— Если вы хотите правды, то должны быть готовы к тому, что часто она бывает далека от приятной.

В этом он, конечно, прав. Горечи истины меня уже научил миррор и лунные кристаллы.

— Я справлюсь, — натянуто улыбнулась и повторила свой вопрос: — Так что вам известно обо мне?

Ожидания сводились к тому, что он начнет перечислять очевидные вещи, а уже в процессе разговора я смогу вытянуть из него нужную мне информацию: про Эра и зачарованные браслеты, а потом и про кандидата, которого выбрала Мириам, а он выбрал оставить ее на растерзание кровавому узурпатору.

— Всё, — слова Томаса эхом повторились в пустом коридоре.

— Что? — тряхнула головой я и переспросила. — Вы, верно не поняли моего вопроса…

— Я знаю о вас всё, — так же уверенно, как и в первый раз, повторил он, глядя мне в глаза.

— Это невозможно, — я инстинктивно сделала шаг назад.

— Я предупреждал.

— Хорошо, — разозлилась я, глядя на самоуверенного обманщика. — Любимое растение?

— Сирень.

Ахнув, я сразу же объяснила себе, что это не так уж и сложно узнать. Тем более, что Арту я это говорила не раз.

— Как зовут мою собаку? — потребовала, предвкушая разоблачение.

— Искра, — ответ Томаса вызвал у меня победную улыбку, которую тут же смело после следующей фразу. — Догадываюсь, что вы имели в виду вашу кошку.

Черт! Это попадание можно объяснить тем, что в ночь похищения она была в Третьемирье вместе со мной. Может, я сама проговорилась Арту или Эру о том, как ее зовут.

Бедная, брошенная Искра. Как же я надеялась, что ее найдут и приютят. Знай я, что бедняжка останется одна, никогда бы не взяла ее в то ночь с собой!

— Раз вы все обо мне знаете, — не унималась я, — то, где она? Где моя кошка Искра?

— В форте Верховного, госпожа.

Мой запал испарился, стоило образу Теона появится перед глазами. Даже взгляд Томаса изменился, видимо, у меня на лице было все написано.

И я до того растерялась, что не знала, куда себя деть. Тоска по мотту, упрятанная глубоко, и охраняемая от стервятников, вдруг накрыла меня и не собиралась отпускать.

— Откуда вам это известно?! — возмущенно спросила я.

— Я имел честь с ним встретиться.

Сердце переместилось из груди прямо в горло, щеки загорелись, а прохлады тайной части замка не хватало даже для того, чтобы дышать.

Я сорвала с плеч накидку и подошла к стене с зашторенным окном. Нет, мне не хотелось открыть его для свежего воздуха — я пряталась от глаз Томаса. Не должен тот, кто служит Эру, видеть меня такой!

— Вы совсем не тот, за кого себя выдаете, — озвучила свою мысль я и повернулась обратно к нему, стоило чувствам остыть. — Либо обманщик, которого еще не видывал свет.

Если Черту, охраняемую джиннами, не мог пересечь даже мотт, то как это посильно не обладающему магическими силами, человеку?

— Я не обманываю.

— Тогда расскажите мне про вашу встречу с Теоном, и возможно, я изменю свое мнение о вас.

— Хорошо, — темные мужские брови сошлись на переносице. — В назначенное время мы встретились у неохраняемой части Черты, и я объяснил Верховному, что он должен отказаться от идеи вернуть вас.

Как же мне хотелось схватить его за грудки и наорать! Да кем он себя возомнил?

— И он согласился? — из всех сил скрывая бурлящую, словно кипящая лава, ярость, якобы между делом, поинтересовалась я.

— Нет, и пообещал убить меня.

— Узнаю мотта, — испытывая внутреннее ликование пробурчала себе под нос. — На какой стадии беседы он решил поделиться тем, что Искра у него?

— Когда я попросил передать кошку. Хотел доставить вам радость. Он отказался.

— Что еще? — нетерпеливо спросила я, едва Томас договорил.

— У нас было мало времени. Но я, кажется, сумел донести до него, что вы в безопасности.

Я усмехнулась, показывая, что думаю о той самой безопасности.

— Есть причина, по которой Верховный до сих пор не нашел способ с вами связаться, — вдруг задел меня за живое Томас, — думаю вы имеете право знать.

— Говорите же! — потребовала я.

— Верховный болен.

Я не моргая смотрела на Томаса, и старалась понять, в чем подвох. Ослабевшие от настигнувшей волны страха ноги задрожали, спину окатило холодным потом.

— Болен? Чем? Не молчите! — я заметалась по коридору, словно брошенный в клетку зверь.

— Такой ответ вас вряд ли устроит, но это… сложная и долгая история. К тому же древняя, и истоки ее лежат в далеком, очень далеком прошлом, — склонив голову, и почти извиняясь, загадочно ответил Томас.

— Меня не волнуют ни истоки, ни истории, — отрезала я. — Что с ним? Что с Верховным?

— Вы скоро узнаете, — туманно ответил мужчина и от чего-то решил, что тема закрыта.

Повернувшись ко мне спиной, он быстро зашагал вглубь заброшенного коридора. Совершенную тишину нарушал только металлический скрип тусклой лампы, что болталась в его руке. И стук моего сердца, что с каждым новым ударом обзаводилось самыми настоящими трещинами.

Скоро узнаю? Мотт, что, собирается появиться в Сорре? И откуда Томасу это известно?!

— Стойте! — бросилась я за ним. — Почему вы остановились на полуслове? — схватила его за руку, и как ни странно, мое прикосновение заставило его замедлить шаг. Мужчина остановился и посмотрел на мои, сомкнутые вокруг его запястья, побелевшие пальцы. — Я должна знать, что с ним, и почему вы говорите загадками.

— Вы его полюбили, — повременив, ответил Томас. И сказал он это так легко, будто озвучивал известный ему факт, а не задавался вслух вопросом.

— С чего вы это взяли? — отскочила от него я и сразу же напряглась, продумывая, как опровергнуть его довод. Сама виновата! Надо же было пристать к нему с вопросом про Теона. Но как я могла не интересоваться? Как могла молча слушать пространные объяснения? — Может все совсем наоборот, и я его ненавижу! — вскинула подбородок я и скрестила руки на груди.

Хоть бы прислушался к моим словам. Хоть бы поверил! Слова Эра о том, что Томас единственный, кто справится с Верховным, звенели в памяти, пугая. Благосклонность, которую он проявляет ко мне в данным момент, еще ничего не значит.

И да, защитник из пленницы еще тот. Но не могу же я приказать сердцу не беспокоится. Должна, я просто должна знать, что произошло!

— Госпожа, все, что мне известно я вам уже рассказал. Верховный болен, и недуг отнял у него много сил. Жив ли он? Да. Но вряд ли он остался тем, кого вы когда-то знали.

Слова Томаса прозвучали бессмыслицей.

— И что за название у болезни, что так меняет человека?..

В ту же секунду, как последнее слово сорвалось с губ, я вдруг все поняла! Осознание того, о какой болезни твердит Томас окатило ледяной волной и принесло меня прямо к подножью полуразрушенной башни.

К старой деревянной двери, черной гальке и мху у крышки колодца, таинственным знакам на влажных стенах. К воспоминаниям о самых высоких полетах и самых болезненных падениях.

Миррор — вот болезнь, которой страдает Теон Рейн. Проклятый колодец и его отравленные воды… А ведь он начал меняться еще когда я была в Авенте, с тех пор прошли месяцы.

Колодец, к сожалению, оказался ненасытной ловушкой. Капканом, что заманил сначала ребенка, а потом и двоих взрослых людей. Не покинь я Авенту, о чем жалею неописуемо, моим концом навряд ли бы стала болезнь. Уверена, миррор бы непременно исполнил задуманное и сделал меня утопленницей.

Но не той, что переоценила свое умение плавать, или оступившись упала со склона. А та, что на коленках ползла по берегу, собирая с лунных кристаллов осколки прошлого дорогих сердцу людей, и позже была загнана на самое дно Ледяного Моря. Чтобы там, среди осколков жизненных трагедий, умереть без возможности что-либо исправить.

Кто, Небеса, кто мог создать эту башню? Кому нужно столько боли? Через время, поколения, судьбы…

Я взглядом встретилась с Томасом, что внимательно на меня смотрел. Так, будто изо всех сил пытался догадаться, о чем я думаю.