Разумеется, надо было уметь разбираться в людях, не в каждом же видеть преступника! Приглядывались к походке, к внешности и поведению ночных прохожих. Почему, скажем, у некоего мужчины неестественно лежит правая рука — не сгибается в локте? «Стой!» При проверке выясняется, что в рукаве пальто у задержанного спрятан ломик — «фомка».

Подозрительных конвоировали в отделение милиции. Там старший патруля рапортовал, в каком месте, при каких обстоятельствах и почему доставленный задержан.

Бывало, где-то раздаются испуганные крики или тревожные свистки — патруль моментально скачет туда. Часто помогали горожане — подбегут, обратятся к конникам: «Товарищи, там, у бараков, драка…» Или: «Проверьте, что в том дворе делается…» Или еще: «Третью ночь подряд по нашему переулку подозрительная подвода с мешками проезжает… Вон, за углом. Поинтересуйтесь!..» И задерживаются крупные спекулянты. Знали свердловчане: вышли в дозор милиционеры 9-го отдельного кавалерийского дивизиона — значит, хулиганам, дебоширам, бродягам и различным подозрительным личностям скрыться трудно. Пусть происшествие и будет на первый взгляд мелким, незначительным, конники все равно мимо не проедут…

Алексей Кулик после специальной подготовки и сдачи зачета выезжал в паре с товарищем, хорошо знавшим город. Когда освоился, стали назначать старшим. Буравчик с первых же дней почувствовал силу и опыт нового хозяина, чутко и послушно подчинялся ему.

Прошло всего три месяца, и в феврале 1934 года Алексей получил повышение: стал командиром отделения. В августе за бдительное несение патрульно-постовой службы был награжден именными часами.

В дни военных парадов и демонстраций работы у дивизиона прибавлялось. Вместе с другими милицейскими подразделениями конники следили за соблюдением общественного порядка, а когда парад или демонстрация трудящихся подходили к концу, стягивались к Дому обороны — и наступали самые ответственные, торжественные минуты. В военных парадах Свердловского гарнизона участвовали тогда лишь пехотные части и конная артиллерия. Позднее появились мотоциклы и автомашины, но кавалерии не было. И милицейский 9-й отдельный дивизион в конце последней колонны демонстрантов проходил на рысях по площади 1905 года.

К этому начинали готовиться за месяц. В своем дивизионном манеже под духовой оркестр милицейской школы занимались съездкой.

— Справа по три шагом ма-аррш! — нараспев, по-кавалерийски, командовал Здановский. И развернутая шеренга конников перестраивалась…

Упорным повторением добивались слаженности. Заключительные тренировки иногда проходили и на улицах города.

Мне однажды довелось видеть, как дивизион двигался по улице Розы Люксембург. Удивительно четко держали равнение кавалеристы в милицейской форме, в шлемах с голубыми звездами. Рослые лошади шли, как одна, чуть пританцовывая на мостовой. Полюбоваться красивым зрелищем сбегались все — и стар и млад — со всех ближайших кварталов.

И в дни октябрьских и первомайских торжеств, когда до праздничной площади начинал доноситься нарастающий цокот и сводный духовой оркестр гарнизона менял ритм, все смолкали, затаив дыхание.

Лихо гарцуя, показывались кони с начищенными бляхами на уздечках, сверкало на солнце оружие всадников, оркестр играл веселый и стремительный марш, приветливо махали с трибуны, с тротуаров зрители. Совсем как в марше конной милиции, написанном в теперешнее время композитором В. Соловьевым-Седым и поэтом М. Матусовским для кинофильма «Песня табунщика»:

В те годы, когда Алексей Кулик стал командиром отделения, обострилась международная обстановка. В Италии и Германии к власти пришли фашисты, Япония захватила Маньчжурию…

По всей нашей стране, и в органах милиции, усиленно развертывалась оборонно-спортивная работа. Особое внимание уделялось военно-прикладным видам спорта.

Повышать военную квалификацию, боевую и строевую подготовку подразделения свердловской милиции выходили в летние лагеря. Там же занимался и 9-й отдельный кавалерийский дивизион. Это было неподалеку от Свердловска, на Гореловском кордоне[6].

В палаточном городке для конников были свои летняя столовая и клуб, навесы и коновязи для лошадей. На лето в лагерь присылались конные взводы из Перми, из Челябинска, даже из Кудымкара. Создавался второй кавалерийский дивизион, сводный, как его называли.

Командиром сводного дивизиона обычно назначали Семена Петровича Галунова, тоже участника гражданской войны, тоже кавалера ордена Красного Знамени. Сам из оренбургских казаков, он в царской армии дослужился до вахмистра. В 1918—1919 годах командовал Верхне-Уральским революционным казачьим полком и приказом по оренбургскому войску атамана Дутова «за измену» был приговорен к смертной казни. Воевал вместе с В. К. Блюхером (об этом он опубликовал воспоминания в журнале «Урал», затем в сборнике «Легендарный рейс»). До Свердловска работал начальником Ишимского отделения милиции, а здесь стал инспектором строевого отдела УРКМ (управление рабоче-крестьянской милиции), затем инспектором командного отдела.

Под руководством Здановского и Галунова конники в полевых условиях овладевали всеми видами кавалерийского дела. Занимались джигитовкой, вольтижировкой, учились менять аллюры, брать различные препятствия. Тренировались и в езде по звеньям, и в рубке лозы, с марша развертывались для атаки.

Особенно тщательно отрабатывалась техника удара при рубке лозы. Непросто опустить шашку в ту долю секунды, когда движение лошади и мышечная сила руки сливались воедино, рождая необходимый удар. Пропустишь это мгновение — проскачешь мимо, лоза останется невредимой, а вот ухо лошади может пострадать.

Дивизион и в пешем строю часто выходил на стрельбище: стреляли из винтовок, револьверов, пистолетов. Милиционеры изучали новейшие средства связи, военно-инженерное дело. Из областного управления, из уголовного розыска, из научно-технического отдела приезжали лекторы и преподаватели. Занятия по политическим и специальным дисциплинам следовали своим чередом, но продолжалось по специально составленному графику и патрулирование. Кавалеристы 9-го отдельного дивизиона могли ежедневно рапортовать свердловчанам о своей готовности, совсем как в песне:

Лошадей Алексей Кулик готовил к будущим боям и к спортивным состязаниям упорно, придерживался в тренировках главного правила: работать с лошадью спокойно, но настойчиво. Этого требовал и от своих подчиненных.

Как-то утром его вызвал к себе Здановский и, дав прочитать приказ, спросил, улыбаясь:

— Не загордишься?

Алексей назначался командиром взвода.

— Да нет! Не загоржусь, — последовал ответ.

— Четыре года назад я знал тебя совсем еще зеленым. Какое ты, бывший лесоруб, имел образование? Четыре класса?.. А теперь без отрыва от службы семилетку кончаешь… О чем это говорит? Об упорстве, настойчивости… Желаю тебе быть хорошим командиром…

В этот же день Алексей сменил на петлицах знаки отличия. Пожелание Здановского быть хорошим командиром он вскоре оправдал. На первом же конно-спортивном соревновании кавалеристы его взвода заняли первое место, а сам Алексей получил в награду малокалиберную винтовку и библиотечку…