Видимо, эмоции ярко отразились на лице мага, отчего Бортус начал оправдываться.

— А что мне ещё-то было делать? Странная девка-то. Агрессивная.

— Агрессивная?! — Дин уже готов был взорваться.

— Ты же сам слышал. Терия…

— Эта стерва просто хотела отыграться на Ведьме за то, что та живёт у меня! Дальше. Почему ты не посадил её в камеру — дожидаться моего возвращения? Если я её приютил, значит, она под моей опекой!

— Так пытались её допросить, а она — молчит, — пожал плечами тюремщик.

Дин с трудом преодолел желание врезать Бортусу. Он вскочил с табурета и нервно зашагал по комнате туда-сюда.

— Она была немая, — пояснил Марс, с опаской косясь на друга.

— Так я ж не знал… — Бортус не успел больше ничего сказать. Он даже не заметил летящего ему в челюсть кулака и от удара кулем свалился под лавочку.

— Тише. Тише. Не бесись, друг, — Марсу не впервой было гасить у друга приступы гнева. Такие уж у них отношения — основанные на взаимопонимании. — Мы-то знаем, что Ведьма жива-здорова и в данный момент на свободе. Значит, сильно навредить ей не успели.

Пока начальник разрушенной тюрьмы валялся в отключке, Дин самым варварским способом залез ему в пропитые мозги.

Лучше б не залезал.

Воспоминания, связанные с Ведьмой, только подтвердили худшие опасения.

Девчонку выволокли из избы босой, в одном тонком сарафане, и повезли по морозу. Она лишь слабо трепыхалась в руках стражей закона, но в этом не было и грана агрессии. Ведьму, бессловесную и перепуганную, бездушно отправили в пыточную, чтобы «разговорить».

Дин видел лицо девушки глазами Бортуса. И впервые в его душе колыхнулось желание крепко обнять её и спасти от всех бед.

Да, конечно, в тот день, когда маги разгромили шайку Бовена, Дин спас Ведьму, но тогда он это делал, потому что обезвреживать преступников и освобождать пленных — его работа.

А теперь захотелось прижать к груди хрупкую девушку и защитить.

Увы, поздно. Та, что смотрела на него, как на божество, сама превратилась в таковое. Выросшее на месте тюрьмы дерево тому подтверждение.

Ведьма обрела силу и больше не нуждается ни в чьей защите.

Неразгаданная тайна её жизни скрылась за поворотом, рождая у Дина желание отыскать и раскрыть. А, может, не только это?

***

Спустя полчаса Бортус, похмельный после удара в челюсть и сеанса мозгокопания, уполз домой.

Дин с Марсом снова остались одни.

— Что будем делать, друг? — спросил Марс.

— Думаю пока, — Дин был хмур и задумчив.

— Она вытащила нас с тобой из-под завалов и каким-то чудом улизнула вместе с нами от тролля. Я ей жизнью обязан и охотиться за её головой не собираюсь.

Мысленно Дин согласился с другом, а вслух ответил другое:

— Мы не имеем права нарушить приказ короля.

— Вот и я о том. Нужно просить аудиенции и всё ему рассказать.

Чай уже давно закончился, за окном чернела ночь, а два друга всё ещё обсуждали сложившуюся ситуацию.

— Я бы на твоём месте не срывал злость на Бортусе. Ему сейчас несладко: мало того, что чудом избежал смерти, так ещё и потерял место работы и всех своих подчинённых. Неудивительно, что виновницей всего этого хаоса он считает Ведьму.

— Он поплатился за самодурство! — злобно прорычал Дин.

— Вот именно: поплатился, — Марс поднял вверх указательный палец. — А ты ещё добавил. Того и гляди в петлю полезет в белой горячке. Как ты потом спать по ночам будешь? Этот пьяница замучает тебя в кошмарах.

— Ничего с ним не станет. Не о нём сейчас разговор. Мы тоже чудом выжили, если забыл. И как-то не хочется после спасения ни обратно в каменную могилу, ни получить клеймо предателей.

— Н-да… — Марс отбил пальцами по столу сымпровизированный нестройный ритм. — Если откажемся выполнять приказ короля — нам отрубят головы. Если найдём и сдадим Ведьму, превратимся в неблагодарных тварей. Засада. Выход один: переубедить короля, и как можно скорее. В принципе, мы могли не заезжать в Пикс и сразу отправиться в Ригертон. Тут-то нам что делать? Не будем же мы камни таскать и отстраивать новую тюрьму.

— Прежде чем действовать, давай всё как следует обдумаем, — Дин нервно запустил обе пятерни в волосы, отчего стал похож на ощетинившуюся ехидну. — Какие у нас есть аргументы в защиту Ведьмы?

— Первый: её арест был неправомерный, она применила магию, защищаясь. Второй: трагедия в тюрьме — это результат плохого обращения с девушкой, повлекший за собой спонтанный выброс магии (в целях самозащиты, разумеется). Логично предположить, что выросшее на горе песка дерево — это знак, что Ведьме подвластна природная магия, а, стало быть, природа встаёт на защиту девчонки и не позволит навредить ей.

— Король обязательно попытается оспорить этот довод, — поморщился Дин.

— Да пусть хоть слюной подавится! — хохотнул Марс. — Докапывание всегда означает расследование и поиск истины, а это как раз то, что нам нужно, — он игриво дёрнул бровями. — И, наконец, третий и самый веский аргумент: у Ведьмы хватает сил противостоять троллям! Она — ключ к победе над этой нежитью и тем, кто ею управляет. Что выберет наш король: получить сильного союзника или ещё одного врага?

— Допустим, — Дин одобрительно кивнул. — Только есть одно «но»: мы почти ничего не знаем о Ведьме. Гипотетически она может оказаться тем ещё сюрпризом. Уже оказалась. Кто знает, чем она удивит нас в следующий раз?

— Если мы вообще её найдём… — задумчиво изрёк Марс. — Кстати, ребятам из отряда смертников Ведьма представилась Анной.

— Анна… — эхом отозвался друг.

Обычное имя. Частое. Анной называют каждую третью девочку. Выйди на базарную площадь, крикни: «Анна!» — и половина баб повернут головы. Наверняка Ведьма выбрала это имя неслучайно.

Дину оно не нравилось. Ведьма настолько уникальная и обособленная от остальных людей, что это имя ей совершенно не подходит.

Но… Анна всё же звучит лучше, чем безликое и пренебрежительное «Ведьма».

Анна… всё же красивое имя, звучное, гордое. Ведьма украсит собой любой набор звуков. Уникальное создание и загадка природы. Теперь она больше не безымянный заморыш из ящика для мелкой скотины.

Дину вспомнились зелёные испуганно-преданные глаза девушки, которыми она с надеждой смотрела на него. А ведь она была прекрасна даже с короткими, неровно постриженными волосами, без косметики и в измочалившемся от долгой носки и частых стирок серо-синем сарафане.

Да уж… как же Дин был слеп.

Возможно, если бы он сблизился с девушкой, то уже разгадал бы её тайну? Раз она обрела силу, значит, всё вспомнила. Ментальные блоки спали.

Куда же отправилась его загадочная девочка?

— Если бы я не знал, какой ты бесчувственный чурбан, подумал бы, что ты влюбился, — насмешливо подначил Дина Марс. — Видок у тебя романтично-растерянный, — он тут же словил убийственный взгляд друга и пошёл на попятную: — Ладно-ладно, это была шутка!

— В борделе своими шуточками шалав развлекать будешь! — строго припечатал Дин, ловя себя на том, что всерьёз бесится. С чего бы? Почему слова Марса задели его? Неужели он и правда… Да нет, чушь. Это просто нервы и усталость. Нервы. И. Усталость. И ничего больше. — А сейчас давай составим план действий.

— Может, выспимся сначала? — зевнул Марс.

— В могиле выспишься. Завтра с утра мы едем в Ригертон, — огорошил Дин и принялся строчить письмо королю, затем отправил его магическим вестником.

— Где же я так нагрешил, что жизнь наказала меня тобой…

— Да если б не я, ты бы вылетел с первой же сессии в академии. Ты ж был, как сосунец без мамкиной титьки, — фыркнул Дин.

Это была правда. Марс с трудом заставлял себя учиться. Его больше интересовали удовольствия: девушки, гулянки, приключения. А учёба требовала серьёзности и умения забывать о своих гедонистических потребностях, чего Марсу ну вот никак не хотелось.

Что тут скажешь… раздолбай. Серьёзность в нём включается только в моменты реальной опасности.