Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В больнице пахло карболкой, йодом и еще чем-то специфическим. Медсестра в накрахмаленном фартучке любезно показала Ариадне дорогу, и она вошла в большую общую палату, где не сразу узнала Кнута.

Худой, большеносый и обычно смуглый, теперь Кнут был бледный, весь в синяках и кровоподтеках. Табличка с температурной кривой на спинке кровати показывала тридцать восемь градусов.

— Как я вам рад, — улыбнулся Кнут.

— Тебе, — поправила Ариадна и тоже улыбнулась, окончательно решив стать его женой.

Она восторженно смотрела на своего избранника, который рассказывал что-то смешное о соседях по палате.

«…на ее пути появился Кнут — влюбчивый поэт, талантливый и остроумный малый, в своих стихах затрагивавший привлекавшие его библейские темы таким тоном, словно он по меньшей мере был свидетелем потопа. Я, конечно, далек от мысли, что она способна была подчинить его своим прихотям. Нет, им просто было по пути, им было почти предназначено сойтись именно потому, что они друг друга взвинчивали и друг друга своей неуемностью заражали»[280], — писал хорошо знавший их обоих русский журналист Александр Бахрах.

К ним подошла круглолицая, кудрявая докторша со светло-серыми, почти прозрачными глазами и обратилась к Кнуту по-русски. Ее звали Ева Циринская[281] (в замужестве Киршнер). Она проходила практику в этой больнице и присматривала за Кнутом, которого знала по литературным вечерам, часто устраивавшимся в Париже.

Кнут познакомил Ариадну с Евой, назвав ее «спасительницей», и сказал, что после следующей автомобильной катастрофы будет проситься только в Кошен.

Ариадне Ева сразу же понравилась, чего почти никогда не бывало.

— У вас высокая температура, — сказала Ева Кнуту.

— От хорошеньких женщин меня всегда бросает в жар, — ответил Кнут.

Ариадна еще раз внимательно посмотрела на Еву.

Когда та ушла, Кнут сунул руку под подушку, вынул оттуда письмо и протянул его Ариадне.

— Вот, прочтите. Прочти, — поправился он.

Письмо пришло из Вильно и было написано по-русски. Незнакомая женщина писала, что уже несколько дней не может успокоиться, потому что ей приснилось, будто у Кнута, которого она не знает, но очень любит его стихи, случилось несчастье. Муж уговорил ее написать Кнуту и спросить, как его здоровье.

Кнут не мог успокоиться: как раз в тот день, когда на него налетела машина, совершенно чужая женщина в далеком Вильно почувствовала, что его жизнь в опасности!

— Ты только подумай, — сказал он Ариадне, — какая провидица!

— Я тоже провидица, — улыбнулась Ариадна, решив, что мадам Кнут звучит лучше, чем мадам Фиксман, и что она добивается Кнута так же, как ее отца добивалась ее мать, которая, по словам исследователя творчества Скрябина Игоря Бэлзы, «…задалась целью во что бы то ни стало соединить свою жизнь с жизнью этого замечательного человека, разрушив любой ценой все преграды»[282].

«Мамина наследственность», — подумала Ариадна, отогнав мысль о том, что мама умерла в тридцать восемь лет.

2

Ариадна, первая дочь Александра Николаевича Скрябина и Татьяны Федоровны Шлецер[283], названная именем героини греческого мифа о Тезее, которого вывела из лабиринта нить Ариадны, родилась 13 (26) октября 1905 года в итальянской рыбачьей деревушке Больяско, где в то время поселилась ее семья и где в наши дни ежегодно проводится Скрябинский фестиваль. В мэрии Больяско хранится акт о рождении Ариадны, а в церкви — запись о ее крещении.

Всю жизнь Ариадна любила повторять: «Я родилась в Италии!»

В те же годы на итальянской Ривьере отдыхала семья профессора филологии Московского университета Ивана Владимировича Цветаева[284], и его тринадцатилетняя дочь Марина[285], слушая Скрябина, твердо решила стать музыкантом. Ариадну она видела потом не один раз и восторгалась ее точеной красотой, а Ариадне и в голову не приходило, что много лет спустя она сама будет восторгаться божественными стихами Марины.

Не знала тогда Ариадна и того, что через тридцать лет снова попадет уже с Кнутом в эту спускающуюся с горного склона до самого моря деревушку Больяско, где много лет назад молодой Скрябин задумал знаменитую «Поэму экстаза».

По словам дружившего со Скрябиным дирижера Сергея Кусевицкого[286], знавшего Ариадну с детства, «она была настоящим бесенком, которого все боялись. Она была очень маленькой, но, когда врывалась как вихрь в комнату, все замирали. Она никого не боялась. Мама и папа сердились, но не знали, что с ней делать»[287].

«Ариадна, возможно, рано почувствовала, что за свое место под солнцем надо бороться», — считает Ева. Ведь она родилась в трудное для Скрябиных время: Скрябин еще не был знаменитостью, и семья была стеснена в средствах.

«Планы Татьяны Федоровны, мечтавшей об улучшении материального положения, были, конечно, фантастичны. Она наметила, например, суммы гонораров, которые, по ее мнению, Скрябин должен был требовать за свои (незаконченные!) новые произведения — по 300 рублей за каждую фортепианную пьесу, по 400 — за небольшую оркестровую и 3 тысяч рублей за „Поэму экстаза“»[288], — пишет Игорь Бэлза.

Для маленькой Ариадны Европа была домом. За Италией последовала Швейцария, потом — Франция, потом — Бельгия. И вдруг непохожая на них Россия, Москва, где у Ариадны появились младший брат Юлиан и сестра Марина и там же 14 (27) апреля 1915 года от общего заражения крови умер отец.

«Когда уже начиналась агония, — пишет Бэлза, — кто-то протянул Александру Николаевичу лист бумаги, якобы для того, чтобы он успел записать свои предсмертные мысли. В действительности то было (…) прошение на высочайшее имя о том, чтобы Татьяне Федоровне и ее детям разрешено было носить фамилию Скрябина»[289].

Так Ариадна стала Ариадной Скрябиной лишь в 1915 году.

После революции Татьяна Федоровна с детьми уехала из Москвы в Киев, надеясь найти там относительный покой, безопасность и возможность продолжать занятия в консерватории для одиннадцатилетнего Юлиана: его первые этюды поразили знатоков сходством с произведениями Скрябина. Но летом 1919 года Юлиан утонул в Днепре (после чего у Ариадны на всю жизнь осталась боязнь воды, в которую она не входила глубже, чем по колено), и Скрябины вернулись в холодную и голодную Москву. Там в 1922 году умерла от тифа мать Ариадны. В том же году бабушка Мария Петровна отвезла младшую сестру Ариадны Марину к своим родственникам Шлецерам в Брюссель, а сама с Ариадной уехала в Париж, где к тому времени уже обосновался Ариаднин дядя Борис Шлецер[290].

Французский был для Ариадны вторым родным языком, на нем она говорила с гувернантками и с бабушкой. А на русском Ариадна говорила с матерью, когда та еще была жива. И свои первые стихи Ариадна написала по-русски. При дядином содействии в 1924 году в Париже вышел сборник ее стихов (поэтому в некоторых биографических справках рядом с ее фамилией стояло «поэтесса»). Об этих стихах дочь Ариадны от первого брака Мириам Корнман сказала семьдесят лет спустя: «Она их ненавидела, сожалела, что опубликовала, и была категорически против того, чтобы кто-нибудь когда-нибудь их прочел»[291].

Но мы их все же прочли в надежде, что Ариадна нас простила бы.

Моим дыханьем мир мой жив.
Какой в душе воскресший снова
Нежданный радостный порыв!
Живу, блаженства нет иного.
вернуться

280

…«…на ее пути… заражали» — Бахрах Александр Васильевич (1902–1985), русский журналист, литературный критик. «По памяти, по записям», «Ля пресс либр», Париж, 1980, стр. 132 (все последующие цитаты А. Бахраха из этой книги).

вернуться

281

Киршнер (Циринская) Ева Яковлевна (род. в 1913) — психолог.

вернуться

282

…«…задалась целью… все преграды» — Игорь Бэлза, «Александр Николаевич Скрябин», «Музыка», Москва, 1982, стр. 106 (все последующие цитаты И. Бэлзы из этой книги).

вернуться

283

Шлецер Татьяна Федоровна (Фердинандовна, 1884–1922) — вторая жена А. Н. Скрябина.

вернуться

284

Цветаев Иван Владимирович (1847–1913) — филолог, искусствовед, основатель московского Музея изящных искусств (ныне Государственный музей изобразительных искусств им. Пушкина).

вернуться

285

Цветаева Марина Ивановна (1892–1941) — русская поэтесса.

вернуться

286

Кусевицкий Сергей Александрович (1874–1951) — дирижер и контрабасист-виртуоз.

вернуться

287

…«она была настоящим… с ней делать» — из серии интервью, взятых автором у Е. Киршнер.

вернуться

288

«Планы Татьяны Федоровны… „Поэму экстаза“…» — И. Бэлза, стр. 114.

вернуться

289

«Когда уже начиналась… фамилию Скрябина» — там же, стр. 167.

вернуться

290

Шлецер Борис Федорович (Фердинандович, 1881–1969) — писатель, музыковед, музыкальный и литературный критик, переводчик. Родной брат Т. Ф. Шлецер.

вернуться

291

«Она их ненавидела… прочел» — Из письма дочери Ариадны Мириам Корнман (Татьяна Лазарюс) к автору (рус.), 1995.

47
{"b":"839159","o":1}