщины, - первым заговорил мужчина, пока его коллеги прятали под стол печенье и чашки, - стучаться надо.