Черное, словно воды миррора платье, ожидаемо село в пору. Да, оно было откровенным, и ни при какой другой ситуации она бы такое не надела.

Но ведь сегодня не обычный день?..

Десятки свечей освещали небольшой зал с растопленным камином и тяжелыми шторами в пол. Здесь не было ничего лишнего. Только накрытый стол и два кресла, поставленные друг напротив друга.

Языки пламени окрашивали стены оттенками багряного и желтого. То и дело раздавался легкий треск древесины.

По моей просьбе Скарлетт навела здесь порядок и позаботилась о чистоте, а Берта приготовила ужин. Обе снова довольно улыбались, думая, что я устроила для Теона что-то на подобие романтического вечера.

Но романтик из меня так себе, и это ещё, мягко говоря. Я еле-еле отыскала туфли, подходящие к платью, и проходив в них меньше часа, уже пару раз чуть не переломала себе ноги.

Разочарованно сняла их, поставила в укромное место и босиком прошлась по ковру. Прикусив нижнюю губу, обняла себя руками и принялась наматывать круги по комнате.

Как начать разговор? Как преподнести слова провидца, и можно ли вообще им верить?..

Слушать старика было больно. Если выразиться точнее — то неожиданно больно. Меня будто застали врасплох.

«Всё переменится с ног на голову. Вы станете врагами».

К этому часу марево из чувств и нежности к мотту стало растворяться, и я друг вспомнила кто мы с ним такие. Насколько разные, и что еще хуже — неравные.

Где Верховный мотт Авенты, а где я?..

И чем больше я думала об этой разнице, тем более реальным становилось пророчество.

Теон сказал, что сделки больше нет, и теперь Авента мой дом? Ну так мужчины многое говорят, когда желают добиться расположения женщины…

Браваду и умные домыслы как ветром сдуло, стоило ему войти.

Так вышло, что в ту секунду я стояла к двери спиной. Не нарочно. Но этой случайности я была рада. Теперь у меня есть пара моментов на то, чтобы собраться с силами, и…

Вдруг щелкнул дверной замок. Мотт предусмотрительно запер нас и направился ко мне. Я слышала его шаги, пусть мягкий ковер и впитывал почти все звуки.

Расправила руки, наконец перестав себя обнимать и развернулась к нему лицом.

— Лея, — его взгляд коснулся моего лица, а затем упал ниже — на вырез, где с белой кожей контрастировал черный цвет платья. — Ты… — и еще ниже, на обтянутые тканью бедра и ноги.

Всего-лишь мужчина… Я видела, как дернулся его кадык. Как от каждого глубоко вдоха вздымалась, а затем опускалась широкая грудь.

— Мы должны были поговорить этим утром, — вымолвила я, отчего-то держа спину неестественно прямо. Наверное, мне так не хватало уверенности в себе, что хотелось внушить ее мотту хотя бы позой.

— Помню, — Теон шагнул вперед и нахмурился, когда я дернулась прочь от его рук. — Лексу нужна была помощь, — объяснился он и посмотрел на меня с прищуром.

— Поужинаем? — указала стол и прошла босиком по ковру мимо него.

— Убегаешь? — он поймал меня, притянул к себе будто я ничего не весила и чуть хрипло, почти шепотом, проговорил: — Ты — все, о чем я могу думать.

— Остынет же…

— Утром, днем, ночью, — продолжал он, чередуя слова с поцелуями на открытых участках кожи.

Руки его, сильные и ненасытные обжигали прикосновениями даже через одежду. То и дело выставляя вперед локти, я пыталась остановить мотта, но он убирал преграды так легко, будто и не замечал вовсе.

— С самого утра крошки во рту не было… — он все-так отодвинулся, реагируя на мои слова.

Выдохнув, я опустилась в кресло и с притворным интересом оглядела приготовленные Бертой блюда. Есть должен мотт, а не я. Ни запечённое мясо, ни румяный хлеб, совсем не вызывали желания их отведать. Глянула на магические фрукты — бррр. Будь моя воля — я бы вообще ничего не ела…

Перед уходом провидец вручил мне котомку, в которую заботливо уложил молодой картофель. Как ему удалось вырастить овощи в столь короткий срок — оставалось только догадываться. Волшебство — не иначе.

И именно на этот картофель я смотрела, не отрывая взгляда.

Взяла с блюда присыпанный зеленью корнеплод и немного откусила снизу. Осторожно, так, чтобы в рот не попало то, что предназначалось Теону.

Я надеялась разговорить его и наконец-то узнать все то, что знает он. Про миррор, и про то, как он влияет на людей. Может, мотт даже что-то знает про девушку из моего видения? Мало ли.

А потом, когда он больше не сможет лгать, я узнаю, что он думает о словах провидца.

Зачем мне это надо? Наверное, я больше не хочу находиться рядом с мужчиной, о чувствах которого я на самом деле не знаю ничего. И, что хуже, даже о нем самом мне известно почти ничего.

Теон Рейн — верховный мотт Авенты.

Что на самом деле скрывается за этими словами? И, почему говорят, что ему подчиняется смерть? Почему он «отнимающий жизнь?»..

Все эти вопросы я, конечно же, должна была задать ему до того, как мы переспали. Хотя теперь, когда мы в шаге от того, чтобы снова оказаться по разные стороны баррикад, мне и подавно нечего терять.

Мотт тем временем неспеша ужинал, отправляя кусочки мяса в рот. И изредка поглядывал на меня. Поверил, что я голодна, а теперь наверняка недоумевал почему я почти не ем.

Стоило потянуться за кусочком хлеба, потому что ничего другого съесть я не смогу, как рука дрогнула из-за расколовшего тишину вопроса:

— Как ты себя чувствуешь?

— Обычно, — пожала плечами, испытывая облегчение и все-таки положила на тарелку ржаной ломтик. — Почему ты спрашиваешь?

— Меры предосторожности, — коротко, но весьма понятно ответил он. Миррор все-еще может на нас влиять.

А на кое-кого влияние уже оказал. Взгляд, казавшийся синим, а не черным — и это радовало — задерживался на мне все чаще. Казалось, Теон меня вот-вот раскроет.

— Куда ты собиралась сегодня утром?

Все-таки хорошо, что я ела с большой осторожностью, а то не хватало еще самой проболтаться.

— Я хотела навестить провидца, потом передумала. Забыла, что ты просил остаться в форте. А как увидела ищеек у ворот — сразу вспомнила.

Улыбнулась собственной лжи, поднялась из-за стола и наполнила бокалы уже знакомым, жемчужно-розовым напитком.

Сразу же поднесла его к губам, чтобы спрятать залитое краской лицо и вернулась обратно на своё место.

— Если бы я тебя не знал, — он сделал глоток дурмана, снова посмотрел на меня, — то непременно поверил бы.

— О чем ты? — я примерзла к креслу, выжидая следующей реплики Теона.

— Ты почти ничего не съела. Почему?

— Отвечать вопросом на вопрос — не вежливо.

— Да? — он вскинул бровь, поднялся из-за стола и пододвинул ко мне блюдо с картофелем. — А пичкать еду измельченным правда-чаем, значит, верх любезности?

Я вцепилась в подлокотники холодными руками и встала, совершенно не зная, что ответить.

— О чем ты только думала?

Никогда бы не поверила, что от толики разочарования в его голосе мне станет паршивее, чем от того, что он все-таки раскрыл мой обман.

— Может лучше поговорим о том, почему ты избегаешь простого разговора?! — не выдержала я.

— С чего ты решила, что этот разговор будет простым? — сменился в лице он и снова напомнил мне того опасного и жесткого мотта, который не давал мне жизни первые дни в форте.

— Да просто скажи мне, что от той гадости, что ты подцепил — не умирают! Начни с простого.

— Умирают.

Он склонил голову, будто на секунду почувствовал невыносимую ношу, а когда снова поднял на меня глаза — выглядел так, будто мне показалось.

— Но ты здесь, — утвердительно сказала я, выжидая продолжения. — Миррор наделяет тебя силами, вернул Тьму. Почему? И твои… прозвища. Отнимающий жизнь. За что тебя так прозвали? Я уже молчу про «ему подчиняется сама смерть» … Хочу знать, кто ты такой. Хочу знать с кем дышу одним воздухом, с кем спала, — задрала подбородок и с вызовом посмотрела на мотта.