— Николая бы повидать, — снова повторил Русановский, скосив глаза в кухню. Там было по-прежнему спокойно. В наступившей на мгновение тишине зашуршали перелистываемые страницы книги: кто-то читал.

— Служили мы вместе, — уже увереннее и изменив первоначальный замысел, заговорил он. — Земляки, значит. А потом переписывались. Болтов моя фамилия. Может, слыхали — Вовка Болтов. Так вот, Николай приглашал. Тетка, мол, как своего встретит. И крыша первое время будет, и харч.

— Ишь какой распорядитель выискался! — Женщина всплеснула руками. — Сам жил — ни копейки не платил, да еще и дружка сюда же. Хватит. Есть у меня постоялец, — кивнула она за печку, — вполне справный человек. А Колька, бес, ногу поломал в аварии. В деревню уехал, на поправку.

— Жаль, — сокрушенно вздохнул Русановский и потрогал нагрудный карман. — А я ему письмишко привез от девчонки. Любовь, говорит, промеж них была.

— Знаю я про то, — отмякла вдруг тетка Феня, — писал. Первое-то время хотел там остаться, я отговорила: здесь, мол, мало девок-то, что ли? Унялся. А может, и зря я тогда вмешалась. — Она встала и, опершись о лавку, достала с божницы какую-то бумажку. Развернув ее, она вынула конверт и протянула Русановскому:

— Адрес это. Сам поедешь или почтой пошлешь письмо-то? Ну да дело твое. Может, и наладится у них. А то дурит Колька несусветно, пьет, хулиганит. Думаю, через нее, через любовь эту.

Поблагодарив и слегка посетовав на судьбу за то, что она не свела его с Николаем, Русановский распрощался. Шагая по темным улицам городской окраины, он воспроизводил в памяти весь разговор с теткой Феней. Чувствовалось, что она искренне волновалась за парня и хотела, чтоб он зажил наконец по-настоящему. А может быть, все это искусная игра? Русановский, работая в уголовном розыске, приучил себя верить фактам, а не ощущениям. Теперь же встреча с Елькиным была делом времени: адрес лежал в кармане.

А жизнь в районном отделе внутренних дел шла своим чередом. С утра до позднего вечера к крыльцу то и дело подъезжали милицейские машины, хлопали двери кабинетов, раздавались нетерпеливые телефонные звонки в дежурную часть и пулеметные очереди пишущих машинок.

Начальник отделения уголовного розыска Святослав Иванович Юшаков продолжал расспрашивать знакомых Пестеревой по месту жительства. Многие утверждали, что в последнее время Татьяна дружила с Сергеем Дориным. Не тот ли это Сергей Д., о котором упоминала в своем дневнике Таня? Стали выяснять. Оказалось, парень уехал из Свердловска примерно в то же время, когда исчезла Пестерева. «Что это? Совпадение или… Или он совершил преступление и скрылся, заметая следы?» — рассуждал Святослав Иванович. Этими мыслями он пришел поделиться с Исайкиным.

— Дорин, говоришь? — оживился Исайкин. — Интересно. Надо срочно запросить паспортные столы области, узнать, где он.

— Уже сделано, Андрей Иванович, — доложил Юшаков.

— И что?

— Дорин живет в Талицком районе. Недавно освободился из мест лишения свободы: сидел за хулиганство.

— Вот это новость, представляешь? Ведь если трагедия на болоте — дело рук Дорина, то он мог умышленно совершить хулиганство, чтобы запутать розыск.

Параллельно с Юшаковым работали следователь районной прокуратуры Игорь Тихонович Мальцев и инспектор уголовного розыска городского УВД Свердловска Валерий Иванович Антропов. Стараясь помочь следствию, жители микрорайона подсказали, что стоило бы поспрашивать о случившемся у ребятишек, которые постоянно проводят свободное время на стадионе и в его окрестностях. Так появились в деле по расследованию убийства Пестеревой Геша Паклин, Ванька Пастухов, Шура Подосинов и Алик Пеньков — четыре неразлучных друга, почти ровесники, учившихся в одной школе.

Но ребята ничего не могли припомнить, ссылаясь на давность.

Мальцев продолжал работать с парнями и девчатами, дружившими когда-то с Пестеревой или близко знавшими ее. Протокол допроса он не составлял: сообщаемые сведения не представляли интереса по делу, а ограничивался непринужденным разговором, делая изредка пометки в своем блокноте. И снова ничего нового. Игорь Тихонович еще раз мысленно перебрал в памяти всех, с кем ему пришлось побеседовать, выясняя тайну старого болота, и убедился, что местные больше знают о Пестеревой. Значит, надо снова вернуться к ребятишкам, к Геше Паклину и его друзьям.

Игорю Тихоновичу постоянно приходится заниматься подростками, и он хорошо знает их натуру. Разговаривая с ними как со взрослыми, доверительно, умело строя систему вопросов, он выслушивает их, не перебивая, внимательно и серьезно.

— Вспомни, Геша, кто часто бывает на стадионе, около лыжной базы. Может быть, кто-то бродил по болоту, — начал Игорь Тихонович. — Какие парни, девчата? Случались ли там драки или другие события, особенно запомнившиеся тебе?

— Что знал, все рассказал, — насупился Паклин. — А ребята… Разные там ходили ребята: стадион ведь.

— Геша, не будь ребенком. Ты отлично понимаешь, о каких ребятах я спрашиваю. Кто дружил с Таней?

— Дорин с ней ходил… Звалов, Брыкин. Да почем я знаю? Не следил же, — заволновался парнишка.

— Не договариваешь ты что-то, Геша, — упрекнул Мальцев.

— Не верите, — обиженно покосился тот на следователя, — у ребят спросите. Мы всегда вместе играем.

Но ребята ничего не добавили к сообщению Геши. «Многие с ней ходили, — твердили они. — И Звалов ходил, и Дорин, и Федька Рябой. Многие…» А Ванька Пастухов, желая, видимо, придать своим словам большую правдивость, добавил в конце разговора:

— Если сомневаетесь, спросите у Сеньки Сташкова. Тот никогда не врет.

— С этим мы, кажется, еще не беседовали, — взглянул Мальцев на Антропова, занося новую фамилию в настольный календарь. — Завтра надо разыскать. А сейчас к Исайкину: все крутится вокруг одних и тех же людей. Надо проверять. — В коридоре он чуть не столкнулся с Юшаковым.

— Торопишься сообщить, что преступление раскрыл? — дружески подковырнул Святослав Иванович.

— Понимаешь, Дорин меня заинтересовал, не принял шутки Игорь Тихонович. — Все как сговорились, утверждают, что, перед тем как исчезнуть, Таня дружила с этим парнем.

— И меня Дорин тоже было заинтересовал. Нашли мы его, привезли, сюда, но отпадает, проверено. Побеседуй сам.

Дорин действительно не был причастен, как он выразился, к «мокрухе». Начали было они встречаться с Пестеревой, но ребята избили его, и он отступил. А вскоре и уехал из Свердловска. Таня в то время была еще жива. Дорин же со своего нового места жительства никуда не выезжал. Это установлено точно.

И эта зацепка выскользнула из рук членов оперативной группы. Но Исайкин, Юшаков, Антропов и Мальцев продолжали отрабатывать версию за версией. А время шло. В сейфы работников уголовного розыска ложились новые дела, которые тоже требовали незамедлительного разрешения. Занимались и ими.

Валерий Антропов разыскал Сеньку Сташкова через бабушку, к которой тот приезжал летом на каникулы, и доставил его в отдел.

Сидит Сенька перед следователем прокуратуры Мальцевым, загоревший, с поблескивающими глазами. Сколько их, ребятишек, побывало здесь — и все без пользы. Даст ли что эта встреча? По правде говоря, ни Мальцев, ни Антропов не надеялись получить от парня каких-либо важных сведений, но были обязаны поговорить с ним, как и с каждым, имеющим хоть малейшее отношение к делу.

Разговор пошел вообще, потом о школе, каникулах и, само собой, о Геше Паклине и его друзьях.

— Так ты почти что здешний, раз каждое лето гостишь на Контрольной, — удивился Игорь Тихонович. — Помнишь, наверное, драка здесь была года два назад, а может, что другое особенное?

— Драк не помню, — пожал плечами Сенька, — а вот особенное было. Я совсем уж забыл про то, если бы вы не напомнили.

Мальцев аж привстал от этих слов. Торопливо закурив, он снова присел к столу.

— И что же такое было?

— Да мы в войну играли. А тут как выскочит из кустов какой-то парень и бежать по болоту. Гешка назвал его как-то смешно и фамилию тоже говорил, да забыл я. На букву «Д» как-то. Пошли мы в те кусты, а там девчонка лежит, вроде пьяная, стонет…