— У меня не такие… — всхлипнула Астрид. — Не такие… кудесные…

— Не такие, — легко согласилась мама. — Ну и что?

— А то, что это несправедливо!

— Астрид, почти все дети Мистерии и всего мира то же самое могут сказать про тебя, — строго сказал папа. — У них нет твоих зайчиков. Они не умеют летать. Они будут стареть, когда вырастут, и многие — очень быстро. Даже твой друг Друлион будет стареть, хотя и медленно. Зога и Дзюта проживут даже меньше, чем люди. А Зубрила — совсем мало. Когда ты подрастешь, у тебя будут и всякие другие силы и способности, потому что ты высший демон. А у Вероники, возможно, будет только ее штука, и больше ничего. Где ж тут справедливость?

Астрид слабо улыбнулась. И правда.

— Нет, возможно, что она станет величайшим магом на планете, и ты в ее тени покажешься ничтожеством… — добавила мама.

Ты зачем ей это говоришь?!

Потому что, возможно, так и будет!

— …И все мы тоже покажемся, — продолжила мама. — Очень тяжело быть близким кому-то действительно… великому.

— У меня было два брата и три сестры, Астрид, — мрачно сказал папа. — Они мне завидовали, потому что у меня были способности к волшебству, а у них нет. Но я бы с ними охотно поменялся или поделился, если б мог. Потому что на меня рассчитывали, от меня ждали чего-то особенного, а они просто жили как хочется.

— Быть может, Астрид, твоя задача — преодолеть эту зависть… — добавила мама.

— Я не завидую!.. — снова разозлилась Астрид. — Просто!.. ну просто…

— …Преодолеть эту зависть, чтобы она не раздавила тебя и твое будущее. Не отравила твое существо, угробив твой собственный потенциал. И не разрушила твои отношения с сестрой. Потому что будет ли она великой волшебницей или останется обычным человеком с одной штукой, и станешь ли ты великой волшебницей или останешься обычным завистливым демоном…

— Да не завидую я!..

— Дослушай. В общем, как бы то ни было, тебе нужна будет сестра. И ей нужна будет сестра. А еще у вас обеих есть третья сестра, у которой, возможно, нет ни штуки, ни бессмертия, и ей будет особенно тяжело смотреть на вас обеих. А мне будет особенно тяжело не разбаловать ее, пытаясь утешить. И ее груз зависти будет особенно ужасен.

Астрид вдруг вспомнила про Лурию. И правда, она-то совсем маленькая и жалкая. Астрид через год, наверное, уже на волшебницу начнет учиться, и станет даже кудесней Вероники, а Лурия еще даже погремушку держать не умеет, роняет все время.

— Я поняла, — тихо сказала девочка. — Я гоблинная, да?

— Вовсе нет, — заверила мама. — Ты самая-самая кудесная.

Они с Майно снова обняли дочь, и Лахджа почувствовала исходящую от мужа грусть. Он в свое время так и не смог проломить этот лед, не смог наладить нормальные отношения с братьями и сестрами. Она слышала от него, что дружил он только с самой младшей сестрой, которая по крайней мере не считала себя обделенной в плане наследства.

Астрид утерла нос и пошла искать Веронику. Она, так и быть, возьмет ее в свою разбойничью шайку. И Очко Истины ей подарит, чтобы она не так тупила, когда складывает цифры. Пусть уж сразу видит, правильно получилось или неправильно.

А Лахджа пошла кормить Лурию, потому что это за нее никто не сделает.

Но Веронику Астрид не нашла, зато нашла Зогу и Дзюту, которые пришли посмотреть, все ли еще Астрид дуется невесть на что. Они сказали, что пока атаманша тут переживала о какой-то бабской чепухе, они открыли дерево с огромным дуплом, и там наверняка клад, потому что они бы точно выбрали такое место для клада.

— А значит, там золото и артефакты, — уверенно сказал Зога. — Пшли, нам нужны твои крылья.

— Быстрей пшли, — добавил Дзюта. — Там гоблин остался сторожить, так что быстрей надо, а то он все сгоблинит и сдриснет.

— А Копченый где? — спросила сурово Астрид.

— А он от нас потерялся куда-то, — пожал плечами Зога. — В лесу заблудился.

— Эльф — в лесу заблудился, — с изумлением покрутил головой Дзюта. — Диковинно.

Астрид поняла, что без нее шайка стремительно распадается, так что Веронику она примет потом, а сейчас надо спасать то, что еще можно спасти. Она схватила Зогу и Дзюту за плечи, запрыгнула к ним на закорки и приказала везти себя к кладу, а она будет грозно орать и завывать.

Вероника же тем временем ушла к сараям и там размышляла о сказанном мамой. У нее хорошая наследственность, потому что все ее предки были умными. Значит, можно попросить их помочь в учебе. Как вот дедушка и прадедушка помогают. Наверняка другие помогут еще сильнее, если их попросить.

Она недолго думала. Просто вспомнила ту сетку, которой призывала дедушку, когда папа с мамой попросили, и нарисовала ее еще раз. Положила в центр учебник, чтобы предки знали, что делать, и вообще могли сразу же начать объяснять, и взмолилась:

— Духи предков, откройте мне мудрость!

Сначала ничего не происходило. Только стало как будто холоднее, среди лета подул студеный ветер, а на траве выступил иней. Потом из круга донеслись шепотки, а из-под дома послышался скрип… сначала тихий, потом все громче и громче.

Первым появился дедушка Гурим. Он объявился прямо над учебником и удивленно сказал:

— Что слу… а!.. внученька!..

Рядом с ним из воздуха выступила какая-то бабушка в очках, с длинным носом. Потом появился прадедушка Айза, а с ним — еще одна бабушка, с добрым лицом и длинными вьющимися волосами. Ну а потом уж повалило потоком — призраки сыпались, как горох, возникали все новые и новые!

И многие были в замешательстве, а кто-то и в гневе. Особенно сердилась какая-то высокая бабушка, очень похожая на дедушку Гурима, только бабушка. Потрясая толстой узловатой клюкой, она воскликнула:

— Я Гердиола Дегатти, профессор Пеканиума… и я требую объяснений! Кто посмел нарушить мой покой?!

Повсюду замерцали голубые огоньки, а ветер стал совсем студеным, пробирающим до костей. Вероника немножко испугалась, особенно когда поняла, что круг слишком маленький для такой толпы предков, и они из него… вывалились! Совсем как Коргахадядед, только не потому что сами такие толстые, а потому что их очень много!

Призраки обступили Веронику со всех сторон. Правда, ее сразу заслонил собой дедушка. Он насупил густые брови и провозгласил:

— Я Гурим Дегатти, профессор Униониса, и се — наследница нашего рода, моя внучка, Вероника Дегатти!

Воцарилось молчание. Могильная тишина. Только прадедушка Айза тихо что-то говорил бабушке с добрым лицом, а та приветливо улыбалась Веронике.

— Полудемон… — ахнул кто-то. — Полудемон…

Какая-то женщина зарыдала.

— Это позор! — воскликнула еще одна старушка, заламывая руки. — В нашем роду!.. Теперь в нашей крови… скверна!..

— Заткнитесь! — рявкнул Айза. — В девочке клокочет магия! Это же она нас призвала — вы не поняли?!

Снова воцарилось молчание. Старуха Гердиола подплыла к перепуганной Веронике поближе, присмотрелась и изумленно молвила:

— Что ты такое?

— Я Вероника, — застенчиво ответила девочка.

— Бриллиант, — гордо произнес Гурим. — Единственный на белом свете. Десятки колен Дегатти, целая цепь волшебников из поколения в поколение передавали искру волшебства, чтобы достичь этого апофеоза. Кровь демона стала катализатором, судя по всему.

— Как интересно, — прищурилась Гердиола. — А где же нынешний глава семьи?

А Майно Дегатти уже в изумлении таращился на целую толпу своих предков. Он сразу ощутил этот замогильный холод, и сразу определил источник, но никак не ожидал, что тут будет настолько… тесно! Как на большом семейном собрании… и одновременно словно анклав Шиасса.

Он увидел дочь, окруженную серебристыми, переливающимися фигурами, и поспешил схватить ее за руку. Обратившись к фамиллиарам, выставив незримые барьеры, Майно воскликнул:

— Не смейте ее проклинать!

— Се — мой сын, Майно Дегатти, — холодно представил его Гурим.

Предки воззрились на своего отдаленного потомка. Взгляды многих приковал медальон, наполовину прикрытый воротом халата.