— Обиснить! — выкрикнула Вероника.
— Что?! Что ты объяснишь Темному Господину Паргорона?!
— Как пьявильно!
— Что пьявильно?!
— Не дъязнись! — затопала ногами Вероника.
— Я тебе ща всеку! — пригрозила Астрид.
— Я тоже, — добавила мама.
— Давайте по кругу ей всекать! — обрадовалась Астрид.
Вероника захныкала. Она не помнила! Она не знала! Там точно что-то важное, но она не могла сказать, что именно! Просто вдруг она посмотрит и вспомнит?! Тогда все будет хорошо!
— Моя голова маинькая! — проревела она. — Слиском маинькая! Я глупая!
Она рухнула на оскверненную землю и начала биться в истерике. Такого с ней раньше не случалось. Вероника стала так задыхаться от плача, что аж посинела.
Взрослые и Астрид смотрели на это в шоке. Мама уселась на корточки, прижала Веронику к груди и зашептала:
— Тих-тих-тих-тих. Ничего ты и не глупая…
Давай ее к психозрителю отведем.
Давай. Но пусть только посмотрит.
— Что будете делать? — тихо спросил Жробис.
— Завтра у нее праздник, — так же тихо ответил Майно. — Она все время будет на виду, я с нее глаз не спущу. Послезавтра едем в Валестру. Там отведем к психозрителю, и я подам заявку в Делекторию. Наведу справки насчет досрочного поступления в КА… но это все равно еще минимум года три, сам понимаешь. Даже Хаштубал поступил только в семь.
Вероника долго не могла успокоиться, все время ревела и перед всеми извинялась. Она чувствовала себя виноватой, она каждый раз чувствовала себя виноватой, но ничего не могла с собой поделать, ее словно надирало изнутри.
Потом она замолчала, хлюпнула носом и уставилась на остатки убитого демона. Он ни в чем не был виноват, а его убили. То есть он, конечно, сам пытался убить их всех, но это же не он явился незваным, это Вероника его сюда призвала. Ну он и рассердился, наверное. Может, он там в игрушки играл или кушал что-нибудь вкусное, а его призвали, притащили незнамо куда, и даже конфет ему Вероника предложить не успела.
— Бедный Коргахадядед… — грустно сказала она.
— Вероника, видишь, какой злой демон был, — сказала мама. — Ручку твою забрать хотел. Какие выводы ты теперь можешь сделать?
— Надо дарить кафету сразу… — тяжко вздохнула Вероника.
— Нет, неверно!
— Надо дарить две кафеты?..
— Тоже нет. Верный вывод — не призывать демонов, Вероника. Не призывать их. Или по крайней мере использовать барьер, использовать печати, и использовать их правильно. Так, как я тебя учила. Призывать тех демонов, насчет которых точно знаешь, что в случае чего сможешь с ними справиться. Ты все поняла?
— Всё… — спрятала мордашку в коленях девочка. — Я больше не буду…
Вот Астрид нисколько не парилась. Она гордо разгуливала среди булькающих останков, проигрывала в голове моменты, когда метчайше и искуснейше поражала нечистую тварь Лучом Солары, и ужасно жалела, что не успела сломать коробочку с помни-зерном. Астрид на всякий случай носила одну во внутреннем кармашке, потому что никогда не знаешь, в какой момент случится очередной подвиг Астрид Лучезарной.
И вот — она возглавила битву с демоном неслыханной силы и злобности, нанесла все решающие удары, буквально спасла маленькую глупую сестру, родителей и толстого дядю, а ей теперь даже не похваста… не возвестить об этом городу и миру! Если она просто расскажет на словах, то это будет не то, потому что Копченый скажет, что она опять врет, хотя Астрид никогда не врет, а просто чуть-чуть приукрашивает, чтобы был не сухой отчет, а былинное сказание!
— Матти, ты же все видел? — с надеждой подняла голову она. — Ты подтвердишь, что я героиня?
— Подтвер-ржу, — охотно согласился попугай.
И еще нужны трофеи. Жалко, что от демонов обычно остаются только вонючие хлюпающие какашки, Астрид бы гордо носила на поясе клык или коготь, да и щупальца у Коргахадядеда были кудесные.
Правда, от него остались глаза. Их у Коргахадядеда было полным-полно. Твердые и гладкие, как жемчужины, они еще и переливаются разными цветами… и гнить не собираются!
Астрид достала ножик и принялась аккуратно выковыривать их из разлагающейся плоти. Если эти глаза просверлить, бусики получатся просто восхитительные.
Майно Дегатти задумчиво посмотрел на дочь, вырезающую глаза демону. Не самое подходящее занятие для восьмилетней девочки. Но ингредиент по-настоящему ценный и редкий, так что…
— Держи, — протянул он Астрид банку.
Вероника собирать глаза не помогала. Она сидела на корточках, обхватив колени руками, и источала уныние. Астрид вздохнула, глядя на эту козявку с мозгом-фасолиной, и сунула ей переливающуюся банку.
— Держи, — сказала она.
— Что это? — подняла расстроенный взгляд Вероника.
— Это трофеи. Боевые. Наши с тобой.
— Спасибо, — взяла банку Вероника и немножко улыбнулась.
— Это тебе мой подарок на день рождения, — великодушно сказала Астрид.
Благодаря Веронике день стал на редкость суматошным. Беснующийся Коргахадядед и ее же собственные скалы уничтожили изрядный кусок сада, половину малинника и беседку, повредили крышу дома и едва не обрушили обзорную башню. Лахджа, которой в начале восьмого месяца хотелось только лежать, есть всякое и тупить в дамские романы, до самого вечера пользовала Ме Землевладельца, починяя бесчисленные разрушения. Ей помогали енот и дядя Жробис — в драке почти бесполезный, он зато бесподобно управлялся с чисто помещичьей магией.
Майно тем временем объяснялся с волостным агентом, который в этот раз выехал к месту происшествия еще до того, как получил ябеду от Инкадатти. Рев Коргахадядеда разносился далеко, взрывающиеся скалы видели все соседи. Слава Кому-То-Там, что все обошлось, что никто не пострадал.
А поскольку Вероника так провинилась, день рождения ей устроили не слишком праздничный. Мама с папой уже просто устали от ее постоянных попыток затейливо самоубиться. На свет снова извлекли корониевый браслет, а Майно всерьез задумался о корониевой комнате.
Однако поступать так с маленькой девочкой в ее день рождения было бы достойно Бельзедора, так что Вероника отделалась самым-самым последним-распоследним предупреждением. Но папа торжественно пообещал, что если его ежевичка еще хоть раз выкинет что-нибудь эдакое, она больше не будет его ежевичкой.
Он даже хотел покляться вратами Шиасса и могилой Бриара, но в последний момент решил не разбрасываться такими клятвами. В конце концов, Веронике четыре года, ну что вы от нее хотите? Она не виновата, что родилась с такой способностью, она ее себе не просила и сама же сильнее всех от нее страдает.
Тем более, что после отцовских слов она и без того стала такой грустной, что у Майно защемило сердце. Он бы тут же пошел на попятную, но это было бы совсем непедагогично.
А Вероника, тяжко вздыхая, размышляла, как же теперь ей призвать Дружище, если все стало прямо вот настолько серьезно. Она слышала с кухни запах деньрожденного пирога, Снежок играл на клавесине, и уже пришли первые гости… но это не такие гости. Это просто соседи, которые придут куда угодно, если там музыка и угощение. Они приносят подарки, но они не настоящие друзья Вероники.
— Я хочу, чтобы ко мне пришел Дружище, — сказала Вероника, сидя на подоконнике и глядя вдаль. — Но это не призыв, потому что мне нельзя призывать. Это приглашение… да, приглашение. Я приглашаю его на день рождения.
— Чо тоскуешь, дурында? — повисла у окна мерно машущая крыльями Астрид. — Не тоскуй, а то всеку. Ты сегодня официально четырехлетка, а четыре — это уже много, так что веди себя как взрослая. Как вот я.
Вероника завистливо посмотрела на Астрид, прикрываясь от сквозняка. Иногда ей тоже хотелось крылья… часто. Астрид вот никто не наказывает за то, что она летает, хотя это ведь тоже опасно и для нее, и для окружающих. Если Астрид уснет на лету, то упадет и может кого-нибудь раздавить, особенно сегодня, когда она с самого утра слопала гору бутеров с домашней бужениной.
— Фух, тяжело что-то, — сказала Астрид, отпихивая сестру и забираясь внутрь. — Погода нелетная сегодня, и на атно… атнома… атноферических фронтах неладно. Все из-за твоего дня рождения.
