— Это не так работает, — снисходительно объяснил он старшей дочери своего волшебника. — Лимбо не исполняет желания, оно просто ведет тебя в место, сообразное с твоими представлениями…

— ХОЧУ БЫТЬ ГЕРОИНЕЙ! — яростно повторила Астрид.

Снежок опустил хвост и задергал ушами. Тяжело придется с ней учителям Клеверного Ансамбля.

А вот Вероника Снежка внимательно выслушала и воскликнула:

— Пьизываю…

— А ну-ка, стоять!.. — зажала ей рот Астрид. — Ты кого опять призываешь, ежевичина?!

— Му-му-му, му-мы, — сердито ответила Вероника.

— Мама с папой не призовутся, — вскинула палец Астрид, расхаживая вокруг сестры. — Потому что это… это… это Ловушка Врагов! Исходим из этого, и действуем мудро!

— Да! — кивнула Вероника, с уважением глядя на Астрид.

— Мы убьем всех врагов и приколотим их бошки к нашим стенам, чтобы у мэтресс Буженины были друзья!

План был хорош, Астрид сразу это поняла. Но в нем не хватало нескольких незначительных пунктов. Где именно враги и родители? Как до них добраться?

— Как до них добраться?.. — наморщила лоб Астрид.

— Просто пойдем, и все, — сказала Вероника и решительно затопала в туман. — Тут наверняка есть дверка.

Две демоницы и волшебник словно кружились в бешеном танце. Майно рвался к мыльному пузырю, в котором заперли его жену, а жены Хальтрекарока сновали вокруг, хлеща демонической силой. Им не было дела до смертного, они бы давно исчезли, убрались вместе с пленницей, но волшебник запасовал телепортацию, частично вывернув кошель.

Это первое, что следует сделать, когда встречаешься с тем, кто может перенестись на другой конец света. Внести легчайшую путаницу в эфирную картину, добавить горсть пространственных «царапин» — и перед телепортером словно захлопнется дверь. Он не сумеет уйти ни четвертым измерением, ни сквозь Кромку. Таким именно образом демоницы заперли здесь их самих, то же самое проделал с ними и Майно.

Они по-прежнему без труда перемещались в пределах видимости, то и дело исчезали, тут же снова появляясь, но хотя бы одна всегда оставалась рядом с Лахджой, не подпускала к ней волшебника. Одолжив и скорость коня, Майно применил темпофлекцию и мелькал как молния — но все равно не мог прорваться.

Точечные атаки. Сверхкраткие изменения реальности. Здесь все было подвластно этим двум. Но они дрались с закрытыми ртами, ни одна не пыталась поглотить Майно — а ведь это обычно первое, что делают гхьетшедарии.

Просто сожрать противника. Одним глотком.

Это значит, что они либо обустроили тут все так тонко, что пожирание может все разрушить, либо они знают о кошеле Дегатти. Он не убирал с него руки, пристально следил за губами гхьетшедариек… надо идеально поймать момент, чтобы пустить поток на поток, хлестнуть по демоническому поглощению волшебным…

Сейчас Майно хапнул даже больше демонической силы, чем в драке с бушуками. Внутри его трясло, он чувствовал, как организм пытается перестроиться, подчиняясь неясной воле Тьмы. Плащ из демонических волос клубился живым облаком, меч стал продолжением руки, Сервелат храпел, мозг был объят лихорадочным огнем.

— Я сдеру с вас кожу и сделаю сапоги с вашими именами на подошвах! — рявкнул волшебник, сам не осознавая, что говорит. — Чтобы вечно по ним топтаться!

У демониц приподнялись брови, а в глазах одной сверкнул интерес.

От чародея шибало скверной. Его меч дымился, все сильней походя на гохерримский клинок. Лаиссална и Оошона снова стали свертывать пространство, но они уже вышли из складок, и смертный предупреждал их движения, сам двигался, словно высший демон.

Взмах — и с ладони сорвалась черная молния! Прямая атака демонической силой! Оошону поразило в лицо, она зашипела, завизжала, кожа сползла с черепа, и демоница отшатнулась! Реальность смертного возросла так, что он мог… он мог убить ее! Просто обычной магией!

Лахджа толком не видела, что происходит. Скрученная в крохотной гиперсфере, она лихорадочно пыталась проломиться, вырваться, но здесь само пространство свернулось лентой Мёбиуса. Мирок внутри мирка, отделенный от последнего… но, к счастью, не полностью, она хотя бы снова ощущала фамиллиарную связь, снова слышала эмоции мужа!

Те становились все… темнее. Майно не на шутку плющило от силы, что не предназначена смертному. Лахджа пыталась фильтровать, делиться только безопасной частью, но Майно полностью перехватил инициативу и греб не глядя, не думая о себе.

Чертов идиот, он же так сдохнет или превратится в не пойми что…

— …Папа!..

На мгновение все ослепли. Туманы рассекло ослепительным лучом, и Лаиссалну отбросило. Демоница истошно завыла, ее нога осыпалась пеплом, а в горло сразу ткнулся дымящийся клинок. Майно переместился быстрее мысли, замахнулся…

— Стоять, или она умрет!.. — раздался крик.

Волшебник резко повернулся. Оошона парила в воздухе, держа за шкирку съежившуюся Веронику. У демоницы не было оружия, но пальцы были сложены щепотью — а гхьетшедарию больше ничего не нужно.

И Вероника — не демон и не волшебник, она не училась протекционистике. Щелчок пальцами — и девочка рассыплется песком или превратится в ананас.

Скулы Майно заострились. Он быстро поднес к губам перстень и спросил:

— Вератор, меня слышно?

Ответа нет. Как бы сюда ни попали девочки, дверь закрылась за их спинами. Они по-прежнему в наглухо закупоренном пузыре.

— Никто тебя здесь не услышит! — улыбнулась Лаиссална.

В зубы тут же врезался кулак, и улыбка исчезла. Лезвие надрезало кожу. Чужим, незнакомым голосом Майно сказал:

— Ты очень красивая, Лаиссална. Хочешь стать, как Кошленнахтум?

Глаза демоницы округлились. Даже волшебный меч не смог бы ее убить, но сейчас, напоенный этой переданной силой, источающий саму Тьму… один Древнейший знает.

Она рванулась, дернулась, попыталась переместиться — волшебник держал крепко, не давал телепортироваться.

— Я клянусь вратами Шиасса и могилой Бриара, что отпущу тебя живой, если освободишь мою жену, — продолжил он. — Иначе… три секунды ты еще проживешь прекрасной.

— Не смей! — крикнула Оошона.

— Я…

— Раз.

Астрид держала руку вытянутой. Она бы уже вовсю палила снова, но в руках голой тетки болтается мелкая. Она, конечно, только полудемон, но вдруг ее тоже обожжет?

И вдруг не просто обожжет, а спалит дотла?! Она ж маленькая совсем!

Вот вечно она во что-то вляпывается, одни проблемы с ней!

— Два.

— Не смей, Лаиссална! — повысила голос Оошона.

— Тебе легко говорить! — завизжала Лаиссална. — Ты будешь только рада, если…

— Три!..

Лаиссална вскрикнула, шею прорезало болью… но не до конца. Кровь хлынула во все стороны, исчезая в густом тумане, повисая в воздухе каплями… здесь не было четких верха и низа.

Лаиссална тяжело задышала. Нет, она еще жива. Голова еще не отделилась от тела.

В то же время Майно напряженно размышлял. Было трудно — голова ужасно отяжелела, а мысли мчались хоть и с бешеной скоростью, но странно обжигали, причиняли боль. Лахджа что-то без умолку тараторила, и бубнил на заднем фоне Снежок, а Майно в отчаянии думал, что если он действительно прикончит одну тварь, вторая тут же убьет Веронику. И Лаиссална даже не умрет полностью, из нее сразу вылезет чудовище… очень злющее, ненавидящее его чудовище.

Какая же кировая ситуация…

Вероника испуганно хлопала глазами. Она еще не сообразила, что происходит, но поняла, что что-то плохое. Вроде дверка и привела их к маме с папой, но тут еще какие-то демоны, и теперь ее трясут, как грушу, а она даже кукурузку не доела…

— Пусти меня! — попросила она. — Пусти, а то… а то кукуруза!..

Оошона проигнорировала скулеж смертного щенка. Она размышляла, что для нее ситуация в целом выигрышная. Если она все правильно разыграет, то избавится от Лахджи, а Лаиссална утратит фальшивое тело, и Хальтрекарок ее сожрет либо прогонит. Надо только нигде не ошибиться…

А Веронике стало обидно, что ее игнорируют. Дрожащим голосом она воскликнула: