Высокая женщина в пальто взволнованно говорила с дежурным полицейским.

— Мисс Хостеттер! — запыхавшись, выговорила Эми.

Женщина, обернувшись, с любопытством глянула на мою будущую жену, потом снова заговорила с полицейским. Это была не мисс Хостеттер, а посетительница. Она ходила на экскурсию по заводу и где-то потеряла кошелек.

— Или я его обронила, или его украли, — говорила женщина. — Может, там, где был такой грохот, искры и расплавленный металл, или там, где работают огромные молоты, или там, где ученый показывал нам всякие умности у себя в лаборатории… Да где угодно! Может, его вытащил у меня убийца, который у вас на заводе прячется.

— Мэм, — терпеливо ответил полицейский, — да он уж помер наверняка. А если и живой, то не за кошельками охотится, а за едой. Ему жить охота.

Он мрачно улыбнулся:

— Но жить ему в любом случае недолго.

Уголки нежных алых губ моей будущей жены невольно пошли вниз.

Где-то на территории залаяли собаки.

— Слышите? — довольно спросил полицейский. — С собаками ищут. Если ваш кошелек у него, мэм, то скоро вы все получите назад.

Эми обвела глазами большую комнату, ища мисс Хостеттер. Ее тут не было. Эми без сил опустилась на жесткую банкетку под стендом «Может ли силикон разрешить ваши проблемы?».

На нее навалилась беспросветная тоска. Эми знала это чувство — оно всегда накатывало после окончания хорошего фильма. В зале зажигался свет, унося восторги чужой любви. Эми не имела права на экранную любовь. Она была лишь зрительницей — одной из многих.

— Слышите собак? — спросила за спиной у Эми буфетчица, обращаясь к покупателю. — Говорят, особенная порода. Ищейки вообще-то добрые, но те, с которыми ищут Барроу, — наполовину енотовые гончие. Вот уж они злющие! Их специально натаскивают на преступников.

Эми резко вскочила и подошла к буфету.

— Плитку шоколада, пожалуйста, — сказала она. — Большую, за двадцать пять центов. Два батончика, кокосовый и карамельный. И пакетик арахиса.

— Решила устроить себе праздник? — спросила буфетчица. — Главное, не забывай, что сладкое портит кожу.

Эми торопливо вернулась на территорию завода и втиснулась в переполненный служебный автобус. Кроме нее, там были одни мужчины, работающие во вторую смену. Увидев мою будущую жену, они все стали очень вежливыми и внимательными.

— Скажете, когда будет здание номер двести двадцать семь? — спросила Эми шофера. — Я не знаю, где это.

— И я не знаю, — ответил шофер. — Вроде его раньше не спрашивали.

Он вытащил из-за щитка от солнца замусоленную карту заводской территории.

— И не спросят, — вмешался пассажир. — В двести двадцать седьмом ничего нет, кроме фонарей и бочек с песком. Ну, может, еще чугунная печка. Вам точно не туда, мисс.

— Сотрудник позвонил в бюро и сказал, что ему сегодня допоздна нужна стенографистка, — ответила Эми. — Кажется, он сказал «двести двадцать семь».

Она глянула на карту и увидела, что палец шофера остановился на одиноком квадратике рядом с железнодорожным депо. На квадратике стоял номер 227. Ближайшее большое здание, номер 224, располагалось сбоку от путей.

— Может быть, он сказал «двести двадцать четыре», — проговорила Эми.

— О, точно! — радостно подхватил шофер. — Транспортный цех. Туда-то вам и надо.

Весь автобус облегченно вздохнул. Мужчины с ласковой гордостью смотрели на хорошенькую южаночку, которой так замечательно помогли.

Все пассажиры, кроме Эми, уже вышли. Автобус ехал по пустырю, отделявшему цеха от железнодорожного депо. Между шлаковыми кучами и грудами металлолома плясали лучи карманных фонарей.

— Фараоны с собаками, — сказал шофер.

— А? — рассеянно переспросила Эми.

— Начали с кабинета, куда он вломился вчера ночью. Судя по тому, как собаки себя ведут, они уже близко к цели.

Эми кивнула. Моя будущая жена мысленно разговаривала с мисс Хостеттер.

«Если вы сообщили в полицию, — говорила она, — вы все равно что сами его убили. Ровно так же, как если бы навели пистолет и спустили курок. Понимаете? Или вам наплевать? Неужели у вас не осталось и капли женственности?»

Двумя минутами позже шофер высадил Эми у транспортного цеха.

Когда автобус уехал, Эми пошла в темноту и остановилась перед железнодорожными путями. Море угольной щебенки, разрезанное стальными рельсами, поблескивало в свете красных, зеленых и желтых семафорных огней.

Когда глаза Эми привыкли к темноте, сердце у нее забилось чаще: среди невнятных серых силуэтов она различила приземистое здание — почти наверняка номер 227, — где умирающий ждал девушку, у которой еще есть сердце.

Мир исчез, ночь подхватила мою будущую жену и завертела волчком. Эми побежала по угольному щебню к зданию. Перед облезлой дощатой стеной она остановилась, переводя дух и пытаясь расслышать хоть что-нибудь за шумом крови в висках.

Внутри кто-то ходил и вздыхал.

Эми отыскала дверь. Навесной замок был сорван вместе с петлями.

Эми постучала.

— Это я, — прошептала она. — Принесла тебе поесть.

Внутри кто-то шумно выдохнул, но не ответил.

Она толкнула дверь.

В прямоугольнике серого полусвета из открытой двери стояла мисс Хостеттер.

Женщины смотрели друг сквозь друга, словно каждая хотела уничтожить соперницу силой мысли. Лица у обеих были каменные.

— Где он? — спросила Эми наконец.

— Умер, — ответила мисс Хостеттер. — Лежит там… за бочками.

Эми, волоча ноги, бесцельно заходила взад-вперед. Потом остановилась как можно дальше от мисс Хостеттер, спиной к начальнице.

— Умер?

— Как собака, — ответила мисс Хостеттер.

— Не говорите про него так! — воскликнула моя будущая жена.

— Но именно так он умер, — возразила мисс Хостеттер.

Эми с досадой обернулась.

— Вы не имели права брать мою запись!

— Это была общая запись. К тому же я думала, тебе не хватит духу сюда прийти.

— Как видите, хватило. И я рассчитывала по меньшей мере прийти сюда одна. Я думала, вы побежали в полицию.

— Как видишь, ты ошиблась. Ну и конечно, кто-кто, а уж ты должна была догадаться, что я сюда приду.

— Для меня это полная неожиданность, — ответила Эми.

— Ты сама меня сюда отправила, милочка. — На миг показалось, что лицо мисс Хостеттер сейчас смягчится, но его мышцы тут же напряглись, и резкие черты остались такими же строгими. — Ты много что говорила про мою жизнь, Эми, и я все слышала. Мне было очень больно, и вот я здесь.

Она глянула на свои руки, медленно повела быстрыми и аккуратными пальцами.

— Я еще призрак? Или эта безумная попытка спасти умирающего сделала меня менее призрачной?

Глаза моей будущей жены наполнились слезами.

— Ой, мисс Хостеттер, простите, что я вас обидела! Вы не призрак, правда! И никогда им не были. — Ее захлестывала жалость к угловатой одинокой тетке. — Вы очень добрая и отзывчивая, мисс Хостеттер, иначе бы вы сюда не пришли.

Если эти слова и тронули мисс Хостеттер, она не подала виду.

— А что привело сюда тебя?

— Я любила его. — Гордость влюбленной женщины заставила Эми расправить плечи, вернула румянец ее щекам. Моя будущая жена вновь почувствовала себя прекрасной и значительной. — Я его любила.

Мисс Хостеттер печально покачала головой.

— Если ты его любила, — сказала она, — то пойди полюбуйся на своего милого. У него очаровательный нож в очаровательной руке и очаровательная ухмылка, от которой ты поседеешь на месте.

Эми ойкнула и схватилась за горло.

— По крайней мере, теперь мы с тобой подруги, — сказала мисс Хостеттер. — Ведь это же что-то да значит?

— Да, да, — кое-как проговорила Эми. Она выдавила улыбку. — Это очень важно.

— Ладно, идем, — проговорила мисс Хостеттер. — Сюда идут полицейские с собаками.

Когда они вышли из здания № 227, полицейские с собаками прочесывали пустырь в четверти мили от депо.