— Она кандидатскую защитила?

— Ага, в апреле.

Молодец девочка.

— Тихий, отпусти её. Пусть живёт, как знает. Что ты в неё вцепился, как клещ?

— Лёха, отпусти Соньку, — отвечаю его же словами.

— Ты не сравнивай... Мы с Сонькой со школы вместе. А твоя Маша видеть тебя не хочет. Зачем навязываться? Сашка тебя весь год ждала, а ты ей только улыбнулся. Девчонке обидно.

— Не могу я, Леший, с ней. Друг она классный, но как девушка... Не моё...

— А Маша — твоё?

— Да...

— Дурак ты, Тихий! — встаёт со скамейки. — Ты ещё укради её со свадьбы. У вас же горцев так принято.

— Где ты тут горца увидел? — усмехаюсь.

Я не похож на чеченца, на вид вполне русский. Темно-русые волосы, светлая кожа, нет лишней растительности на теле. Только карие глаза. Кубанские казачьи гены оказались сильнее.

Отец бросил маму на третьем месяце беременности. Сказал, что религия и семья не позволят ему жениться на иноверке. Развлекаться с ней вера не мешала, а как появились последствия в виде меня, так свалил и поминай, как звали.

Когда мне исполнилось несколько месяцев, мама познакомилась с Казаковым. Сначала у соседки прятала, боялась, что он испугается и сбежит. А он не испугался...

Отец женился на ней и меня хотел усыновить, но мать не позволила. Не знаю, чем она руководствовалась, но по итогу я так и остался на её фамилии и с отчеством своего непутёвого отца.

Из-за проблем со здоровьем мама так и не смогла родить больше. Так что я единственный ребёнок.

Отец воспитывал как родного. И по головке гладил, и хороший втык мог дать. Меня не баловали. Я не был мажором, раскидывающимся деньгами направо и налево. Есть содержание, которое падает на карту каждый месяц, но это не миллионы. Вполне разумные цифры. Работать родичи не позволяют, пока учусь. Но иногда я помогал отцу на заводе. Знакомился с внутренней кухней. Мне этим комбинатом руководить придётся когда-то. Вложил деньги в инвестиции, теперь получаю проценты.

— Тихий, кончай медитировать, — проводит Лёшка перед моим лицом рукой. — Твои грязные фантазии о Клинской тебя до психушки доведут.

— Не доведут.

— Возьми себя в руки и выбрось её из головы.

— Не могу, я пробовал...

Сжимаю яблоко так, что оно хрустит и по пальцам начинает течь сок.

— Шизик... Что сегодня вечером?

— Как и договаривались. У меня. Нашим всем сказал?

— Обижаешь, — довольно тянет слова вместе с улыбкой.

— Значит в девять. А я поехал в магазин. Представляешь, в шмотки не влезаю. Всё по швам трещит.

— Ещё бы...

Проехавшись по нескольким магазинам и немного обновив свой гардероб, возвращаюсь домой.

Моя берлога. Родители купили квартиру в новостройке с целью вложить деньги в недвижимость, но я отжал её, убедив, что мне пора жить отдельно.

Двадцатый этаж, панорамный вид на город. Не квартира, а сказка.

Раскрываю шторы, которые прячут потрясающий закат. Даже дух захватывает. Лепота...

Начало лета. Совсем скоро наступит жара и в это время небо не будет таким красивым. В зной облаков мало или нет вообще, а значит, нечему будет ловить свет уходящего за горизонт солнца.

Как хочется, чтобы эти минуты любования красотой разделил с тобой кто-нибудь.

Нет, не кто-нибудь вообще, а кто-то конкретный...

Маша... Машенька...

Созерцание прекрасного прерывает звонок в дверь.

— Кто? — включаю домофон.

— Доставка.

Ах, да... Я забыл. Заказал еду и алкоголь.

Пара ребят двумя рейсами затаривают мою кухню коробками с провизией.

Надо принять душ и одеться нормально, чтобы не выглядеть, как гопота с района.

В магазине продавщицы сначала косились, думая смогу ли я оплатить те вещи, что выбрал для примерки. Я бы тоже подозревал недоброе, если бы ко мне в магазин пришёл здоровый полуголый мужик в старых трениках.

Свободное бежевое поло, которое всё равно обтягивает плечи, и брюки в тон.

— Неплохо, — осматриваю себя в зеркале, поигрывая мышцами.

На приличного человека стал похож, а не на алкаша из соседнего подъезда. Пара штрихов в виде приятной туалетной воды и образ мачо готов.

Эх, Мария, не знаешь ты, от чего отказываешься.

Весь вечер я ловлю на себе взгляды Сашки, которая надирается до состояния хи-хи.

Что она на себя натянула?

Какая-то совершенно ужасная короткая юбка, такой же топ, заканчивающийся под грудью и не скрывающий отсутствия белья. Длинные каштановые волосы собраны в высокий хвост, а красивые голубые глаза спрятаны за темным слоем теней.

Прости, Сашка, но ты сейчас на малолетнюю шлюшку похожа.

И ведёшь себя так же — пытаюсь увернуться от её вдруг неизвестно откуда взявшегося напора.

Она оттесняет меня к стене в спальне. Проводит пальчиком по груди вниз до пояса брюк.

— Ромка, ты такой красивый...

— Спасибо, Саш, но...

— Ты же знаешь, что я тебя со школы люблю..., — дергает за пряжку ремня.

Это не вопрос, фраза вполне утвердительная. Но что ответить я понятия не имею. Я ведь прекрасно понимаю к чему этот разговор.

— Саша, ты хорошая девочка...

Не даёт мне договорить и прижимается губами к моим.

Да чёрт!

Позволяю ей себя поцеловать, дабы немного успокоился её пыл. Но видимо ошибаюсь. Сашкины руки проникают под моё поло и скользят по коже. Не скажу, что мне неприятно, девушек у меня не было месяца два, но с ней я не готов согрешить.

— Саша, подожди, — перехватываю её ладони.

— Ром, ну чего ты сопротивляешься? Нам же обоим это нравится, — осыпает поцелуями лицо.

— Да, но мы потом будем об этом жалеть...

— Я не буду, обещаю, — шепчет у губ.

— Я буду...

— Почему? — смотрит на меня внимательно.

— Потому что я не смогу дать тебе того, что ты заслуживаешь. Я не смогу тебя полюбить...

— Всё ещё по этой идиотке Клинской с ума сходишь? — злится и ударяет кулаком в грудь. — Не нужен ты ей, как ты это не поймёшь! Она через две недели замуж выходит. А с чем останешься ты? Со своей дурацкой и никому не нужной, кроме тебя, любовью к ней. Ненавижу её!

Так быстро и резво разворачивается, что её хвост хлёстко бьёт мне по лицу, словно плетью.

-Ммм, — морщусь от боли.

— Мало тебе! — даже не жалеет меня.

Вот и поговорили.

Значит у меня всего две недели...

— Григорий, вам не надоело ко мне, как на работу ходить? — спрашиваю у курьера, который приезжает по моему адресу на протяжении недели каждый день с цветами.

Мы уже познакомиться успели.

— Так это и есть моя работа, — смеётся в ответ.

— У вас девушка есть?

— Конечно, — с гордостью.

— А цветы вы ей часто дарите?

— Не так часто, как ваш молодой человек вам, но стараюсь.

— Ну, так вот! Подарите их ей, — возвращаю с уверенностью ему букет сногсшибательно пахнущих розовых пионов. — И он мне не молодой человек. Он пиявка, которая прицепилась и кровь сосет.

Григорий широко улыбается.

— Хорошо.

— И ещё. Если он опять их у вас закажет, вы цветы сразу кому-нибудь на улице подарите. Не везите их мне, пожалуйста, у моего жениха аллергия, — закрываю дверь, оставляя озадаченного парня за ней.

Как можно быть таким настырным?

Душнила чертов!

Хочется собрать чемоданы и бежать из этого города подальше. Если бы не предстоящая свадьба, давно бы так и сделала.

Но Володя упёрся, как баран, и не хочет переезжать. А мне уже становится тесно жить с Шолоховым в одном городе.

Он везде...

Изводит своим присутствием где-то рядом. У меня скоро мания преследования начнётся.

Да какая мания?!

Всё так и есть. Я вижу его повсюду, куда бы я ни пошла.

За что мне это, а?

Бросаю взгляд на чёрное вечернее платье, которое лежит на кровати. Я должна этим вечером выглядеть шикарно, но в нём вряд ли получится. Оно похоже на длинный мешок с рукавами.