— Рон, я могу поклясться, чем хочешь, что я не отдавал приказа Драмму так с тобой обращаться, Это все его деяния. И ни продавать тебя, ни высылать с планеты я не давал разрешения.

— Не разрешали, не давали, но вам настолько было наплевать на меня, что позволили все это творить за своей спиной. И даже не поинтересовались, что со мной происходит.

— Да, каюсь, слишком доверял Драмму. Но ты меня так разозлил…

— Чем? Тем, что не сознался в том, в чем совершенно не был виноват, или сказал то, что было правдой? Хотел защитить вас от замыслов Драмма? И получил от вас оплеуху и каменный мешок со средневековыми условиями! Как-то явно не соответствует одно другому. Что вы хотите от меня сейчас? Я больше не ваш наследник, отцом вас считаю чисто биологическим, родственные чувства вы убили во мне почти полностью. Мне от вас нужно только одно — оставьте меня в покое, дайте спокойно жить своей жизнью. Все. Если хотите, я подпишу любые бумаги, отрекусь от всех видов наследства за себя и своих потомков, если вы опасаетесь каких-либо претензий в будущем. У вас есть наследник, заставьте дядю Ренне жениться, он вполне в состоянии родить сына. Все. И, что бы не было претензий в будущем, я вас извещаю, если дядя не сделал еще этого, что в скором времени я женюсь. После чего я перейду в гражданство Элланы и больше вас не побеспокою. Надеюсь, что вас все это устроит, Ваше Величество.

— Рон, но что бы ты не говорил, ты мой сын! И я хочу, что бы мы восстановили прежние отношения. Если тебя это так волнует, я вновь верну тебе титул кронпринца! Только скажи! А потом, что ты будешь делать, как жить, на что?

— На то, что заработаю сам. Как оказалось, у меня неплохо получается, из своего капитала, что вы перевели мне с Итонии, я пока взял только сумму для погашения ранее взятого кредита, ну и на достойное кольцо для невесты. Живу на заработанные деньги и на стипендию. Впрочем, это не должно вас беспокоить.

— Рон, — не сдавался Рейджен, — Прошу тебя, дай нашим отношениям хоть один шанс, поедем со мной на Итонию, попробуем жить с чистого листа!

— Нет, Ваше Величество, поехать на Итонию — значит отдать себя вновь в ваши заботливые руки. Простите, вам не верю и снова попасть в каменный мешок не хочу. Предпочитаю свободу. Кроме того, мне предстоит повторная операция. Будут подсаживать вновь выращенные мышцы вместо сожженных стараниями подручных Драмма. Это потребует почти годичного наблюдения местных травматологов. А оставаться перекошенным я не собираюсь. Полагаю, мы все выяснили. Моя девушка, наверное, сходит с ума от беспокойства. Давайте прощаться!

— Наглый мальчишка, — вконец потеряв терпение заорал Рейджен, — неужели ты думаешь, что станешь кому-то нужен здесь, если откажешься от семьи! И твоя, как ты говоришь, девушка от тебя откажется, зачем ей никчемный бывший принц! Приползешь еще мириться, только как бы поздно не было! Иначе сдохнешь под забором! Что ты стоишь без титула, без семьи, без денег!

— Спасибо за пожелание, Ваше Величество, попрошу вас задержаться еще на пять минут, я напишу отказ от титула, от рода, и от гражданства Итонии. Можете не переживать, лучше сдохну, как вы выразились, под забором, но свободным и не зависящим от ваших капризов и хотелок! Забудьте, что у вас был сын. Кстати, вполне можете успеть сделать еще одного. Только не постесняйтесь проверить свое отцовство по ДНК!

Дядя! — воскликнула Эвелина, — это надо остановить! Сейчас он действительно напишет все, что обещал, потом будет потихоньку от всех мучиться и переживать!

Девушка, не дожидаясь ответа дяди кинулась вон из кабинета. Эльриану ничего не оставалось, как последовать за ней.

Ронгвальд схватил из стоящего на столе бювара чистый лист бумаги, автоматическую ручку, сел и начал писать. Эльриан успел задержать Эвелину на пороге — пока не поставлена подпись, ничего еще не решено. Рейжден завороженно смотрел, как на бумаге возникают слова отречения Ронгвальда, понимая, что через несколько минут окончательно порвутся последние ниточки, связывающие его с сыном. И посоветоваться не с кем! Может, впервые в жизни, ему пришлось принять решение самостоятельно. Он подскочил к Ронгвальду, схватил его руку и вскричал:

— Рон, остановись, прости меня, старого дурака, пожалуйста, прошу тебя, не рви все окончательно! Да, я виноват, кругом виноват, признать это мешали только дурацкие принципы, вбитые с детства! Раз ты король, даже если сморозил глупость, стой на своем, иначе потеряешь лицо! Ну что мне сделать, что бы ты мне поверил? — Видя застывшее лицо сына, Рейджен решился:

— Рон, сынок, я готов на коленях просить у тебя прощения, дай мне только один шанс, я на все согласен, оставайся на Эллане, учись, женись, на ком хочешь, только не рви с нами. Пожалуйста, дай мне возможность исправить все мои ошибки! — Он вдруг понял, что сын ему не верит, но его решимость поколебалась, и понял, что надо додавить, сделать что-то неслыханное! Он опустился перед Ронгвальдом на колени, продолжая повторять: — Прости меня, прости за все, поверь в последний раз, я понимаю, простить такое сложно, но прошу тебя… — Голос Рейджена прервался и он, закрыв лицо, затрясся от рыданий.

Рон дрогнул. Потрясенный видом отчаяния когда-то дорогого человека он бросил писать, опустился рядом с Рейдженом, приобнял его и потрясенно пробормотал:

— Отец, успокойся, ты же сам говорил, что король должен быть несгибаемым, твердым и не допускать лишних эмоций! Хорошо, я поверю тебе, не стану рвать с семьей. Но с тобой на Итонию не вернусь, прости, пока это выше моих сил. И титул пока обратно не приму. Кронпринц должен жить в своей стране, а пока это невозможно, мне действительно надо быть под наблюдением врачей. Обещать забыть все случившееся не буду, такое просто забыть невозможно! Но постараюсь не упоминать. Это все, что я могу пока обещать.

— Рон, спасибо, это больше, чем я рассчитывал! Позволишь себя обнять?

Ронгвальд кивнул. Они еще немного посидели на полу. Рейджен крепко обнимал вновь обретенного сына, словно боялся его снова потерять. Первым очнулся Ронгвальд.

— Отец, давай подниматься, не стоит допускать, что бы нас застали в таком виде.

— Ты думаешь, сюда могут войти без спроса?

— Думаю, да, есть люди, которые не отличаются терпением.

— Это ты про императора?

— Нет, что ты! Естественно, не про него. Про особ женского пола.

— Это ты про свою девушку! Расскажи мне о ней.

— Я тебя с ней познакомлю. Она провожала меня во дворец. И сейчас очень переживает.

— Значит, с Элеонорой ничего не вышло? Она от тебя отказалась?

— Взаимно. Выяснили, что чувств между нами не было.

— Жаль.

— Нисколько. У нас не было бы счастливой жизни. Давай выйдем, я тебя познакомлю с Эвелиной.

— Эвелиной? Она тоже Этерлинг?

— Да, она племянница Эльриана, дочь погибшего старшего брата, Эдмонда и Сабрины Синнарской. Это ее мать тебе надо благодарить за этот разговор. Она поставила мне условие — поговорить с тобой, прояснить отношения с семьей.

— Значит, она будет рада нашему сближению!

— Не знаю. Условие было не примирение, а именно прояснение отношений. Что под этим подразумевалось, она не пояснила.

— Тогда пойдем, познакомишь с девушкой.

— Возможно, и с ее семьей. Сабрина со своим вторым мужем приехали на крестины дочери Эльриана, и гостят до сих пор.

Они вместе вышли из комнаты. Навстречу сразу же бросилась Эвелина.

— Рон, — воскликнула она, — как ты?

— Все нормально, Эви, все нормально.

— Спасибо за возможность переговорить наедине, — тихо обратился к императору Рейджен, — почти помирились. По крайней мере, Ронгвальд согласился поддерживать отношения с семьей. Но уезжать с Элланы пока отказался и титул обратно не принял.

— Может, в этом есть свой смысл. Ему следующим летом предстоит восстанавливающая операция, а потом длительная реабилитация. Но я рад, что в ваших отношениях наступил прогресс. Несмотря на железный характер, Рон остро переживал разрыв. Так что сейчас ему будет спокойнее. Так что, что бы вам ни пришлось сделать для примирения, игра стоила свеч. — Прокомментировал император. И у Рейджена появилось подозрение, что Эльриан знает больше, чем говорит.