Почему она не сопротивляется?
Открываю глаза и вижу, что её томно прикрыты.
Пиздец!
Она тащится не меньше меня от этого. И губу прикусила.
Заметил, что отношение Маши ко мне как-то резко вильнуло в положительную сторону. Но почему так быстро? Или она притворяется, чтобы я быстрее вернул её домой?
Проверим...
Прикасаюсь губами к её пухленьким губкам. Она приоткрывает свои и позволяет мне быть смелее.
Руки медленно ложатся мне на грудь и запускают по телу ток, который в свою очередь запускает какую-то химическую реакцию в моей крови.
Впервые она отвечает на мои поцелуи. Не отталкивает или сопротивляется. Чувствую стук её сердца, он как у воробья, очень частый.
Это не притворство.
Подхватываю за талию и усаживаю на капот машины, продолжая жадно целовать.
— Ай! — пихается и спрыгивает. — Рехнулся? — растирает ягодицы.
Трындец!
Тачка на солнце нагрелась, и я посадил её прямо на раскалённое железо.
— Идиот! — убегает от меня.
Меня разбирает такой смех, что я с трудом могу остановиться. Один плюс от него — возбуждение проходит.
— Ну, извини, — захожу в дом и присаживаюсь на край дивана, на котором она растянулась на животе, охлаждая поджаренные булочки. — Забыл, что на улице плюс тридцать, — пытаюсь погладить по обожжённой попе, но она перехватывает руку и отводит её в сторону.
— Не прикасайся ко мне! — обиженно.
— Машенька...
— И не называй меня так! Чувствую себя детсадовской малышнёй.
— Ведёшь себя так же, — теперь начинаю закипать я.
— Да что ты! — подскакивает и садится на колени. — А, по-моему, это ты ещё не вышел из подросткового возраста. Кто тебя надоумил меня выкрасть?
— Друг подсказал. Случайно... А я вцепился в эту идею.
— Тебе ещё и друзья помогали! Их под статью хочешь подвести?
— Помогали только парочка. Но они отбитые оба на башку, им пофиг. И какая статья?
— За похищение и удержание человека без его желания.
— Пока менты нас отыщут, ты уже сама будешь согласна, — провёл рукой по её волосам, за что получил по ней. — Считай мы на Кавказе, и я тебя умыкнул.
— Калым зажал? — хмурит свои бровки.
— Могу отдать за тебя всё, что у меня есть, — смеюсь.
— Ты... Ты... Я даже слов не могу подобрать! Вот почему ты тогда за мной прицепился от кафе? Сидел бы там дальше с той девушкой.
— Так, стоп! Я никогда не говорил, где увидел тебя впервые.
Она забегала глазками и опустила их в пол.
— Маша...
— Да, я тебя заметила там. Трудно было это не сделать... И сначала ты мне понравился. Но когда начал вести себя, как маньяк, то моё отношение к тебе резко изменилось, — разродилась.
— Вот это признание. Но... Ты же ясно дала понять, что заводить роман со студентом не собираешь.
— А что мне было делать? Я с трудом на эту работу устроилась, нам с мамой пришлось из-за этого из другого города переехать. И терять её ради перепихона с учеником не собиралась.
— Перепихона? Охренеть! Ты обо мне такого мнения?
— Да. Ты бы получил, что хотел и свалил, а я бы осталась одна и без работы. Наумов такое не прощает.
— Пиздец! Я готов был для тебя горы свернуть! Выполнить любое твоё желание. А тебе работа важнее...
Не могу больше её видеть. По крайней мере, сейчас. Поэтому хлопнув дверью, ухожу подальше, к озеру.
Я всегда туда сбегал в детстве, хоть и боялся жутко, что кто-то из хищников выйдет. Теперь я бегу туда успокоить своё возмущённое сердце.
Бегом прямо в одежде в воду. Она холодная.
Отлично... То, что мне нужно. С головой в голубую прозрачность.
Озеро настолько чистое, что дно видно. И я смотрю по сторонам, пытаясь на глубине охладить своё пылающее тело.
Маша... Машенька... За что ты меня так?
Я ведь люблю по-настоящему...
Глава 13
Саундтрек: Мари Краймбрери — Кроет
Посмотрите-ка, обиделся!
А мне не обидно?!
Задница всё ещё огнём горит. И додумался же на капот посадить!
— Не буду я твою фигню искать!
Слишком спокойно он отнёсся к её потере, значит не в ней дело. Секретка есть в машине.
А я, как дура, повелась на его поцелуи.
Но, блин, они были такие... Такие... Всё перевернули внутри...
Совсем не как поцелуи год назад. От этих внутри что-то запорхало. От губ разлился жар по всему телу, и было очень хорошо.
Теперь я хочу повторения...
Ну, как так-то?!
Почему он мне стал нравиться?
Почему так хочется коснуться его и увидеть реакцию в его глазах?
Почему от его теплого взгляда сердце бьётся так быстро?
Почему?
— Похоже, в тот вечер в ресторане он мне в шампанское зелье приворотное подлил...
Смешно и не правда...
Залипла на нём ты ещё до того, как он подошёл.
— Красивый и сексуальный... в смокинге...
Я действительно сказала сексуальный?
Маша, теперь твоя черепица поехала...
Глубокий вдох.
Какого ху... дожника здесь происходит?!
* * *
Ну и где он?
Осмотрела всё у дома — нигде нет. Становится не по себе.
А у него нет случайно суицидальных наклонностей? А то утопится в озере или где-нибудь в лесу на верёвке вздёрнется, и что я буду делать?
У него — наклонности?
Ты серьёзно?
Задумавшись и оглядываясь по сторонам, в поисках Шолохова, пошла по чуть заметной дорожке. Она вывела меня к озеру.
Передо мной открылся потрясающий вид.
Нет, это не идеально чистая вода и каменистый берег. Это обнажённое тело Шолохова, стоящего ко мне спиной. Кожа, покрытая капельками воды, блестит на солнце, мышцы спины под ней перекатываются. И крепкий мужской зад.
Ух, ты! Я такого тела никогда не видела. Вживую... Только в кино, да в видеороликах в интернете.
Чёрт! И это всё могло принадлежать мне... Хотя почему могло?
Зубы закусывают нижнюю губу.
Тело налилось какой-то истомой, даже пошевелиться не могу. И не хочу... Просто стою и смотрю, как он мокрые штаны своими большими руками выжимает.
Надевает их. А я издаю стон разочарования. Вечно бы любовалась...
— Стриптиз окончен! — разрезает воздух его голос, приводя меня в сознание.
Он видел, как я тут таращилась на него.
Стыдобище, Маша!
А чего я хотела? Стою прямо на виду.
— Где мои сто баксов? — подходит ко мне и закидывает мокрую футболку на плечо.
— Натурой примешь?..
Он от удивления растянул широкую пошленькую улыбку.
— Шутка!
— А я уже на секунду такое представил... — прикрыл ресницы. — Ммм... Но... Нет — так нет.
И пошёл вперёд по направлению к дому.
— Я тоже хочу искупаться! — пошла за ним следом.
— Вода ещё холодная. Нужно подождать недельку, пока прогреется.
— Но ты же купался!
— Маша, я привык, — останавливается резко лицом ко мне, и я врубаюсь в него. — Для тебя вечером будет баня.
— Загорать-то можно? — стою в тисках его лап, которыми он отодвинул и удерживает на небольшом расстоянии.
— Сколько угодно... Но в пределах моей видимости.
— Чтобы ты пялился?
— Пялишься — это ты! Зависла, словно закат увидела.
Для меня это и был закат... Самый красивый, что видела в своей жизни...
Даже сейчас смотрю на одинокую капельку, ползущую вниз по его груди, и хочу её слизать.
«Меня так тянет и тянет, кроет и кроет...»
Зазвучала музыка в моей голове.
Вот и меня кроет. Как одеяло. Полностью и с головой.
— Отпусти! — дергаю плечами, скидывая его руки.
Бежать надо отсюда.
Я давно не девственница, мне уже терять нечего. Так что думать долго я не буду, если он завалит меня в этой траве. Единственный выход — держаться от этого соблазнителя подальше.
Если получится, — хихикает мой мозг.
Да, это самое сложное. Мы тут вдвоём и я начинаю терять связь с разумом рядом с Шолоховым.
