В том же 1934 году Маргарита впервые поехала в Америку читать лекции. В последнюю минуту ее поездка чуть было не сорвалась из-за того, что полиция перехватила на швейцарской границе евреев, пытавшихся провезти в Италию антифашистскую литературу, в числе которых был кузен Маргариты, профессор Джузеппе Леви с сыном, о чем полиция и сообщила Муссолини. Фашистская пресса тут же подняла крик о сговоре между евреями и антифашистами.

Джузеппе Леви вскоре освободили за отсутствием улик, но он не мог себя заставить обратиться за помощью к Маргарите, чтобы спасти сына. Джузеппе Леви зря мучился: Маргарита уже уехала в Америку.

Америка Маргарите очень понравилась. При виде статуи Свободы она улыбнулась:

— Она же отдает фашистский салют!

Посетители Маргаритиного салона подготовили ей хороший прием. В Америке Муссолини вызывал живейший интерес, и в американской прессе было опубликовано много статей, где Маргариту называли «графиней Царфатти» (американцы любили титулы, и их не волновало, что графиней была не Маргарита, а ее дочь), «итальянской героиней фашизма», «создательницей „Новеченто“», «биографом Муссолини» и «одним из идеологов фашизма».

Маргарита делала все что могла, чтобы поднять Муссолини в глазах американцев.

Первые интервью Маргарита дала еще на борту трансатлантического лайнера. В них она заявила, что Рим стал культурным и политическим центром мира и что в борьбе с Депрессией президент Рузвельт несомненно опирался на программу Муссолини. Потом в одном из журналов появилась статья Маргариты «Долг женщины при фашизме». В ней она отстаивала политику Муссолини, согласно которой основной долг каждой женщины стать многодетной матерью, ибо чем выше рождаемость, тем сильнее государство.

В Нью-Йорке Маргарита читала лекции, выступала на пресс-конференциях и по радио, сидела на приемах и банкетах в ее честь. При этом она не забывала подчеркивать, что в фашистской Италии все самое лучшее, и как бы невзначай посматривала на свое платье.

Маргарита собирала любые сведения, которые могли пригодиться Муссолини. Так, она провела пасхальную неделю с кузеном президента Теодором Рузвельтом-младшим и его семьей, разузнала много интимных подробностей о президенте Соединенных Штатов Америки. Какие у него внебрачные связи, какие чудачества и привычки, к чему он питает слабость и насколько серьезно болен. Рекомендательные письма американского посла в Италии помогли Маргарите встретиться со многими государственными чиновниками и политиками, которые делились с ней своими мнениями о внутренней и внешней политике президента Рузвельта.

Встретилась Маргарита и с новым мэром Нью-Йорка Фьорелло Ла Гардиа[234], удивившим ее чрезвычайно. Оказалось, что Ла Гардиа — еврей и кузен первого еврейского премьер-министра Италии Луиджи Луццати. От Ла Гардиа Маргарита узнала о политической силе американских евреев и вечером того же дня записала содержание беседы с ним, чтобы передать Муссолини.

В своих интервью Маргарита проводила одну и ту же мысль: фашистская революция спасла Италию от разрухи и восстановила ее национальное величие, ибо фашизм, собственно, и есть социализм, успокаивала она просоциалистически настроенных американцев, но настоящий, а не кровавая тирания советского образца. Поэтому-то Муссолини и есть единственный гарант мира.

Из Нью-Йорка Маргарита прилетела в Вашингтон. Сразу из аэропорта она направилась в отель, сменила дорожное платье на вечернее и поехала в итальянское посольство, где был устроен прием в ее честь.

На следующий день Маргариту принял президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт, которому американский посол в Италии написал, что Маргарита точно знает истинные планы Муссолини.

Президент очаровал Маргариту хорошими манерами и чувством юмора. «Он владеет своей улыбкой, как Паганини[235] скрипкой». Но за этой очаровательной улыбкой Маргарита в отличие от многих других уловила стальную волю Рузвельта и его уверенность в своей внутренней силе. «У Муссолини все наоборот», — с горечью подумала она.

Президент похвалил Маргаритин английский и перевел беседу на положение дел в Европе, в частности, в Италии. Он поразил Маргариту доскональным знанием не только итальянской жизни, но и топографии пограничных районов. Увидев ее изумление, Рузвельт расхохотался и сказал, что не всегда был паралитиком и в юности много путешествовал.

Заговорили об отношениях между Италией и Австрией. Президент сказал, что не исключает агрессивных намерений Германии относительно Австрии и надеется, что в случае чего Муссолини не оставит Австрию в беде. Маргарита с ним согласилась.

Беседа продолжалась час. Маргарита покинула Белый дом под сильным впечатлением от личности Рузвельта и от того, насколько глубоко он разбирается в международной политике. А сплетни о президенте и его супруге она услышала за ужином с кузиной Рузвельта.

Понравилось Маргарите и то, что в Америке министр труда — женщина[236]. Такого прецедента не было еще ни в одной стране. А пять тысяч делегаток ежегодного конгресса организации «Дочери американской революции» ну никак не походили на дурно одетых суфражисток ее юности. Богатые, холеные женщины, с которыми считались все конгрессмены и сенаторы.

Из Вашингтона Маргарита полетела в Голливуд, побывала на киностудии «Метро-Голдвин-Майер», и сам Луис Майер[237] провел ее по разным съемочным павильонам. Маргарита увидела «живьем» Гарри Купера[238] и Мориса Шевалье[239]. Во время ленча Маргарита пошутила, что в Голливуде тоже есть свои диктаторы, и показала на Майера. В ответ раздались аплодисменты и смех. Перейдя к более серьезной теме, Маргарита сказала:

— Многие уверены, что фашизм — это реакционное движение, направленное против рабочих. Ничего подобного.

Кинозвезды вежливо промолчали.

На Западном берегу Маргарита ненадолго остановилась отдохнуть от бесконечных мыслей о Муссолини. Но ни роскошь дворцов кинозвезд и магнатов, ни образ жизни американцев не отвлекли ее. «Как в кино, — рассеянно думала она. — На экране гангстеры, и в газетах о них же! Чего стоят одни только похождения банковского грабителя Джона Диллинжера». А посещение китайского квартала Сан-Франциско снова напомнило Маргарите о «желтой опасности».

Когда Маргарита вернулась в Нью-Йорк, ее пригласили почетным гостем на банкет в память об участии Италии в Первой мировой войне. На банкете присутствовало две тысячи человек. Посол Италии произнес речь, закончив ее словами «Да здравствует король! Да здравствует Дуче! Да здравствует Италия!». Хор спел фашистский гимн. За послом выступила Маргарита. На ее черном платье сверкала золотая медаль Роберто. Она сказала, что ее сын, как и другие сыны Италии, пал не напрасно. Возрожденная фашистской революцией Италия Муссолини это доказала.

Даже овации, которые прежде лили Маргарите мед на душу, уже не доставляли ей радости.

На следующий день она отплыла домой.

После того как Маргарита проколесила по Америке три месяца, у нее в голове складывался план книги. Нет, не роман. Документальное исследование. Что-то вроде «Мое открытие Америки». Американский расизм ее не шокирует. Скорее, наоборот, ей нравится, как американцы держат черных и желтых в ежовых рукавицах. А вот бездуховность — это как раз отрицательная сторона Америки. Технический прогресс? Да, конечно, американцы опередили весь мир. Этого у них не отнять. Но делает ли прогресс человека счастливым? А если не делает, почему американцы явно счастливы? Вспомнить хотя бы свободную от условностей жизнь американских женщин! А она сама счастлива? Была. С Бенито.