Он широко и торопливо шагал к заветной нежно-зелёной двери с золотыми вензелями на углах.

Дошёл. Остановился. Занёс руку, чтобы постучать. И замер.

А вдруг она не у себя? Или у себя, но не одна?

Но нет. Поворачивать нельзя.

«Тук-тук-тук!» — стук разнёсся по всему коридору.

Пришлось постучаться ещё трижды, прежде чем двери открыла запахнутая в халат горничная.

— Анна здесь? — не дав служанке пикнуть, спросил Дин.

— Госпожа уже отправилась спать…

Раньше Дин никогда так не поступал: никому не навязывался, не проявлял неуважение к женщинам. Но в этот раз он был на взводе: бесцеремонно отодвинул горничную и пронёсся через гостиную в ту спальню, дверь в которую была плотно закрыта.

Помимо природной силы, Арета обладала ещё одним мало изученным пока, но невероятно важным даром: интуицией. И эта интуиция подсказывала, что сегодня стоит ждать ещё одного визитёра.

— Анна! — раздалось одновременно с хлопаньем распахивающейся двери.

Она, полностью одетая, сидела в удобном кресле-качалке с копией плана операции на перевале. На листе пестрели многочисленные пометки и исправления. Кому как не Арете знать о подстерегающих отряд опасностях. А в уединении и тишине думается лучше. Самое то для вдумчивых размышлений. Завтра она покажет этот план Ричарду.

Дин влетел так стремительно, что, будь Арета в постели или в ночной сорочке, не успела бы спрятаться.

— Проходи. Садись, — она указала на свободное кресло, ничуть не удивившись его появлению.

— Извини, что так поздно. Я приходил раньше и не застал тебя, — вроде бы он говорил простые слова, а задыхался так, будто он пылкий юноша, произносящий первое в жизни признание в любви.

— Что ты хотел? — Арета, в отличие от собеседника, была спокойна, будто пересматривает этот эпизод из своей жизни в десятый раз.

— Так много вопросов, что даже не знаю, с какого начать, — развёл он руками, но всё же сел в кресло напротив. Его волосы-хамелеоны второй раз за минуту сменили цвет с чёрного на белый и обратно.

— Начни с любого. У нас не так много времени для разговора тет-а-тет.

— Почему? Ты ждёшь кого-то ещё?

— Ничто человеческое мне не чуждо, Дин, — загадочно высказалась она, но потом смилостивилась и пояснила: — Ночью я привыкла спать.

Волосы Дина, наконец, остановились на вороном оттенке, что означало крайнюю взволнованность.

— Прости, — ответил он. — Тогда начну с главного: как за такой короткий срок ты сумела подчинить себе силу и научиться управлять ею? Это искусство постигают годами. Невозможно за несколько дней научиться всему, что умеешь ты: скрывать ауру, управлять растениями, левитировать предметы, исцелять…

— Для тебя прошла пара недель, а для меня — на год больше, — улыбнулась она. — В подпространстве время течёт иначе.

— Значит, ты и в самом деле избрана богиней?

— Получается, что так.

— Второй вопрос: это правда, что ты теперь с королём? — вопрос прозвучал так по-дурацки, что Дину захотелось провалиться сквозь пол или отмотать на полминуты назад.

— Дин… — Арета беззастенчиво посмотрела ему прямо в глаза. — Человек, избранный богиней, больше не принадлежит себе, а значит, и другим людям тоже.

Значит, нет… Она не его. Она ничья.

— Я хотел поблагодарить тебя за то, что спасла нас с Марсом. Я тогда был на грани жизни и смерти, но, судя по рассказам Марса, ты сотворила настоящее чудо. Спасибо.

— Пожалуйста. Должен же быть какой-то прок от девчонки, которую ты нашёл в ящике у бандитов.

— Не говори так. Уверен, ты ещё изменишь этот мир к лучшему, — он грустно улыбнулся. — Это я, дурак, не разглядел тебя сразу.

— Каждый из нас избрал свой путь.

— Разве? С тех пор как я обнаружил свой дар, моя жизнь складывалась, как по накатанной: магическая академия, служба… Государственные маги почти никогда не заводят семей и не доживают до старости. Так что и меня скоро ждёт смерть и забвение. Что касается тебя, то вряд ли ты, родившись ведьмой, могла избрать для себя другую судьбу. Или я не прав?

— Прав, — Дину показалось, что Анна как-то нервно выдохнула. — Но восстанавливать мир на земле — моё предназначение. Это важнее, чем любовные чувства и ощущение свободы.

— Может, пройдёт время, и ты передумаешь, — горько ухмыльнулся он.

— Почему ты заговорил об этом?

Вот этот момент, когда пора признаться. Раскрыться, без надежды на взаимность.

У Дина в груди похолодело.

— Я сразу понял, что с твоим появлением моя жизнь круто изменится. Сначала я не хотел в это верить, внушал себе, что это всего лишь желание разгадать твою тайну. Я готов был с головой погрузиться в расследование. Даже собирался допросить твою сестру. А потом…

— Теперь ты знаешь отгадку и, надеюсь, будешь спать спокойно, — Арета упорно не желала говорить о любви.

— Ты интересуешь меня не как диковинка, а как женщина. Я влюбился в тебя, Анна. Места себе не нахожу и бешусь, когда король заявляет свои права на тебя.

Всё. Признался. Немного агрессивно, даже с нотками обиды, но он сделал это.

— Сначала тебя привлекла моя тройная смертельная метка и загадка, с ней связанная. Сейчас в тебе говорит чувство признательности за спасение и, возможно, очарование образом, который мне создали во дворце. А ещё моя сила. И всё. Ты влюблён не в меня. Меня ты не знаешь.

— Когда я сканировал твою ауру там, в избе, я видел твоё отношение ко мне. Или скажешь, что оно было мимолётным или вовсе не влюблённостью, а глубокой благодарностью?

— Я относилась к тебе, как к своему обожаемому хозяину, — призналась она. — Я не помнила себя. Сейчас я другой человек.

— Да ну? — взгляд его синих глаз буквально прожигал Арету, будто пытался прочесть каждую мысль в её голове. — А глаза твои говорят о другом. Просто ты не можешь позволить себе отдаться чувствам.

— Дин, к чему это всё? — в её голосе засквозило раздражение. — У тебя уже есть женщина.

— Терия в прошлом. Чувства у меня к тебе, а не к ней.

— Я не могу ответить на них, — наконец, вынесла она вердикт. — Пока жива, я буду следовать за своим даром. В моей жизни нет места личным порывам.

— Так, значит, ты тоже ко мне неравнодушна?

— Возможно. Но это не имеет ровно никакого значения. После подрыва перевала наши с тобой дороги разойдутся, — она говорила спокойно, бесстрастно.

И это пугало. Дин еле удерживал себя, чтобы не соскочить с кресла и не броситься к Анне. Может, поцелуй покачнул бы чашу весов в сторону любви.

Но что-то подсказывало, что для сближения пока рано. Нельзя давить на Анну и принуждать. Она уже однажды сбежала, и лишь по велению судьбы они встретились снова.

— Я услышал тебя, Анна. Уверяю, жизнь не ограничивается призванием. Будучи одинокой и несчастной, ты протянешь несколько лет, а потом сдашься, поняв, что тебе не хватает смысла и работа совсем не радует. Тогда и поймёшь, что всё это время ты не жила. А жизнь на то и дана нам, чтобы быть полной. Надеюсь, ты задумаешься над моими словами. Доброй ночи, — он поднялся на ноги, чинно поклонился и ушёл.

Наедине с собой Арета ощутила какое-то странное гложущее чувство. Да, Дин прав: одним призванием жизнь не ограничивается.

Но и бросаться на шею первому или даже второму встречному мужчине — недостойно. Что они знают о ней? А она о них? Ричард хотя бы заводил с ней дружеские беседы, блистал эрудицией, шутил и делал всё, чтобы Арете было комфортно и интересно. Дин же солдафон: прямолинейный, угрюмый, негибкий. С ним тяжело.

Но если у женатого короля не было ни единого шанса на ведьмину взаимность, то Дину Арета чуть не сказала «да». Силой удержалась, включив здравомыслие на полную мощность.

Нет, она не свалится в руки Дину вот так просто. «Пришёл. Увидел. Победил» в случае с ней не прокатит. Для начала Арете нужно время, чтобы разобраться в собственных чувствах, потом проверить цену влюблённости Дина. Вдруг он психанёт и побежит утешаться в объятия более доступных женщин?