Кэтрин опередила Триш и уже записывала на листок возможные фразы. Немного подумав, она добавила еще несколько слов и протянула листок Триш:

— Вот.

Та ознакомилась со списком и удивленно распахнула глаза. Безумие какое-то, а не легенда!

— Надо найти все эти фразы?! — Одно слово Триш вообще видела впервые. Это хоть английский? — Они должны встречаться в одном документе? Так и ввести, дословно?

— Давайте попробуем.

Триш воскликнула бы «Невозможно!», однако пользоваться этим словом в лаборатории строго воспрещалось: Кэтрин считала, что его опасно произносить там, где априори ложные представления подчас оказывались истинной правдой. Однако Триш Данн сомневалась, что поиск по ключевым фразам попадет в эту категорию.

— Сколько вам нужно времени? — спросила Кэтрин.

— Несколько минут на написание и запуск «паука». А потом минут пятнадцать на поиски.

— Всего-то? — удивилась Кэтрин.

Триш кивнула. Обычной поисковой машине потребовался бы целый день, чтобы прошерстить всю интернет-вселенную, найти новые документы, переварить и добавить в поисковую базу их содержание, но Триш решила написать совсем другого поискового «паука».

— Программа называется «Делегатор», — объяснила она Кэтрин. — Это не совсем законно, зато быстро. По сути, она приказывает другим поисковым машинам делать за нее всю работу. У большинства баз данных — библиотек, музеев, университетов, правительственных организаций — есть свои поисковики. Мой «паук» найдет их, введет ключевые фразы и попросит выполнить поиск. Таким образом, на нас будут работать тысячи поисковых машин одновременно.

Кэтрин восхищенно кивнула:

— Параллельная обработка данных.

«Тоже своего рода метасистема».

— Я позову вас, если что-нибудь найду.

— Спасибо огромное, Триш. — Кэтрин похлопала ее по плечу и направилась к двери. — Я в библиотеке.

Триш начала писать программу. Создать поискового «паука» было для нее плевым делом, но она не брезговала даже такой работой. Иногда Триш по-прежнему не верила своему счастью — подумать только, работать на Кэтрин Соломон! Для своей начальницы она сделала бы что угодно.

«Ты прошла долгий путь, детка».

Чуть больше года назад Триш ушла из крупной компьютерной корпорации, где работала специалистом по анализу метасистем и чувствовала себя обычным офисным планктоном. В свободное время она выполняла частные заказы и вела блог: «Перспективы применения компьютерного анализа метасистем», хотя вряд ли его кто-нибудь читал. Однажды вечером в ее квартире раздался звонок.

— Триш Данн? — вежливо осведомилась незнакомая женщина.

— Да, с кем я говорю?

— Меня зовут Кэтрин Соломон.

Триш чуть не свалилась со стула. Сама Кэтрин Соломон?!

— Я только что прочитала вашу книгу «Ноэтика: современный подход к древней мудрости» и написала об этом в блоге!

— Да, знаю, — благосклонно ответила собеседница, — потому и звоню.

«Ну конечно…» — подумала Триш, чувствуя себя полной дурой. Даже выдающимся ученым не зазорно почитать о себе в Интернете.

— Ваш блог меня заинтриговал, — сказала Кэтрин. — Я и не знала, что моделирование метасистем так далеко продвинулось.

— Да, мэм, — оторопев, выдавила Триш. — Модели данных — стремительно развивающаяся технология с широкими возможностями применения…

Несколько минут они беседовали о работе Триш, обсуждали ее опыт в анализе, моделировании и прогнозировании роста информационных полей.

— Конечно, ваша книга мне не по зубам, — сказала Триш, — но даже я смогла увидеть, что области наших исследований пересекаются.

— В вашем блоге говорится, что моделирование метасистем может преобразить ноэтику?

— Именно. По-моему, метасистемы в состоянии сделать ноэтику настоящей наукой.

— Настоящей, говорите? — строго переспросила Кэтрин. — А сейчас она какая?

«Черт, вот ляпнула!»

— Э-э, я к тому, что сейчас ноэтика представляется мне скорее… эзотерической.

Кэтрин рассмеялась:

— Не бойтесь, я пошутила. Мне не привыкать к таким комментариям.

«Еще бы», — подумала Триш. Даже Калифорнийский институт ноэтических наук описывал эту область в малопонятных и невразумительных выражениях, называя ноэтику изучением «прямого и непосредственного доступа к знаниям, недоступным нашему разуму и обычным чувствам».

Само слово «ноэтика», как выяснила Триш, происходило от греческого «nous» — «душа, внутреннее знание».

— Словом, меня заинтересовали ваши разработки в области метасистем, — подытожила Кэтрин, — и перспективы их использования в моем проекте. Предлагаю встретиться, если вы не против. Я была бы очень признательна вам за консультацию.

«Кэтрин Соломон хочет проконсультироваться у меня?! А завтра Мария Шарапова спросит, как лучше держать ракетку…»

На следующий день к дому Триш подъехал белый «вольво». Из него вышла приятная хрупкая женщина в синих джинсах. Триш тут же почувствовала себя карлицей.

«Умная, богатая и стройная — где справедливость?»

Но скромность и простота Кэтрин быстро обезоружили Триш. Женщины устроились на веранде, с которой открывался чудесный вид.

— Потрясающе! — восхитилась Кэтрин.

— Спасибо. Мне повезло, еще в университете я написала одну программу и вовремя ее запатентовала.

— Программу для работы с метасистемами?

— Скорее, с их предшественником. После 11 сентября правительство перехватывало и анализировало огромные потоки информации — переписку частных лиц, звонки по мобильным телефонам, факсы, тексты, сайты… Все, посредством чего могли общаться террористы. И я написала программу, которая позволяла использовать эту информацию другим способом… как источник дополнительных разведданных. — Триш улыбнулась. — В общем, моя программа позволила измерить температуру нации.

— То есть?

Триш рассмеялась:

— Знаю, звучит дико, но программа, в сущности, измеряла эмоциональный накал Америки, служила своеобразным барометром коллективного сознания.

Триш объяснила, как судить о «настроении» страны по ее информационному полю, основываясь на повторяемости определенных ключевых слов и эмоциональных индикаторов. В спокойные времена язык эмоциональностью не отличается, в напряженные — наоборот. В случае террористических актов правительство может измерять перемены в американской «психике» и вводить президента в курс дела.

— Невероятно, — сказала Кэтрин, поглаживая подбородок. — То есть, по сути, вы исследуете все население страны… как единый организм.

— Точно. Как метасистему — единое образование, определяемое суммой компонентов. Человеческое тело, например, состоит из миллионов клеток, у каждой разные свойства и задачи, но все вместе они образуют единый организм.

Кэтрин оживленно закивала:

— Косяк рыб, птичья стая… Все особи двигаются, как один. Мы называем это конвергенцией, или сцепленностью.

Триш почувствовала, что ее знаменитая гостья начинает понимать, как использовать метасистемы в своих исследованиях.

— Моя программа, — продолжила Триш, — была призвана помочь правительственным организациям лучше справляться с национальными бедствиями — пандемиями, терроризмом, природными катаклизмами. — Она помолчала. — Конечно, всегда есть риск, что этой информацией воспользуются для дурных целей: к примеру, можно сделать «снимок» общественных настроений и предсказать результаты выборов или состояние фондового рынка на момент открытия биржи…

— Впечатляет.

Триш указала на огромный особняк:

— Да, правительство тоже так подумало.

Серые глаза Кэтрин сосредоточились на ее лице.

— Триш, а как же нравственная дилемма?

— В смысле?

— Вы создали программу, которой могут злоупотребить. Ее владельцы имеют доступ к секретной информации. Вас не мучили сомнения?

Триш даже не моргнула.

— Нет, нисколько. Моя программа ничем не отличается от… ну, скажем, от летного тренажера: одни учатся пилотировать самолеты, чтобы оказывать первую помощь жителям развивающихся стран, а другие — чтобы врезаться в небоскребы. Знание — это инструмент, который можно использовать как во благо, так и во зло.