— Верка, ну ты даёшь! В трёх словах всё рассказала!

— Помнишь, как ты мне сказала, что я очень красивая, и меня обязательно кто-нибудь полюбит? — я кивнула. — Я же поверила, Ань, а он всё никак не находится! Тот единственный и неповторимый! — Верка хлюпнула носом, а потом, видя мою реакцию офигевания, в голос заржала. — Один-один! — воскликнула она, и уже вместе мы хохотали пару минут, вытирая на глазах слёзы.

— Господи, я подумала, что ты решила предъявить свои претензии, — давясь смехом, пропищала я.

— О, Верочка пришла! — сказала вошедшая на кухню мама, которая только что вернулась после выполнения обязанностей по уходу за животными.

— Здрасте, тёть Наташ! — кивнула Верка маме, а потом повернулась ко мне и доверительно зашептала:

— Твои родители очень помогли мне, пока тебя не было. Я даже некоторое время жила в твоей комнате, пока шёл ремонт в доме, а я была очень слаба. Я им так благодарна! — эти слова не стали для меня сюрпризом, я знала, что мои помогали Верочке, но то, что после моего отъезда в Омск она некоторое время жила в моей комнате, я почему-то пропустила. Я была совсем плохой подругой. Мы почти не общались. Я совершенно не интересовалась жизнью Веры, сосредоточившись сначала на поисках Алекса, потом на учёбе и попытках его пробудить, позже на своих страхах, переживаниях и страданиях. Мне тогда казалось, что наши жизни разошлись в разные стороны. Уезжая в счастливой эйфории в Омск, я считала, что уезжаю навсегда, и не собиралась возвращаться домой, пока не произошла беда. К счастью, Верунька совсем не обижалась на меня.

Анна

Вот и пролетел последний зимний месяц, а за ним и март, который выдался на удивление снежным и морозным. Лишь в апреле в свои права медленно, но верно, начала вступать весна. Снег в горах почти растаял, и южные склоны близ посёлка первыми оделись в цветочный наряд. Бело-розовые цикламены, нежные подснежники на длинных тонких ножках, голубые колокольчики пролесков зацвели на сухих склонах этой весной практически одновременно. Полянки ближе к речке зазеленели свежей травкой, а сохранившие влагу низины сплошным тёмно-зелёным ковром покрывала черемша.

Я стала чаще выходить в сад, чтобы погреться на солнышке и порадовать глаз видами просыпающейся природы. Садилась на садовую скамейку, подставив лицо ласковым лучам, и предавалась воспоминаниям. И постепенно, как-то само собой, начала задумываться о смысле своей жизни. Мужа я потеряла, ребёнка тоже, но не смотря ни на что я продолжала верить в их возвращение, которое было лишь делом времени. Время шло… а известий всё не было. Моё существование застыло в неопределённости, как муха замирает в янтаре. Весна вступала в свои права, всё расцветало, но я… не жила… Родители постоянно поддерживали, убеждая, что со временем мне должно стать легче, но… не становилось.

Кипящая лава в сердце выгорела, оставив после себя уже знакомую ледяную пустоту.

Часто я рассматривала единственный предмет, оставшийся на память от прошлой жизни — славянский оберег, когда-то подаренный Алексом. Снимала цепочку и подолгу держала в ладонях диковинный амулет, согреваясь его теплом. Странный камешек, непонятным образом вплавившийся в сердцевину цветка папоротника, выглядел непохожим на другие знакомые мне камни. Я искала информацию об этом минерале в интернете, сравнила с изображёнными на картинках драгоценными и полудрагоценными камнями, но ничего похожего так и не обнаружила. Мама посоветовала обратиться к ювелиру, но я не спешила показывать его людям. Что если его ценность превысит все мыслимые пределы? Я ведь не собиралась с ним расставаться. Он был единственным напоминанием о том мире, где остались мои муж и сын.

Вот и сейчас открыв ладони, я подставила камешек солнцу. В солнечных лучах его цвета заиграли ещё ярче. Камень мягко светился изнутри, и это зрелище завораживало. С трудом оторвав взгляд от необычного свечения, перевела его на свои руки и обомлела — моя кожа тоже чуть-чуть светилась. Я в изумлении поднесла ладошку к глазам, так и есть — от неё исходило неяркое сияние. Расположив ладошку так, чтобы она закрывала солнце, сквозь почти прозрачную кожу разглядела все ткани, мелкие кровеносные сосуды и даже косточки. На секунду задумалась, видела ли я такое раньше, а потом, чтобы разобраться в непонятном, решила пойти в тёмное помещение, чтобы кое-что проверить. Такая комната в доме была только одна — кладовка. Я бегом направилась в кладовку, по пути напугав родителей, не включая свет, закрыла за собой дверь, и…

Показалось… никакого света не было. А я… фантазёрка.

Прошлой ночью мне снова приснился странный сон. Словно я стояла среди прекрасного цветущего сада, но либо сад был таким маленьким, микроскопическим, либо я была слишком огромной, вровень с деревьями. Конечно, деревья не показались мне старыми, возможно это были лишь саженцы, но что я делала там? Огромный жук пролетел рядом со мной, и снова раздался звонкий детский смех, а потом не по своей воле я пришла в движение, стремясь догнать грузно улетающего чёрного жука с лазурными крылышками, но земля внезапно стремительно начала приближаться, и видение резко оборвалось.

Поутру я снова влезла в интернет, чтобы узнать название увиденного во сне жука, ведь я запомнила его слишком хорошо, но снова ничего похожего не нашла. Неужели это был просто сон из моей фантазии? И ничего подобного не существовало?

Затем я помогла маме приготовить обед, а потом снова отправилась в свой любимый сад во дворе. Расположилась на скамейке в саду, подставив солнышку своё лицо. Сначала было очень тихо. Слышно лишь жужжание пчёл, собирающих пыльцу с кустов орешника, но потом в сад прилетела первая птичка, которая сначала села на ветку повыше, распевая весеннюю радостную песенку, но потом переместилась ниже и блестящими глазками-бусинками уставилась на меня.

— У тебя очень красивая песня! — сказала я птичке с коричневой грудкой. — Спой ещё!

И птичка снова начала выводить рулады не хуже соловья, а я заслушалась, и не заметила, что в сад слетелось ещё несколько птиц. Те тоже запели, перекликаясь с первой, и весенняя песенка стала звучать ярче и насыщенней. Первая птичка спустилась ещё ниже, и я смогла хорошо её рассмотреть, а она рассматривала в это время меня. Совсем не удивившись поведению смелой птички, я протянула к ней руку, надеясь, что она захочет сесть на неё, но птичка всё ещё раздумывала, а потом вдруг резко вспорхнула, когда вдруг позади послышалось:

— Привет, Ань. Вот ты где! Как всегда в своём любимом месте! — Снова пришла Вера. Она никак не хотела оставлять меня в покое, хотя я совсем не проявляла особого желания к общению.

— А, это ты, — ответила разочарованно, оттого, что Вера спугнула птицу, — привет.

— Ты не рада меня видеть? — склонила набок голову она.

— Не выдумывай того, чего нет! — пробурчала я, и Верка с радостной улыбкой бросилась меня обнимать.

— Я только с работы, и решила заскочить к любимой подруге, проведать как ты тут. А то тебя не дождёшься в гости, как не зазывай. Как здоровье? Настроение, вижу, паршивое!

— Да нормальное настроение! — нервно отозвалась. — Явилась, любимка! Зачастила ты, просто я не успеваю соскучиться.

— Ага, расскажи мне ещё… Не успевает она! А сама небось так и ждёт, когда же любимка прискачет! Я тебя насквозь вижу! — сказала Верка показывая сначала двумя растопыренными пальцами на свои глаза, а потом переведя их на меня.

— Я что, прозрачная? — ошеломлённо произнесла я, и Верка опешив раскрыла рот. Увидев такую ожидаемую реакцию доверчивой подруги, я в голос расхохоталась, и Верка прыснула, поняв, что я её подловила.

Теперь уже вместе сели на садовую скамейку.

— Как самочувствие? Получше? — спросила подружка.

— Уже давно всё хорошо, моя же ты заботливая!

— Я же волнуюсь. Ты же всё дома, никуда не выходишь! Знаешь, о тебе какие слухи ходят? — я пожала плечами. — Не знаешь…