- Состояние девушки тяжёлое, - вздохнул доктор, мужчина средних лет, самой обычной внешности. Темноволосый. Худой. С холодным взглядом синих глаз. – Так что мы её госпитализируем.

- Да, спасибо, - поднялся Кирилл. – Я могу поехать с вами.

- Конечно.

- Я не хочу в больницу, - захрипела Инна, когда её на носилках пронесли мимо Кирилла.

- Какая же ты эгоистка, - не выдержав повысил он голос, глядя на отёкшее лицо Инны. – Думаешь только о себе. Ты умереть могла! – затряс он пакетиком с шерстью кролика.

- Не бросай меня, - всхлипнула она.

- Я тебя уже бросил, - вздохнул он, закрывая дверь квартиры

- Кира, - сипела она. – Кира. Я люблю тебя.

Мужчина ничего не ответил. Ему было стыдно, что посторонние люди стали свидетелями этой безобразной сцены.

«Как я раньше не заметил, что она мной постоянно манипулирует?» - думал Кирилл всю дорогу до больницы. А ответ был прост и очевиден: ему было удобно с ней. Он её покупал, она с удовольствием продавалась.

Сидя в коридоре и ожидая, когда к нему выйдет лечащий врач Инны, он корил себя, что не расстался с женщиной раньше.

«Вот к чему приводят отношения без любви», - пришёл мужчина к выводу.

В коридоре появилась женщина в белом халате. За большими очками с диоптриями сложно было разобрать её лицо.

- Я так понимаю, что вы муж пациентки, которую привезли на скорой с отёком Квинке? – она остановилась перед Кириллом, который поднялся ей навстречу.

- Нет. Я не муж.

- Сожитель, - кивнула она.

- Мы расстались, - зачем-то пояснил он. Ему почему-то было крайне важно, чтобы никто и ничто не связывало его с Инной.

Женщина криво улыбнулась:

- Мне такие подробности ни к чему.

- Простите. Я очень сильно нервничаю.

- Ещё бы, - засунула она руки в карманы. – При таких обстоятельствах, в пору на стенку лезть. А вы хорошо держитесь.

- Каких обстоятельствах? – напрягся мужчина.

- Разве вы не знали, что она была беременна?

- Была? – покачнулся Кирилл.

«Как? - пульсировало в голове. - Мы же всегда предохранялись».

- Выкидыш, - развела руками женщина.

- А срок? Какой был срок, - севшим голосом спросил он.

- Срок где-то пять недель.

- Подождите, - воскликнул Кирилл. – Этого не может быть! Вы ошиблись!

- Ошибки быть не может.

- Но меня не было в городе в это время!

- Молодой человек, - грустно посмотрела на него врач.

«Жаль парня, - вздохнула врач. - Узнать об измене вот так. Жёстко».

Кирилл побледнел: «Получается пока я ездил на подработку, Инна мне изменила. Знала ли она о беременности? Планировала ли на меня повесть чужого ребёнка? А ведь могла. Я бы тогда никогда не бросил бы ни её, ни малыша. Поэтому, скорее всего, она не знала. Иначе, давно бы ткнула мне в лицо тест с положительным результатом. И я был бы на крючке. А срок и уменьшить можно, тем более, что у неё одноклассница в гинекологии работает, правда лаборанткой, но, уверен, что подружка бы помогла липовую бумажку для меня состряпать».

- Можно мне к ней? – спросил мужчина.

- Сегодня вас к ней никто не пустит. А вот завтра с утречка, пожалуйста.

- Спасибо, - кивнул головой Кирилл и направился к выходу. На душе было гадко и муторно.

«Лида, - ёкнуло сердце, а ноги сами понесли к автобусной остановке, так как в больницу он приехал в машине скорой помощи. - Она одна может спасти от боли и отчаяния».

Можно ли сравнить любовь с паутиной, которую ловко плетёт паучок. Сам он маленький-маленький, плюгавенький, округлое тельце на длинных, чуть трясущихся, ножках, зато паутина у него получается тонкая, словно кружево, ажурная, звенящая под порывами ветра, блестящая бриллиантами слёз росы. Мухи так и вязнут, запутываясь, теряя себя, становясь лёгкой добычей прожорливого паучка. Но ему мало одной жертвы… Его жажда безгранична. Он вновь и вновь плетёт свою сладкую, липкую, как патока, паутину, зазывая, заманивая, дурманя… Да и разве можно отказаться от шанса, хотя бы на одно мгновение, дотронуться до изящной ловушки, увязнуть в ней, потеряться…

Так же и в любви… Красивое начало, сладкие обещания… А в итоге муха остаётся один на один с чёрным миром паука…

Кирилл гнал автомобиль по улицам города, окрылённый одной единственной мыслью: увидеть Лиду. Его сердце было растоптано ложью. Именно сейчас он прекрасно понимал то, что пришлось пережить Лидии, когда она узнала об измене Дмитрия.

Пустота… Смятение… Разочарование…

Мужчине хотелось обнять Лиду, прижать к себе и почувствовать, что он ещё жив. Что пустота отступит. Сердце не очерствеет. Душа не разорвётся от боли.

Будто на крыльях, он влетел на этаж и позвонил в дверь.

Лида спала, когда по квартире разлетелась настойчивая трель звонка. Она поднялась с постели и, шаркая тапочками, направилась к входной двери.

- Слышу я, слышу, - не глядя в дверной глазок открыла дверь и замерла. – Кирилл? – выдавила из себя. - Что ты здесь делаешь?

- Привет, - он перешагнул порог. – И прости, - тихо произнёс, прежде чем притянуть женщину к себе и прижаться к её приоткрытым от удивления губам.

Так Лиду не целовали никогда… Её вообще мало, кто целовал. Парней до Димы у неё не было, а чмоки в щёку или руку разве можно сравнивать с тем безобразием, что сейчас происходило между ней и Кириллом. Она бы и рада была его оттолкнуть, но в голове прочно засели слова Димы, что она старуха и никому не нужна. Ан нет… Вот этому красивому, обаятельному молодому человеку она нужна. И судя по тому, что прижималось к её животу, даже очень сильно.

- Хоть бы дверь закрыли, - пробурчала соседка с верхнего этажа, которая вместе с любимой собачкой возвращалась домой. Лифт, как всегда, не работал.

Лида хотела было извиниться, но Кирилл не дал ей такую возможность. Он ногой толкнул дверь, и та закрылась, лишая удовольствия любопытную женщину разглядывать того, с кем целовалась недавняя разведёнка.

- Кирилл, - ахнула Лида, когда он подхватил её на руки.

- Куда? – коротко спросил он.

Лида уткнулась лицом ему в шею и махнула рукой в сторону своей комнаты, радуясь тому, что сына нет дома.

«Боже мой! – горели её щёки. – Неужели сейчас я изменю Диме? Какая измена, - опомнилась она. – Он мне больше не муж, а значит я… Я могу… Могу почувствовать себя женщиной. Пусть ненадолго. Пусть…»

Она обвила руками шею Кирилла и отдалась страсти со всей душой.

- Лидочка, - шептал ей мужчина. – Ты чудо! Моё чудо.

«Какой же он красивый», - перехватило дыхание у Лидии, когда молодой человек начал раздеваться. Она потерялась в водовороте новых чувств, эмоций и ощущений.

«Лидочка, - думал Кирилл, растворяясь в нежности и эйфории, что переполняли его сердце, тело и душу. – Ты необыкновенная! Я никогда ещё не был так счастлив!»

Сколько времени необходимо одному сердцу, чтобы забыть другое… День? Неделю? Месяц? Год?

Иногда, чтобы забыть, не хватит и жизни, а, иногда, достаточно и мгновения.

Почему?

Кто знает…

Сердце человека не подчиняется доводам рассудка. Оно живёт своей жизнью. Само выбирает кого и когда полюбить, само решает, когда эта любовь закончится.

А может быть всё это игра разума?

Может ли сердце, которое не может ни говорить, ни думать, управлять жизнью человека?

Дмитрий стоял на балконе и вертел в руках тлеющую сигарету. Он никогда не курил, пока жил с Лидой, но стал нуждаться в дозе никотина каждый день, как только начал жить с Ольгой. Ему даже казалось, что он не может нормально дышать, если организм не отравится горьким дымом.

- Куришь? - раздался голос пожилой женщины из соседней квартиры, которая вышла на свой балкон.

- Курю, - пожал плечами Дима. Ему нравилась эта старушка. Она напоминала ему его бабушку. Та тоже любила поворчать и была вечно всеми и всем недовольна. Поэтому, в отличии от Ольги, он с иронией относился к этой старушенции.