Снаружи донеслись приглушенные рыдания Кэтрин — она умоляла выпустить Лэнгдона. Разгадка не нащупывалась никак, но близость смерти мобилизовала скрытые резервы. Никогда еще Лэнгдон не мыслил так ясно.
«Соображай!»
Он лихорадочно обшаривал взглядом решетку с символами, отыскивая хоть какую-нибудь зацепку — закономерность, спрятанное за рисунками слово, особый значок — что угодно… Но видел лишь ряды никак не связанных между собой картинок.
«Хаос».
С каждой истекающей секундой его охватывало странное оцепенение: тело словно готовилось избавить разум от смертельной агонии. Вода заливалась в уши, и Лэнгдон, еще сильнее вытянув шею, уперся лбом в плексигласовое оконце. Перед глазами замелькали страшные сцены. Мальчик в Новой Англии, колотящий ногами по воде на дне темного колодца. Мужчина в Риме, погребенный под скелетом в перевернувшемся гробу.
Мольбы Кэтрин становились все отчаяннее. Судя по доносившимся до Лэнгдона обрывкам, она пыталась урезонить маньяка — доказывала, что профессору никак не удастся раскодировать послание, не побывав в храме Алмас.
— Там наверняка ключ к разгадке! Роберту без него не хватит информации для расшифровки!
Лэнгдон понимал, чего она добивается, однако при этом был твердо уверен, что храм Алмас в разгадке не поможет никак и «Франклин-сквер, восемь» должно указывать на что-то другое.
«Временные рамки не сходятся».
По легенде, масонскую пирамиду создали в середине девятнадцатого века, за долгие десятилетия до того, как появился орден шрайнеров. И, кстати, задолго до того, как скверу присвоили имя Франклина. Не могло ведь навершие указывать на не построенный еще дом по несуществующему адресу. А значит, «Франклин-сквер, восемь» должно подразумевать что-то современное созданной в 1850 году пирамиде.
На этом, к несчастью, рассуждения Лэнгдона заходили в тупик.
Он отчаянно рылся в памяти в поисках чего-то подходящего по времени.
«Франклин-сквер, восемь… Существующее в 1850-м…»
Ничего похожего. Вода снова заливалась в уши. Превозмогая панический ужас, Лэнгдон снова вгляделся сквозь стекло над головой в решетку с символами.
«Не вижу никакой связи!»
Каменея в приступе безудержного страха, он принялся перебирать все, что приходило на ум.
«Франклин-сквер, восемь… сквер… квадрат… решетка с символами — квадратная… циркуль и наугольник — масонские символы… масонские алтари всегда квадратные… угол квадрата равен девяноста градусам…»
Вода продолжала подниматься, но Лэнгдон гнал панические мысли прочь.
«Франклин, восемь… восемь… решетка восемь на восемь… „Франклин“ состоит из восьми букв… перевернутая восьмерка — знак бесконечности… в нумерологии восемь — символ разрушения…»
Ничего подходящего.
Снаружи все еще доносились мольбы Кэтрин, но вода захлестывала уши, и Лэнгдон слышал только обрывки.
— Невозможно, не зная… загадку пирамиды в точности…
«Тайна сокрыта внутри…»
Голос Кэтрин пропал.
Вода полилась в уши, заглушая последние слова. Погрузившись в гулкую утробную тишину, Лэнгдон осознал, что жизнь его действительно вот-вот оборвется.
«Тайна сокрыта внутри…»
В поглотившей его могильной тишине эхом звучали слова Кэтрин.
«Тайна сокрыта внутри…»
Даже тут Мистерии древности не оставляли его в покое.
«Тайна сокрыта внутри» — принцип, на котором зиждились Мистерии, побуждая человека искать Господа не где-то на небесах, а в себе самом. «Тайна сокрыта внутри», — твердили в унисон легендарные учителя-мистики.
«Царство Божие внутри вас», — говорил Иисус Христос.
«Познай себя», — заклинал Пифагор.
«Разве не знаете, что вы боги?» — вопрошал Гермес Трисмегист.
И многие, многие другие…
С незапамятных времен все мистические учения провозглашали один и тот же постулат: «Тайна сокрыта внутри». Однако человечество упорно возводило очи к небесам, надеясь узреть там лик Господа.
Как ни странно, именно это осознание и подтолкнуло Лэнгдона к разгадке. Подобно предшествующим поколениям слепцов, возведя взгляд к небу, Роберт Лэнгдон неожиданно узрел свет.
Профессора будто громом поразило.
Тайна
сокрыта
внутри Ордена
Восемь Франклин Сквер
В приступе мгновенного озарения Лэнгдон понял все.
Смысл надписи на навершии предстал перед ним во всей своей кристальной простоте. Разгадка лежала буквально на поверхности с самого начала. Текст с навершия, как и сама масонская пирамида, представлял собой симболон — разбитый на части шифр, разъединенное послание, и смысл его оказался таким очевидным, что Лэнгдон удивился, как это им с Кэтрин сразу в голову не пришло.
Что еще удивительнее, в послании прямо говорилось, как расшифровать решетку с символами на дне пирамиды. Проще некуда. Как и обещал Питер Соломон, золотое навершие оказалось сильнодействующим талисманом, способным упорядочить хаос.
— Я догадался! Я все знаю! — закричал Лэнгдон, колотя изнутри по крышке.
Пирамида над прозрачным оконцем взлетела в воздух и скрылась. На ее месте возникла татуированная физиономия, от которой в жилах стыла кровь.
— Я разгадал! Выпустите меня! — крикнул Лэнгдон.
Татуированный что-то ответил, но профессор не слышал, в ушах стояла вода. Догадался, прочитав по губам.
— Рассказывайте!
— Я расскажу! — пообещал Лэнгдон, которому вода дошла уже до глаз. — Выпустите меня! Я все объясню!
«Все так просто».
Губы снова шевельнулись.
— Рассказывайте… или утонете.
Вода прибывала, заполняя оставшийся до крышки дюйм воздуха. Лэнгдон откинул голову, чтобы рот оказался над поверхностью. Глаза тут же скрылись под водой, и все расплылось. Выгибая спину, профессор прижался ртом к плексигласовому оконцу.
С последними глотками воздуха Роберт Лэнгдон поведал похитителю, как расшифровать загадку масонской пирамиды. Едва он успел договорить, как вода сомкнулась у его губ. Лэнгдон вдохнул поглубже и захлопнул рот. В следующее мгновение жидкость накрыла его целиком, заполнив ящик доверху и растекаясь изнутри по плексигласовой крышке.
«Получилось, — торжествовал Малах. — Лэнгдону удалось расшифровать пирамиду».
Ответ оказался таким простым. Таким очевидным.
Из прозрачного оконца сквозь толщу воды на Малаха взирали полные отчаяния и мольбы глаза Роберта Лэнгдона.
Покачав головой, Малах медленно проговорил одними губами:
— Спасибо, профессор. Наслаждайтесь жизнью после смерти.
Глава 103
Роберт Лэнгдон, будучи опытным пловцом, иногда задавался вопросом: что чувствует человек, когда тонет. Теперь ему предстояло узнать это на собственном опыте. И хотя дыхание он умел задерживать надолго, гораздо лучше среднестатистического человека, нехватка кислорода уже ощущалась. Накапливающаяся в крови углекислота вызывала рефлекторное желание вдохнуть.
«Не вздумай!»
С каждой секундой рефлекторный позыв становилось сдержать все труднее. Лэнгдон понимал, что скоро достигнет так называемого порога задержки дыхания, когда рефлекс окончательно выйдет из-под контроля.
«Откройте!»
Естественным порывом было колотить из последних сил в крышку, биться и метаться, но Лэнгдон понимал, что нельзя расходовать драгоценный кислород. Оставалось только лежать смирно, устремив взгляд вверх, сквозь водяную толщу, и надеяться. Окружающий мир сузился до расплывчатого светового пятна над плексигласовым оконцем. Мышцы жгло огнем. Подступало удушье.
Внезапно в оконце показался прекрасный призрачный лик. Колеблющаяся водная пелена сделала лицо Кэтрин почти эфемерным. Их взгляды встретились, и на мгновение Лэнгдону померещилось, что его сейчас спасут.
«Кэтрин!» Но, услышав приглушенные крики ужаса, понял: ее притащил похититель. Татуированное чудовище хочет, чтобы все случилось на глазах у Кэтрин.
