«Что делать? - крутился один единственный вопрос в его голове. – У Лиды нет такой суммы денег, впрочем, как и у моей сестры, - молнией вспыхнул стыд за своё поведение с Олей. – Но она может обратиться к родителям. Отчим, пусть и поворчит для порядка, но поможет решить денежную проблему. А вот у Лиды… Есть ли у неё кто-нибудь, кто мог бы помочь?»

Он смотрел на спящую женщину и не знал, как её защитить … Тоже попросить денег у отчима? Продать свою квартиру? Машину?

«Почему всё так, - задумался он, - как только мы с Лидой решаемся быть счастливыми, так обязательно что-нибудь нехорошее происходит. Неужели это знак, что нам не быть вместе?»

- Нет, нет, - забормотал он, поднимаясь с края кровати, на котором так удачно примостился. – Должен быть выход.

Он вышел из комнаты. Завернул на кухню. Поставил чайник и набрал номер сестры.

- Чего тебе? – вместо приветствия произнесла она.

- Мне нужны контактные данные тех, кто приходил к тебе.

- Неужели решил помочь? Или, - ехидно хмыкнула, - о своей Лиде переживаешь?

- Так что с контактами? – повторил свой вопрос Кирилл.

- Нет у меня ничего. Они сказали, что сами меня через неделю найдут. Я только из поездки вернулась. Отдохнула. Загорела. Почти влюбилась. А тут эти… И угрожают. Оружием между прочим, что из-под земли достанут, если заявлю на них или денег не найду. А где их взять?

- Н-да, - вздохнул мужчина. – Обратись за помощью к отчиму, он нормальный мужик и поможет с деньгами.

- Как же. Поможет. Жмот этот твой «нормальный мужик». Он меня на порог квартиры не пустил.

- Не верю. Он не такой.

- Такой – не такой. Только и может слюной плеваться. А что в принципе я такого сделала? Ну, взяла и заложила колье и серьги, которые он матери на день рождения подарил. Так он может их в любой момент выкупить.

- Что ты сделала? – икнул от неожиданности Кирилл.

- А что такого? Мама сама сказала, что ей для моего счастья ничего не жалко. А мне, после всех встрясок с Димой, срочно требовалось отдохнуть.

- А не ты ли хвасталась, что у тебя на банковской карте приличная сумма лежит?

- Так это же на чёрный день. А отдых – необходимость. У меня может нервный срыв…

- Поэтому ты украла украшения матери, сдала их в ломбард и поехала отдыхать с чистой совестью. Даже почти влюбилась.

- И ты туда же. Раньше, ты не был таким, - обиделась Оля.

- Да и ты сильно изменилась, - вздохнул Кирилл.

- А что такого в моём желании быть богатой и счастливой?

- В том, что одно с другим совершенно не связано. Уж поверь мне…

- Верю, - фыркнула она. – Это же ты богатеньких старушек раскручивал и жил за их счёт.

- Злая ты, Оля, - сбросил он вызов.

«Что же делать? - в его голове стучали молоточки боли. Он подошёл к окну и упёрся лбом о прохладное стекло. – Думай, Кира, думай. Если с Сашей что-нибудь произойдёт, то это будет конец нашим отношениям с Лидой. А ведь произойдёт, раз он сбежал. Что же делать?»

Мужчина пустым взглядом смотрел в окно, пока в голове хороводили мысли и возможные варианты…

«Дмитрий! - вдруг осенило его. - Он-то должен знать, кому задолжал или кого обманул… Придётся навестить его в больнице», - одно только смущало в этом грандиозном плане мужчину, как разговаривать с тем, кто не может ответить…

Кто-то носит очки, чтобы хорошо видеть. Кто-то носит очки для красоты. Кто-то плохо видит, но не признаётся в этом. Но и те, и другие, и третьи, когда сталкиваются с любовью испытывают растерянность и смятение. Потому что очки или хорошее зрение не могут служить гарантией зоркости сердца.

Дима сидел в инвалидном кресле и завистливым взглядом смотрел в окно, которое выходило во внутренний двор. В небольшом парке, который был разбит во дворе больницы, в обеденное время и в часы приема посетителей всегда было многолюдно. Вот и сейчас… Мужчина разглядывал больных и тех, кто дарил им свою заботу. К нему никто не приходил. На него никто не смотрел с любовью и нежностью. Никто не волновался за него. Он был никому не нужен.

За спиной послышались шаркающие шаги. А потом раздался скрипучий голос медсестры:

- Пора возвращаться в постель.

- Хо-ро-шо, - по слогам произнёс мужчина.

- Вои чудненько, - засуетилась женщина в белом халате. – Потом поменяем памперс и будем кушать. В столовой сегодня гречневая каша и тушёная капуста.

Дима тяжело навалился на сухенькую женщину, которая каждый раз поражала его своей силой, выносливостью и терпением.

Первое от чего ему пришлось избавиться – это от стыда. Второе – от стыда. И третье – от стыда.

Он кое-как перебрался на больничную койку.

- Вот так, - женщина спустила с его бёдер широкие спортивные брюки и перевернула его на бок.

В тот момент, когда медсестра расстегнула липучки на памперсе, дверь в палату открылась и внутрь вошёл Кирилл.

- Ой, простите, - растерялся он от увиденной картины. – Я, пожалуй, подожду пока вы закончите за дверью.

- Вы не мешаете, - ответила медсестра.

- Нет, я всё же, - смутился Кирилл, от такой бесцеремонности женщины в белом халате, и выскочил из палаты.

«Не дай бог, - подумал он, - оказаться на его месте. Такого и врагу не пожелаю».

Через двадцать минут в коридор вышла медсестра:

- Можете войти.

- Спасибо, - пробормотал Кирилл. Он быстро вошёл и нахмурился. Дмитрий лежал на больничной койке в том положении, в котором его оставила медсестра, и по выражению его лица было понятно насколько ему неудобно.

«Значит, - осенило Кирилла, - Дмитрий всё-таки что-то чувствует. Может и говорит?» - надежда вспыхнула в его глазах.

Кирилл подошёл ближе.

- Здравствуй, - произнёс он.

Дмитрий вздохнул и закрыл глаза, давая понять, что не хочет с ним разговаривать.

- Я тоже не рад видеть тебя и никогда бы не пришёл, если бы не острая необходимость.

Дмитрий продолжал игнорировать своего «гостя».

- Дело в том, что появились какие-то люди, которые утверждают, что ты украл у них…

- Что… - захрипел Дмитрий.

- А вот и обед, - в палату вернулась медсестра с подносом, на котором стояли две тарелки и стакан с чаем. Не обращая внимания на мужчин, она прошла к столу и поставила на него поднос. Затем подошла к больничной койке и небрежно подняв голову Дмитрия подсунула под неё подушку. Затем она подняла изголовье больничной койки, чтобы пациент принял полу-сидячее положение.

- Пов- то-ри, - тяжело дыша, хрипел Дима.

- Обед, говорю, - улыбнулась медсестра.

- Он… Он… - еле ворочая языком настаивал Дмитрий.

- Молодой человек, - нахмурилась женщина, - что вы ему сказали? Разве вы не знаете, что больному нельзя волноваться.

- Он… Он… - хрипел Дмитрий, вращая глазами и мыча.

- Видите, - толкнула Кирилла женщина в белом халате. - А если у него случится новый приступ.

- Но это очень важно, - возразил ей Кирилл.

- Ничего не знаю. Уходите, - медсестра схватила костлявой рукой Кирилла и с неимоверной силой, которую он не ожидал от этой сухонькой женщины, потащила его к выходу из палаты, попутно успев нажать на кнопку экстренного вызова персонала. – Уходите. Я позабочусь, чтобы вас больше не пропускали. Это ж надо… То носу никто не кажет, то являются, чтобы добить его. Родственнички. Лучше никаких не иметь, чем таких.

«Интересно, если бы знали, каким негодяем является ваш пациент, - промолчал Кирилл, - заботились бы о нём так рьяно?»

- Лариса Петровна, - будто из воздуха материализовались двое мужчин в белых халатах, - что с пациентом? – спросил тот, который был старше.

- Он сильно переволновался, после разговора с этим господином, - отпустила Кирилла. – Боюсь, он на грани.

- Да, что же это… - пробурчал всё тот же доктор. – Женя, не лови ворон, - обратился ко второму мужчине в белом халате, - и они бросились к Дмитрию.

- Уходите, - свела брови медсестра, обращаясь к Кириллу. – Иначе, я вызову охрану и вас выставят.