— Давай просто завернем во что-нибудь и выкинем, — предложил он.

— Вообще-то, у меня на родине это деликатесы, — немного обиделась Лахджа. — Тем более, домашнее… папа старался… хотя липеякалу, ладно, выкину.

— А что это?! — вскочила на стул Астрид, закончив ревизию рождественских подарков от бабушки с дедушкой. — Тоже что-то кудесное?! Можно открыть?!

— Можно, но выйди с банкой на улицу, — ласково попросила мама, еще не простившая дочери лепреконскую доставку.

— Почему?

— Не скажу. Испорчу сюрприз.

Астрид сцапала банку и радостно вылетела наружу. Там она дернула колечко, с размаху открыла… и содержимое выплеснулось на землю и на нее саму.

У Астрид обмякли руки и ноги. Этот запах… даже для демона это оказалось чересчур. Астрид выпучила глаза и бросилась обратно, умыться — но дверь захлопнулась перед ее носом.

— Маааааааам, пустииии!..

— Не дочь ты мне больше, смрадное чудовище, — злорадно донеслось из дома. — Иди к лепреконам, пусть они тебя отмоют.

На самом деле сюрстрёмминг не так уж и страшен. Его просто надо правильно употреблять — открывать в воде, потом тщательно промывать под краном, а потом мелко нарезать, и есть с картошкой, с зеленью, да под крепкий алкоголь. Тогда он очень даже заходит… некоторым гурманам.

Но кто же Астрид виноват, что она не соблюла правила? Жизнь ее наказала за глупость.

— Мама, мне плохо! — блевала во дворе девочка.

Она поползла к прудику, чтобы вымыться там. В воде уже бурлили карпы, торопливо уплывая на противоположную сторону.

— Ладно, ладно, — сказала Лахджа, беря садовый шланг. — Майно, не выходи… да не выходи!.. а, ты вышел. Ну не в петунии же!..

Да, папа где-то нашел особо ядреный сюрстрёмминг. Такого эффекта Лахджа еще не помнила.

Она окатила место, куда выплеснулась жижица, а саму банку взяла сильно удлинившимся руками, превратив ладони в костяные щипцы, вынесла за ограду и кинула в помойную яму.

Она не заметила, как в кустах зашуршало. Оттуда вылезли два гоблиненка, спустились в яму и принялись жадно лопать квашеную рыбу.

— Ух, вкусно!.. — облизнулся один. — Давно такого не ел!

— Высококачественный продукт ферментации, — поправил очки другой. — Здесь живут ценители.

— Они это выкинули. Здесь живут остолопы, Зубрила.

Гоблинята еще порылись в помойке, прибрали все, что представляло ценность, и снова исчезли в кустах.

Тем временем Лахджа закончила мыть страдающую дочь, убрала в холодильный сундук родительские гостинцы, включая три невскрытые баночки сюрстрёмминга, и уселась в гостиной, потребовав еще раз рассказать ей все про этот инцидент с объекталями. С самого начала и во всех подробностях.

— Я никогда не отмоюсь… — дрожала рядом Астрид. — Никогда…

— Ты уже отмылась. И не дрожи, тебе не холодно, ты демон. Это все в твоей голове — и холод, и дурнота. А запах пройдет… потом… возможно. Не подходи ко мне.

— Ну уж нет, — сказала Астрид, крепко обнимая маму. — Теперь, после твоего поступка, я буду добиваться твоей любви! Материнской любви, которой мне так не хватает!

— Я как-нибудь потом ее проявлю! — отпихнула дочь Лахджа. — Или иначе! Давай я твоего мишку зашью!

— Давай, а то Вероника хнычет, — согласилась на сделку Астрид. — Там еще много игрушек… надо…

Иголкой Лахджа орудовала ловко, а зашивать раны выучилась еще в университете. Не нужно быть профессиональной швеей, чтобы починить пару игрушек. Просто делай стежки поаккуратней и все, ряд в ряд.

— Как в целом прошла поездка? — спросил Майно, сидя в кресле напротив.

— Сложно сказать, — вздохнула Лахджа. — Знаешь, такое впечатление, что часть меня стала презирать моих собственных родителей.

— За что? — не понял муж.

— Как будто они недостойны моего величия. Они такие… смертные. Низменные, простые. Мещане. Папа вот газонокосилку купил, и все хвастался мне, какая она замечательная, да как удачно взял, по хорошей скидке.

— Ну молодец. А в чем проблема?

— Да ни в чем. Просто я слушаю, а внутри дерьмо какое-то бурлит. Вот я и думаю — это из-за того, что я демон, или я просто от них отвыкла? А может, я плохая дочь?

— Возможно, стоило привезти им внучек, — заметил Майно. — Твоим родителям уже за семьдесят. Для простых смертных это почтенный возраст.

— Я бы могла носить им философский камень или еще что-нибудь, но это вызовет вопросы и проблемы…

— И у нас нет столько философского камня. Его нужно пить каждый день.

— Ладно, привезу им внучек на Пасху, — решила Лахджа. — У Астрид как раз летние каникулы будут. Думаю, они просто огорчились, что я в этот раз одна…

Плюшевый мишка в ее руках заворчал, задвигал толстыми лапами и уселся, осмысленно глядя глазами-пуговицами. Как только ему пришили голову, вернулась и загадочная оживляющая сила.

Лахджа отпустила его к обрадованной Веронике и подумала, что ее, возможно, брать не стоит. К Пасхе она еще недостаточно повзрослеет, а эти ее спонтанные чудеса… если в Порвоо начнут оживать телевизоры и газонокосилки, это будет сложно объяснить инопланетными технологиями.

Так, что там еще? Набивной дракончик… растрепанный в клочья. Этого будет сложнее залатать.

И… суть Древнейшего, знакомая игрушка.

— Это же подарок Хромца! — невольно воскликнула Лахджа. — Изуверы, вы что натворили?!

— Это что, тот самый?! — вскинулся Майно. — От Люкрезы Штент?!

— А ты откуда…

Лахджа тут же осеклась, увидев выражение лица мужа. Тот напряженно вертел головой, и Лахджа уже и сама слышала звон посуды, бокалов… стены вокруг будто сужались, камин пылал багровым, гостиная сменялась малым залом «Соелу»…

— В общем, мне это подарил Клюзерштатен в облике красотки-игрушечницы! — торопливо принялась рассказывать Лахджа. — Люкреза Штент! Это не секрет для меня, я эту историю знаю, она моя собственная! А так как я твой фамиллиар, то все мои истории — твои истории, а все твои — мои! И любой, кто решит с этим поспорить, заранее проиграл, потому что этот закон не из рукава взят!

Аргумент оказался веским, и звон бокалов стих. Майно облегченно выдохнул, и тут же заговорил о том, о чем давно хотел поговорить с женой:

— Как ты могла принять подарок от Клюзерштатена?!

— Это была совершенно нормальная игрушка, пока ее не превратили в объекталя! — отпарировала Лахджа. — Ручная работа демолорда! Как можно выкинуть подарок, сделанный своими руками?!

Она еще раз осмотрела останки дракончика. Так, стоп, а у него всегда были такие зубы? Наверное, да, их же не Вероника сотворила. Магия объекталей не добавляет новых деталей, а просто обыгрывает имеющиеся и придает некую антропоморфность. Лицо, ручки, ножки… но уж не железные зубы!

А, они были выдвижные. Понятно. И это не настоящая ржа, а просто… такой эффект. Для устрашения, видимо. Капелька магии, и безобидная игрушка превращается в ночной кошмар.

Даже не очень хочется его зашивать. Но вещей из Паргорона у Лахджи почти не осталось. Подарок Асмодея она утратила, не хочется терять и другую уникальную реликвию… пусть и проклятую.

Но на этот раз шить пришлось дольше.

— Поверить не могу, что ты его чинишь, — сказал муж, зайдя в гостиную через пару часов. — Он пытался убить наших детей.

— Мама тоже, — сказала Астрид, играя со Снежком в шашки.

— Когда я пыталась вас убить?! — возмутилась Лахджа.

— Види с бянкой ня улицю, бюдет сюпьиз!.. — передразнила Астрид противным голосом.

— Ты ребенок и многого не знаешь, — наставительно сказала мама. — Конечно, это отличный повод над тобой подшучивать.

— Ты ужасная мать, — строго сказала Астрид. — Но я тебя прощаю, потому что я хорошая дочь.

…Тем временем Вероника гуляла в саду с плюшевым мишкой. Почти все остальные объектали предпочли снова стать обычными вещами, а вырезанные из книжки картинки уже на второй день почти перестали шевелиться, но мишка решил остаться живым, и теперь обстоятельно объяснял Веронике разницу между липовым и вересковым медом.