- Его… - запнулся мужчина.
- Нечем крыть?
- Мы не в карты играем, - огрызнулся Кирилл.
- Вот именно. Это не игра – это жизнь! - воскликнул Павел.
- Жизнь, - эхом за ним повторил мужчина. – Ты прав – это жизнь. Моя жизнь. Поэтому мне надо идти. Идти к Лиде. Понимаешь? Она и есть моя жизнь.
- Но ты же наступишь себе на горло. Как ты не понимаешь? – схватил его за руку Павел, не давая открыть дверцу машины. - Произошедшее всегда будет стоять между вами.
- Пусть, - резко произнёс Кирилл, отдёрнув руку. – Лучше мучиться рядом с ней, чем загибаться без неё.
Он выскочил из машины и побежал в сторону больницы.
«Что бы ни было, - убеждал он себя, - мы переживём это вместе. Трудности закаляют и сближают».
Павел смотрел вслед другу: «Повезло Кирюхе, - вздохнул мужчина. – Он нашёл смысл своей жизни…»
Глава 122.
Можно ли любовь сравнить со звёздным небом. Обманчиво далёким, обманчиво близким. Одновременно и чужим, и родным. Блеск звёзд манит, завораживает. Маленькие светящиеся точки на бескрайнем полотне.
Массивные тела огромных размеров для нас маленькие-маленькие светящиеся точки на тёмном небосводе.
Свет звёзд горячий и холодный…
Так же и любовь… Она может отогреть душу, излечить израненное сердце, а может наоборот заморозить сердце, растоптать душу…
Кристина Олеговна выскочила в коридор, как была в длинной ночной сорочке, босиком, когда посреди ночи в квартире раздался какой-то грохот.
- Саша? – женщина щёлкнула выключателем. Яркий, желтоватый свет явил ей изрядно подвыпившего внука.
- О! Бабуль! – махнул он ей рукой, подпирая стену, снимая кроссовки.
- Ты пьян? – ахнула женщина.
- Нет, - протянул парень.
- Как это нет! – воскликнула Кристина Олеговна. – Да от тебя за версту несёт.
- Не нравится, - хмыкнул он. – Можешь катиться отсюда. У тебя же есть своя квартира. Правда в другом городе, - захохотал, откинув голову назад. – Засиделась ты, бабка, в гостях!
- Саша! – женщина отступила он него. Её лицо стало белее мела. – Как ты можешь! Совсем без родителей распоясался. Какая я тебе бабка!
- Ой, ой. - молодой человек скрестил руки на груди. – Если ты думаешь, что пластические операции тебе молодости и долголетия добавили, то ты ошибаешься. Сколько лицо не натягивай, жир с живота не убирай…
- Неблагодарный! – вспылила Кристина Олеговна, но побоялась дать ему пощёчину, поскольку парень смотрел на неё пусть и расфокусированным, но злым взглядом.
- А сама-то, - развязно произнёс он, взмахнув руками. – Приехала без приглашения и живёшь, живёшь…
- Да как ты можешь! Я за сыном ухаживаю! – покраснела от ярости женщина.
- Ты? Уморила! Ох, - он зажал рот ладонью, но содержимое желудка так и просилось наружу. – Бе… - пол, пуфик и кроссовки парня оказались забрызганы чем-то непонятного цвета с неприятным запахом. – Бе, - снова вывернуло желудок Саши наизнанку.
Кристина Олеговна скривила нос:
- Иди, умойся. И зачем надо было так напиваться?
- Совесть замучила, - заплетающимся языком произнёс Саша. – Все вы думаете, что я бесчувственный чурбан.
- А ты не такой? - женщина втолкнула парня в ванную комнату.
- Нет. Я не такой. У меня знаешь, как всё горит, - ударил себя в грудь. – Я же не знал. Понимаешь, не знал. Иначе бы никогда, - ополоснул лицо холодной водой.
- Ну, да. Ну, да. Ты белый и пушистый.
- Я же люблю её, - обречённо вздохнул Саша, вытирая лицо полотенцем.
- Кого? – опешила Кристина Олеговна, которая всё меньше и меньше понимала, о чём говорил молодой человек.
- Мать, - выдохнул он.
- Мать? Лидку что ли?
- Ну, да, - пожал плечами Саша, выходя из ванной и направляясь на кухню.
- Так ты из-за Лидки так напился? – женщина поставила чайник на плиту. Недоумение читалось на её лице.
- Ты не понимаешь, - молодой человек сел на табурет, поставил локти на стол, а ладони запустил в свои короткие волосы. – Он сказал, что я убийца. Я – убийца! А она совсем сбрендила, прогнала меня. Меня! Своего единственного сына!
- Ничего не понимаю. О чём ты говоришь? Ты же мухи не обидишь?
- Муху не обижу, а вот своего брата или сестру… - замолчал.
- Ты бредишь?
- Если бы…
Кристина Олеговна слушала Сашу и не могла поверить, что этот парень мог опуститься до такой подлости.
«Как ты мог!» – хотелось воскликнуть ей. Но слова застыли в горле. Ей вдруг стало страшно. Если он, любя мать, так поступил, то что говорить о ней, Кристине Олеговне: даст чему-нибудь по голове и ай-да…
Женщина налила кипяток в чашку и поставила её перед внуком:
- Пей.
Он морщась и дуя на горячую воду, принялся пить мелкими глотками.
«Бедная Лида, - жалось зашевелилась в сердце Кристины Олеговны. Она конечно любила поскандалить с бывшей невесткой, выкрикивая разные нелицеприятные слова, но никогда по-настоящему не желала ей зла. – Что же Лида сейчас чувствует? Один ребёнок убил другого, пусть и нерождённого».
Сказать, что Лида сама виновата почему-то язык не поворачивался.
«Утром съеду с квартиры, - решила для себя Кристина Олеговна. – Поживу два дня в гостинице. Навещу сына в больнице и уеду к себе. Погостила и хватит. Слишком крутая каша заварилась. Не хочу попасть под раздачу. Да и жить хочется. Очень хочется жить».
Она покачала головой и направилась в комнату сына, в которой временно обосновалась: «Надо как-то сыночка убедить, составить завещание на меня», - решила для себя, закрывая дверь комнаты на замок, от греха, как говорится, подальше.
Глава 123.
Бабочки, порхающие по саду от цветка к цветку, проживают свой век весело и беззаботно… Именно так кажется простому обывателю со стороны. Но никто не задумывается о том, что до того, как стать легкомысленной бабочкой, ей приходилось выгрызать себе путь наверх будучи гусеницей, ютиться в невыносимо тесном пространстве являясь куколкой… Именно поэтому став воздушным, неземным существом необыкновенной красоты, бабочки не хотят обременять себя ничем… и никем…
Лида вздрагивала всем телом, тихо плача на больничной койке.
«Это всё! - болела её душа. – Неужели это всё?»
Сердце женщины уже не разрывалось между любовью к сыну и любовью к мужчине, поскольку она была раздавлена и опустошена. Они оба её бросили. Один – уничтожил её жизнь своим эгоизмом, другой… Другой – не смог выдержать испытание…
И лишь её чувства никого не заботили. Никого не волновало насколько плохо ей было.
Она продолжала вздрагивать, но слёз больше не было.
Неожиданно дверь в палату открылась.
Лида обернулась и задохнулась, увидев в дверном проёме Кирилла. Никакие слова не смогли бы описать то, что бушевало в его глазах.
- Лидочка, - кинулся он к ней, обнимая и осыпая её лицо поцелуями. – Любимая. Не плачь. Всё будет хорошо. Я с тобой.
- Кирилл, - шептала Лида. – Ты вернулся… Я не понимаю?
- Я люблю тебя! Люблю.
- Но Саша…
- Саша твой сын. Но надеюсь, что в ближайшее время, мы не будем с ним пересекаться.
- Кирилл, - судорожно вздохнула женщина.
- Сейчас я хочу услышать от тебя только то, что ты любишь меня.
- Я люблю, но… - замялась Лида.
- Никаких «но», - поймал её взгляд мужчина.
- Кирилл. Я не знаю, сможем ли мы жить с этим грузом.
- Ничего не говори, - он прижал её к себе. – Ничего не говори. Мы обязательно со всем справимся. Только не отгораживайся от меня. Не прогоняй. Я без тебя не смогу.
- Кирилл, - ахнула она. – Кирилл, - слёзы покатились из её глаз.
- Лидочка, - прижал к себе женщину Кирилл. – Давай, жить вместе. Только ты и я.
- Ты предлагаешь мне спрятать голову в песок?
- Нет. Я предлагаю тебе будущее, - запнулся, - со мной.
«Это неправильно, - мысли захороводили в голове Лиды. – Любовь прекрасна, пока на её путь нет преград. Мы с бывшим мужем любили друг друга… И что? Обман и предательство. А Кирилл… Он молодой, интересный, красивый… Сможет ли он забыть и простить то, что совершил Саша. Уверена, что произошедшее будет всё время стоять между нами. А потом он меня бросит. Найдёт себе другую… Беспроблемную... Лучше бы он не возвращался. Не вселял в меня надежду. Нет. Не хочу больше разочаровываться. Все предают меня: бывший муж, сын… Если и Кирилл так со мной поступит, я умру от горя и тоски, - вздохнула. – Наверное, лучше поставить точку в наших отношениях…»
