— О господи! — ахнула санитарка, глядя на красное пятно.

Пока женщина бегала за дежурной медсестрой, в палату заглянул охранник, оставленный Лебедевым.

— Ангелина Михайловна, что случилось?

— Мне плохо… — выдавила та и зажала рот рукой.

Оборотница не успела добежать до туалета, её вырвало прямо в палате. А мужчина едва успел подхватить бесчувственную девушку в вымазанной кровью сорочке.

— …Миша, я тебе точно говорю, не было у Гели никакого секса. Да она даже не мастурбировала ни разу! И врач не говорил о выкидыше, сказал только, что похоже, — злой Денис сжал кулаки. — Гелька вообще здоровая что конь! Ни насморка, ни простуды — ничего! Хотя ходит по улице почти раздетая, а тут за два дня развалилась!

Обеспокоенный Михаил Владимирович достал сигареты и тут же сунул их обратно, вспомнив, где находится. Хотел что-то сказать, но помешал гинеколог. Он заискивающе улыбался мужчине, рассказывая и о лучшей палате для племянницы Серганова, и о собственной готовности дежурить день и ночь рядом.

— Что с девушкой? — Михаил Владимирович оборвал эту оду.

Врач откашлялся.

— Это совершенно точно не выкидыш. Нет плодного яйца. Это кровь, эндометрий… похоже на выделения при месячных.

Геля, вытянув голову, жадно прислушивалась к разговору. Серганов заметил в дверном проёме её любопытную и одновременно встревоженную мордашку. Знал, что она их слышит. Поэтому качнул головой, намекая, что помнит о разговоре и не даст в обиду.

— …Но кровь буквально запеченная. И не только кровь. Не могу сказать точно, у меня одни предположения, — гинеколог вздохнул. — И руки у меня связаны, вы же запретили все анализы и исследования.

— Это не онкология? — Серганов задал вопрос, не дающий ему покоя с утра.

Врач развёл руками.

— Я на глаз биопсию не делаю!

Когда Михаил Владимирович вошёл в палату, Ангелина поспешила успокоить его.

— Мне намного лучше!

— А что это было утром? — мужчина злился.

По подслушанным разговорам кошка поняла, что её друзья боялись какой-то страшной, неизлечимой болезни. Уговаривали пройти анализы. Лебедев клялся, что лишняя информация не выйдет за пределы больницы. Но оборотница упёрлась: она и так привлекла слишком много внимания к себе.

— Мой организм сам себя лечит. Я это чувствую.

Серганов не знал, что и думать. Но девушка действительно выглядела лучше: бодрая, румяная, смотрит соколом! Она уверенно сидела на кровати, ещё и ногами болтала.

И это не было игрой!

После того, как оборотницу почистили, силы вернулись. Она буквально за пару дней стала прежней. А ещё… захотела секса! Остро! Жадно! Поняла это, когда млела под руками врача, делающего осмотр. Как только удержалась от сладкого стона?!

— Болит? — заволновался гинеколог.

— Чуть-чуть, — покраснела Ангелина.

А в голове завопила тревожная сирена. Течка! На три месяца раньше! Ракшас! Как такое может быть?!

При первой же возможности девушка позвонила Михаилу Владимировичу.

— Мне нужен подвал!

Тот сдавленно ругнулся.

— Ты серьёзно?

— Более чем! Заберите меня домой! Немедленно!.. Пожалуйста!

Оборотница не успела подумать, почему случился такой сбой. Она понимала, что без святой воды тут не обошлось и растворённое серебро повлияло на организм. Не убило кошку — слава Рексфелису! — а запустило усиленную регенерацию. По крайней мере, именно это объяснение напрашивалось. Потому что такой здоровой, полной сил и энергии, Ангелина не чувствовала себя уже много лет. Если бы не течка, она наверняка замутила бы какой-нибудь активный отдых или поход, как в юности. Девушка просто не могла усидеть на месте. Но случился эструс!.. И энергия кошке понадобилась для другого: удержаться от соблазна, от искушения! Потому что нельзя!

Саму течку Ангелина помнила плохо. В памяти отложился только момент, когда Михаил Владимирович закрывал её в подвале. Помнила, потому что едва сдерживалась, чтобы не повиснуть на мужчине, не попроситься в его руки, чтобы почувствовать каково это — быть чьей-то!.. Ракшас! Случись такое, кошка сгорела бы от стыда! Всё, что было дальше, полностью повторяло осеннюю течку. И неуёмное желание, и похоть, когда отключались мозги, когда стыд и скромность были беспощадно забиты! Оборотница жалобно царапалась в запертую дверь и звала…

— Джей… Джей…

Звала и горько смеялась над собой. Вспоминает ли тигр её? Или давно забыл бесплодную кошку, тешась долгожданным детёнышем от другой!..

А тело упрямо требовало ласки! И оборотница ласкала себя так, как это делал Тандекар… Уже потом, когда разум начал освобождаться от действия гормонов, девушка остро поняла, что по-прежнему мечтает и думает только о тигре. И от собственного постоянства хотелось выть! Она пытается жить по-новому, но как, когда душа по-прежнему там?! С ним!..

После больницы и течки жизнь Ангелины изменилась. Теперь и Серганов, и Лебедев постоянно украдкой наблюдали за ней, ожидая непонятно чего. Они не говорили ни слова, не намекали, не выпытывали. Михаил Владимирович — потому что обещал. Денис — потому что ему строжайше запретили. Но кошка понимала, что её… не то чтобы боятся, скорее, опасаются, учитывая всплывшие обстоятельства. Это напрягало и тяготило девушку. И злиться она не могла, потому что понимала людей. Оборотница ставила себя на их место и прекрасно осознавала, что вела себя так же. Да что там! Кошка в жизни не пустила бы не пойми кого в свой дом!

Но факт оставался фактом: в имении она больше не чувствовала себя своей. Девушка пыталась отрешиться от этого скребущего ощущения и сконцентрировалась на Саше — единственном человеке, который принимал её абсолютно, со всеми плюсами, минусами и бесконечными знаками вопроса. Но подруге вскоре стало не до Ангелины. Пришла весна, и впереди замаячили государственные экзамены и поступление.

— Я и так год пропустила, — как-то жаловалась девушка. — Мои бывшие одноклассники уже стали студентами и оканчивают первый курс.

— Не сравнивай себя с ними. У тебя другая ситуация, — оборотница взглянула на подругу. — Из-за случившегося ты в своей жизни на всё будешь смотреть по-другому. Это неизбежно. И даже сейчас, стоя на своих ногах, бегая и прыгая, ты не будешь как твои знакомые.

Саша отложила учебник, поднялась с дивана и медленно прошлась по гостиной.

— Ещё маленькой девочкой я привыкла, что все мои желания рано или поздно исполняются, что для моего отца нет ничего невозможного. После аварии, сидя в инвалидном кресле, я, вопреки всему, надеялась встать. Верила, что папа сможет и это… И мечтала, что сделаю в первую очередь, когда пойду… Это было на грани мазохизма! Врачи говорили, что надежды нет, а я сидела с картами и составляла маршруты путешествий. Хотела побывать в самых экзотических странах. Индия! Китай! Исландия!.. Научиться кататься на сноуборде, нырнуть с аквалангом где-нибудь в Палау… — девушка посмотрела на притихшую кошку. — А сейчас понимаю, что не хочу. Знаю, как мало у меня времени на самом деле.

— Саша, тебе только семнадцать! — напомнила Ангелина.

— Почти восемнадцать, — поправила подруга.

— Допустим, — кивнула оборотница. — Ты ещё успеешь всё!

— Я уже знаю, что жизнь может измениться за секунду. Хочу прожить её с толком. Доказать, что не зря… Что я…

Девушка запнулась. Оборотница тоже замерла, наблюдая за калейдоскопом эмоций на лице подруги: боль, злость, надежда, убеждённость в собственной правоте, стыд! Что же за заноза сидит в этой девочке?

— Саша?

— Не надо, Геля… — попросила та.

Кошка тяжело вздохнула. Все эти месяцы она терпеливо ждала, что Саша сама расскажет свою историю. Не лезла с расспросами. Лишь случайно от слуг узнала, что в той аварии пострадала не только хозяйская дочка. Именно тогда погибла и жена Серганова. Оборотница попробовала узнать информацию через Интернет: просмотрела сайты местных газет, но, к удивлению, не нашла ничего. Это было странно: чтобы происшествие с участием таких людей не освещалась прессой? Не может быть! Значит, кто-то сделал так, чтобы не было никаких данных. И Ангелина догадывалась, кто это был.