— Но, Дин… Нас двадцать человек… — ошарашенно посмотрел на него товарищ.

— То-то и оно, друг, — не сомневаясь в успехе миссии, ответил Дин. — Кто если не мы?

— И какой твой план?

— Как обычно: прикинемся заблудшими путниками, расскажем, что искатели сокровищ.

— А потом?

— А потом покараем Бовена, заберём пленных, трофеи и вернёмся домой.

***

— Стоять! Кто едет? — прокричал постовой лагеря.

— Мы с миром, брат! Заплутали впотьмах, — по-простецки ответил Дин. — Нас с товарищами душ двадцать будет… Пустите ли к костру? Мы в долгу не останемся! Искатели сокровищ мы!

Пока Дин говорил, рядом с постовым возникла коренастая фигура самого одноглазого Бовена со шрамом от лба до подбородка. Ни с кем другим его не спутаешь.

— Искатели сокровищ, говоришь? — спросил главный разбойник, подозрительно покосившись на путников.

— Агась. Да только что толку, если замёрзнем в ледяной пустыне… — жалобно развёл руками Дин. — Своего-то огнива не осталось, да и дров в снегу не найти. Замерзаем…

— Ну, садитесь к костру, расскажите, куда путь держите, — нарочито радушно пригласил Бовен.

— А у вас тут люди какие воинственные, — стрелял глазами Дин. — Воюете что ль с кем?

— В этом мире всё решает сила, — главарь разбойников положил ладонь на рукоять клинка.

— Эх, миром надо решать дела! Миром! — вздохнул гость. — Вон, парни мои ни лат, ни оружия не носят.

— Эт зря! — насмешливо крякнул Бовен.

— Не в оружии сила… — с видом умудрённого жизнью старца вздохнул Дин, строя из себя деревенского простачка.

— А вот пусть твои парни сразятся с моими! А мы с тобой! И поглядим тогда, чья взяла!

— Ну, кулаки-то у меня и моих ребят имеются. В честном бою не пропадём.

— Ладно, пускай будет честный бой один на один. Так что? По рукам?

— По рукам! — просиял Дин.

Не успел Бовен достать клинок из ножен, как его охватило зелёное пламя.

— Маги! Проклятые! А-а-а! — и осел на снег кучкой пепла.

Пространство наполнилось воплями, стало светло почти как на закате, когда небо окрашивается во всевозможные цвета радуги.

Магов в этих глухих краях никто не ожидал встретить. Да и сами они, возвращаясь с пограничного рейда, совершенно случайно наткнулись на бандитский отряд.

Не повезло разбойникам. Сытые и расслабившиеся после череды разгромленных ими деревень, они переоценили свою мощь. А против лучших государственных магов им нечего было противопоставить.

Из всей шайки Бовена в живых оставили только трёх женщин, одну разряженную в меха капризную девицу и…

— Магией разит из того ящика! — доложил товарищу Марс. — Взорвать?

— Я т-те дам взорвать! — ругнулся на товарища Дин. — А вдруг там артефакт?

— Ну сам тогда открывай. Не то рванёт, от нас только пепел, как от этой шайки, останется.

Дин снял с ящика крышку и не поверил своим глазам: внутри, свернувшись калачиком, лежала молоденькая, коротко остриженная девушка. На ней был лишь тонкий ситцевый сарафан и всё. Ни обуви, ни накидки, ни платка на голове. Как она ещё жива — неясно.

— Тулуп! Скорей тащите тулуп!

***

Долго ли длился её сон, Забава не знала. Проснулась, когда чьи-то сильные руки вытащили её из ящика, подхватили и завернули во что-то тёплое и тяжёлое.

Пахло дымом, слышался треск костров, но в темноте Забава могла различить лишь затухающие тут и там огоньки.

— Это ведьма, — пояснил Дин товарищу, снимая с неё магические путы. — У неё сострижены косы, значит, защищала своих… — он поднёс огонёк к её ладони. — Смотри-ка! Тройной след от заклинания разрыва сердца. Она исполнила свой смертный долг. Диво, что ещё жива. Обычно после третьей метки ведьма умирает, а эта до сих пор дышит. И я обязательно выясню, что это за феномен, — и он обратился к Забаве: — Теперь всё будет хорошо. Мы подоспели вовремя.

Спасение ни на крупицу не приблизило Забаву к ответу на вопрос, кто она и откуда. Впрочем, она и не стремилась узнать этого. В мыслях по-прежнему царила ватная пустота.

В деревянном ящике было тесно, жёстко и холодно, а в комнатушке возле печной трубы уютно и хорошо. Даже глаза открывать не хочется. Вот бы лежать и лежать, и лежать, убаюканной ласковым теплом…

— Доброе утро, — нарушил тишину хозяин дома, заметив, что спасённая им девушка перестала сопеть во сне, а значит, проснулась.

— М… — хотела было ответить она, но слова застряли в горле. То ли пересохло оно, то ли хворью прихватило. Забава открыла глаза и уставилась на говорившего.

«Прекрасное видение…» — пронеслось у неё в мыслях. И тут же замелькали картинки: семейная идиллия, идеальный, а главное, горячо её любящий мужчина… Именно такой: ожившая мечта.

Но…

Она и имени-то своего не помнит. Какая уж там любовь и семья.

Последнее, что отложилось в памяти, — это извалявшийся в грязи кусок хлеба, тёмный тесный ящик, в котором не разогнуться, и холод-холод-холод, от которого болят кости, словно в них вкручивают гигантские болты.

Пожалуй, она вспомнила ещё, как её подхватывают на руки, заворачивают во что-то тёплое и ворсистое и куда-то несут. И густой запах дыма.

А дальше провал.

— Не можешь говорить? — догадался мужчина и налил ведьме кружку тёплой воды. — На вот. Выпей.

Она села и взяла питьё. Руки дрожали, словно после лихорадки. Во всём теле чувствовалась слабость.

— Это чудо, что ты ничего себе не отморозила на таком дубаке, — снова заговорил хозяин дома. — Но ещё больше мне интересно, как ты умудрилась выжить после третьей смертельной метки. Как любая ведьма ты знаешь, что это никому не под силу.

На неё пытливо уставились тёмные и одновременно яркие синие глаза.

Что ей было сказать? Слова вроде бы знакомые, а вот их смысл…

Какая-то метка, смерть, ведьмовство… Нет, это точно не про неё. Скорее, про ту, что раньше жила в этом теле. Такое ведь бывает?

О прошлом совершенно не хотелось думать. Да и как тут сосредоточишься, когда прямо у тебя на глазах белоснежная шевелюра мужчины темнеет и становится угольно чёрной? Раз — и за минуту из блондина превратился в брюнета.

Он, видимо, заметил удивление на лице девушки.

— Что, никогда раньше не видела хамелеонов?

Она помотала головой.

— Волосы меняют цвет по моему желанию, а иногда и просто так, когда меняется настроение. Не самый практичный магический дар, но я его не выбирал, он у меня с рождения, — пояснил он и вернулся к первоначальной теме разговора: — Так что насчёт твоих меток? Они ведь настоящие. Как тебе удалось выжить?

Плечи ведьмы дёрнулись, а на лице снова появилось испуганно-растерянное выражение.

— Ты помнишь, что случилось?

Отрицательное покачивание головой.

— Вообще хоть что-нибудь помнишь?

— Н… — у неё снова не получилось произнести ни слова. Она прокашлялась и предприняла ещё одну попытку — тот же результат.

Хозяин дома запустил обе пятерни в пепельно-серые волосы, затем растёр лицо ладонями.

— Что ж, будет сложнее, чем я думал… Но ничего, разберёмся.

Он одними глазами улыбнулся спасённой ведьме и отошёл к кухонному уголку, чтобы положить в миску самолично приготовленную кашу.

«Надо же, — подумалось Забаве. — Такой важный господин, маг к тому же, а кашу сам готовит, и прислуги у него нет…»

Бревенчатый дом, судя по обжитой и слегка небрежной обстановке, принадлежал магу. Места внутри было немного. Насколько Забава могла разглядеть, изба состояла из кухоньки, комнаты за ней и тесного пятачка прихожей.

После каши и кружки шиповникового взвара ей удалось всё-таки выдавить из себя:

— Спа… спасибо.

Вышло сипло, тихо, но маг расслышал.

— Рад, что речь возвращается к тебе.

— Как вас зовут? — ей почему-то непременно захотелось узнать его имя. Это как прикоснуться к прекрасному, ну или подойти на шаг ближе.

— Дин. Зови просто Дин. А вот как мне называть тебя?

Она снова пожала плечами. Не знает. На ум не приходит ни одного варианта.