Она еще раз просмотрела весь список. Ладно, молнии она потом научится сама пускать. А вместо регенерации у нее есть Снежок. Он обидится, если его заменят каким-то Ме.

Вот Светоустойчивость… с ней можно, наверное, пойти прямо в Сальван, и никто ей там ничего не сделает. Но ей там и так никто ничего не сделает, она же хорошая. Ну и зачем тогда?

Зато Совершенная Меткость… она вроде бы и ничего такого, но вообще-то даже для мага полезно. Зайчики Луча Солары всегда будут попадать в цель. И если рогатку сделать, то это будет воистину кудесная рогатка.

— Выбирай не торопясь, Астрид, — сказала Лахджа, а сама подсела поближе к Зукте и спросила вполголоса: — А что у тебя есть такое… самое дорогое?

— Уровня твоих ультимативных? — ухмыльнулся ямсток. — Есть несколько. Но их я за деньги не продаю, только бартер.

— Покажешь?

— Ну покажу, — достал туго скрученный свиток Зукта.

Да, вот это были действительно сокровища. Всего шесть, но каждое — умопомрачительной ценности. Кулак Смерти, Великий Мастер, Хождение Насквозь, Вся Правда, Верный Путь и Повелитель Терний.

Последнее Лахджу очень заинтересовало. По большому счету — та же Флора, только улучшенная… раз этак в сто. Позволяет в считаные минуты выращивать деревья до небес, за секунды — обычные растения. Дает возможность ими манипулировать.

Лахдже очень захотелось такое. Прямо очень. Но… но бартер.

— А зачем тебе эти Ме, если только бартер? — спросила она. — Ты их просто держишь про запас, что ли?

Вместо ответа Зукта ухмыльнулся, чуть повернул голову и указал на забранные в пучок волосы. Там, почти невидимая со стороны, мерцала длинная булавка с треугольным красным камешком.

— Я всего лишь смертный, мэтресс Дегатти, так что такое Ме у меня может быть только одно, — произнес ямсток. — Зато я в любой момент могу их менять.

Лахджу охватила легкая зависть. Конечно, неизвестно, как быстро Зукта может сменить одно Ме на другое, насколько это вообще сложная процедура… но понятно, почему он их не продает, а только меняет на равноценные.

— Мелкие не приму, — сразу сказал Зукта. — Даже все, что у тебя есть. А вот на одно из двух больших поменяться согласен.

Лахджа приуныла еще сильнее. Она подумала, что если бы Зукта согласился все-таки продать Повелителя Терний за деньги, она бы охотно залезла в долги, даже очень глубоко… она постаралась не думать об этом. Еще Майно услышит, чего доброго.

Я слышу.

Нет, нет, она не может даже намекать на покупку чего-то настолько дорогого и кудесного. Это нескромно. У них просто нет столько денег. Особенно теперь, после покупки у Артуббы.

Что?..

Нет, она должна быть послушной скромной женой и только радовать своего мужа и повелителя. Конечно, было бы лучше, если бы у нее было такое кудесное Ме, у нее тогда было бы больше возможностей… его радовать… но… придется жить скромнее, но ей и того довольно, главное, чтобы Майно ее любил…

Не прибедняйся. И не переводи тему. Что ты купила у Артуббы?.. КОГО ты купила у Артуббы?

Не знаю. Так.

— Мам, я выбрала! — сказала Астрид.

— Хорошо, родная, что ты…

ДВЕСТИ ОРБОВ?! ЧТО ТЫ КУПИЛА?!

Слушай, просто один парень, попавший в беду. Ты сам на моем месте сделал бы то же самое.

Так… так… потом, Лахджа, я тут один не справляюсь. Готовься к призыву.

— Дети, посидите пока тут, мама быстро, — поднялась с подушек Лахджа. — Зукта, можно оставить их с тобой?

— Конечно, — добродушно кивнул торговец Ме.

Майно, я гото…

Лахджа не успела договорить. Ее рвануло сквозь пространство, проволокло по четвертому измерению, и швырнуло посреди какой-то лесостепи. Вдали синела полоска моря, там виднелись ряды яранг, а между ними и Лахджой шевелилось настоящее море усеянных шипами спин.

Бегемоты! Крупнейшие млекопитающие Парифата! Не те бегемоты, которые живут в Африке, а те самые, библейские, огромные монстры, способные драться с драконами. Лахджа слышала, что великаны ездят на бегемотах верхом — для них они как лошадки для людей.

Их тут было целое стадо. Утреннее солнышко освещало сотни этих ходячих гор, и от их рева закладывало уши. Среди шестиногих гигантов бродили пастухи с длинными посохами — да не люди, а орки, хотя и какие-то странные, покрытые белой шерстью.

— Вспышка ящура, — раздался усталый голос. — Ничего особенного, только скотина очень крупная.

Лахджа наконец-то заметила и своего мужа — он был недалеко, просто совсем терялся рядом с этими громадинами. Майно Дегатти переходил от бегемота к бегемоту, клал ладонь на шкуру, вслушивался в его самочувствие. По пятам за ним следовал Снежок, испуская целительные волны, а вдали оглушительно лаял Тифон, гоня одних бегемотов налево, а других направо, отделяя больных от здоровых.

— А я тут зачем? — спросила Лахджа.

— Помогай изолировать больных, — махнул рукой Майно.

— Всего-то. А я ожидала махача… Думала, тут тебя уже кто-то сапогом с гвоздем забивает.

— Также я оставляю на тебя забой безнадежных, — закончил муж. — Ты это сделаешь быстро.

— Не вопрос, — стала разрастаться и отращивать лапы-ножи Лахджа. — А у нас при ящуре все стадо забивают.

— У нас тоже… если нет волшебника. Но всех я вылечить не успеваю, так что частью придется пожертвовать.

Астрид смотрела, как встает солнце. Сегодня оно ее совсем не радовало. Да, вчера ей подарили двух принцесс-волшебниц и Совершенную Меткость, но теперь она должна идти в школу и не плакать. Словно бесстрашный рыцарь, Астрид примет все, что приготовила ей судьба, и в глазах ее не будет ни боли, ни страха.

Школа Радужной бухты в поселке Радужницы, почти у самого моря. Пешком топать часа два, но туда ходит големический омнибус, а к тому же папа разрешил Астрид кататься верхом или ездить в карете. Сервелату все равно скучно, он и так каждый день бегает по лугам.

Ну а немного погодя Астрид просто будет туда летать. Сейчас у нее еще не настолько крепкие крылья, да и пончиков она ела многовато. Астрид думала, что если больше есть, то у нее вырастет анклав, но пока что выросло только пузо.

В первый день ее провожала мама. Папа остался дома — они с мамой вчера поругались из-за какой-то дурацкой бутылки, а утром еще раз поругались. Папа хотел вернуть бутылку Артуббе, а мама наотрез отказывалась.

Солнышко светило вовсю. По календарю уже осень, луна Вепря, но по правде — все еще лето. Очень теплый и хороший денек, сейчас бы пойти на речку купаться или в лесу погулять… но Астрид топает в школу. Она зло пнула камушек, подходя к уже запряженной карете.

И эта бодяга теперь надолго. Не на день и не на луну, а на пять или даже четыре года. Обычно пять, но мама сказала, что дети, которые хорошо учатся, поступают в Клеверный Ансамбль на год раньше, так что и начальную школу заканчивают на год раньше.

— Астрид, запомни несколько простых правил, — по дороге наставляла мама. — Слушайся мэтресс классную наставницу. Не обижай других детей, но и себя не позволяй обижать. И самое главное: никому не давай свои Ме. Запомни — Ме невозможно украсть или отнять, их можно только отдать добровольно.

Последнее Астрид запомнила крепко, хотя и понятия не имела, как можно отдать Ме. Они же где-то внутри нее, как кишки.

Сервелат весело цокал копытами, и постепенно настроение у Астрид улучшилось. Она смотрела из окна кареты на плывущие мимо поля, леса и озерца, на проглядывающие меж дерев старинные усадьбы, и думала, что все не так уж плохо.

Мама могла домчать их до Радужниц за несколько минут. Да и Сервелат мог. Но сегодня они ехали чинно и торжественно, потому что событие-то не каждодневное.

По дороге их догнала карета Пордалли, которая везла в школу троих детей, причем маленькую Уберту — в первый раз в первый класс, как и Астрид, Эстура — в третий, а десятилетнего Кланоса — аж в пятый, и он из-за этого аж раздувался от гордости. Всем, кто хотел слушать и кто не хотел (никто не хотел) он рассказывал, что мог уже в этом году поступить в Клеверный Ансамбль, но они с родителями посовещались и решили, что ему стоит отучиться еще один класс в начальной школе, поскольку тогда его образование будет более полным.