Сквозь стекло "аквариума" кабинета вижу претендентку на должность администратора. Сердце сразу гулко начинает бухать в груди.

Вот зараза! Всё-таки решила устроиться в наш офис. Ладно... Сделаю вид, что мы друг другу никто.

— Здравствуйте, Роман Эминович, — встаёт Кравцов, когда я вхожу в кабинет.

Делаю знак рукой, чтобы сел.

Маша поворачивается ко мне и улыбается одними своими синими глазами. Дать бы тебе по заднице за непослушание.

Не взять? Обидится.

— Здравствуйте, Мария Сергеевна! — официально, присаживаясь на край стола. — Какими судьбами к нам?

— У вас вакансия, Рома... Роман Эминович, — подыгрывает мне.

— А как же социология? Преподавание?

— Я уволилась.

Клинская, ты что творишь?! Я же тебе теперь точно отказать не смогу. А потом жалеть стану. Ты весь день перед глазами мельтешить будешь, а мне что делать?

Скольжу глазами по изгибу шеи, обнаженным плечам, груди без признаков бюстгальтера, задранной выше коленей юбке, открывающей вид на стройные ножки.

Сука... В голове начинает шуметь кровь. Невольно облизываю губы от аппетитности Маши. Краем глаза замечаю, что мой плотоядный взгляд лёгкой усмешкой оценил Кравцов.

А потом смотрю на пальчик на правой руке. Кольца нет. Сразу начинает внутри подгорать.

Клинская видит моё недовольство и прячет руку, виновато потупив глаза.

— Мария Сергеевна, пройдёмте в мой кабинет. Я лично проведу с вами собеседование, — протягиваю ей руку.

В её взгляде смятение. Да не бойся ты! Получишь раз по сраке, чтобы кольцо не снимала, а потом зацелую до охренения. Взять ли тебя на работу я ещё подумаю.

Берёт меня за пальцы и встаёт.

— До свидания... — кидает на выходе Кравцову.

Идём рядом молча, все пялятся. Мужики повылазили, чтобы на Машу посмотреть. Шушукаются и смотрят косо.

Прячу Клинскую в свой кабинет, сам выхожу к сотрудникам.

— Что не работаем? Перерыва ещё не было! — рявкаю на собравшуюся толпу.

Разбегаются по местам.

Машка в кабинете робко сидит в кресле у стола, сложив руки на сумочку.

— Кольцо где? — встаю напротив.

— Здесь, — достаёт из сумки.

— Надела!

— Ром, ты чего? — возвращает украшение на палец.

— Ничего. Знаешь, зачем я кольцо себе купил? — сжимаю челюсти.

— Да... Чтобы за компанию...

— Нет. Чтобы бабы не строили глазки и не приставали! — выпаливаю.

— Так я не поняла! — складывает руки на груди и встаёт в позу. — Какие бабы, Шолохов? Кто тут к тебе пристаёт?

Теперь мне становится не по себе. Хотел её отшлёпать, а по ходу отхвачу сам. Но врать и отпираться уже поздно.

— Обычные. Их много...

— Шолохов, ты охренел?! Вот так мне в глаза говоришь, что тебя кто-то клеит?

— Ты тоже не невинность. Коленки свои Кравцову показывала. И весь офис теперь на ушах от твоего появления. Скромнее платье не могла найти?! Деловое что-нибудь...

— Что хочу, то и надеваю! Я тебе уже про это говорила. А у Кравцова душно. Кондиционер починить не можете, господин директор?

— Вот и займёшься этим, когда завтра на работу выйдешь, — встаю напротив, копируя её. Пилим друг друга глазами.

— Ты меня берёшь? — смотрит лукаво.

— А у меня есть варианты? Только кольцо не снимать. Поняла?

— Хорошо, Роман Эминович, — подлизывается.

— Машенька, я серьёзно. Снимешь — выдеру при всех.

Расширяет глаза и пошленько кривит губы.

— Какая ты испорченная, — притягиваю к себе за руку.

— Так вашими стараниями, Роман Эминович, — обнимает за шею, вставая на носочки.

Облизывает языком мою нижнюю губу. Ловлю её поцелуй. Вдавливаю стройную фигурку в себя.

Хочу до одури. Но у нас ещё несколько дней покой. Это рвёт на части. Ааа!

Стук в дверь. Шарахаемся друг от друга. Маша отворачивается к стенке. Нервно вытираю губы от помады, но секретарша замечает это. Хмурится.

— Вы что-то хотели? — произношу сдавленно и хрипло.

— Ремонтники приехали...

— Я скоро буду...

Исчезает, бросив на нас с Клинской подозрительный взгляд.

— Что-то случилось? — выдыхает Маша и поправляет одежду.

— Да... Пастеризатор сломался...

— Ясно... До вечера, — собирается уходить.

— Ага... И купи себе что-нибудь подходящее для офиса, наденешь завтра такое — выпорю.

— Я уже слышала, — смеётся. — Мне идти оформлять документы? — игриво медленно приподнимает край платья до бедра.

— Иди! Соблазнительница!

Смеётся и уходит.

Фух! Можно перевести дыхание, а то я сейчас взорвусь от желания. Сейчас бы помогла сигарета, но я не курю...

Ксения Анатольевна смотрит в приёмной волком. Не любит служебные романы. Представляю, что она там себе сейчас в голове про Клинскую напридумывала. За место можно сразу к начальнику в постель прыгнуть?..

— Мария Сергеевна — моя невеста, — произношу тихо. — Только, пожалуйста, никому не говорите.

Она понимающе кивает и добреет. Могила. Отец ей доверяет, как себе.

Разруливаю до вечера дела и возвращаюсь домой после девяти. Опять Клинская ругаться будет.

Спотыкаюсь в прихожей о пакеты. В них коробки с туфлями. Кто-то ходил по магазинам.

Застукал Машу за тем, что прячет что-то в шкафу в гардеробной. Смотрит испуганно и хитро улыбается, подпирая спиной дверцу.

— Что там?

— Ничего, — вжимается в дверь.

— Маша...

— Сюрприз... Через пару дней узнаешь.

— Тогда надёжнее надо было прятать. Я же посмотреть могу.

— Ну, не надо, — надувает губы. — Это бельё красивое.

— Красное?

— И красное тоже, — виновато отводит глаза в сторону.

Видел я, сколько ты потратила. Сообщения получил. А говорила — ни копейки не возьму. Я не против самодостаточности, но нахрен тогда деньги нужны?! Чтобы тупо лежали на счету?

— Надеюсь, шопинг удался?

— Конечно, — толкает меня в грудь, заставляя выйти из гардероба.

Толчок и я плюхаюсь на кровать. Маша седлает сверху, развязывает галстук и откидывает в сторону. Расстёгивает верхние пуговицы на рубашке.

Скольжу руками по её бёдрам, сжимаю с силой. Взвизгивает.

— Не дразни...

— Тогда, Роман Эминович, вам придётся посмотреть вечернее дефиле деловых нарядов, — играет бровками и скрывается за дверью гардеробной.

Ну, нет... Я же не выдержу... Изнасилую нафиг...

Будят меня поцелуи в поясницу. Губы скользят выше, изучая.

Руками судорожно сжимаю простынь, а зубами впиваюсь в подушку. Я членом сейчас матрас продырявлю.

Мы и так всю ночь любовью занимались...

— Маша...

— Доброе утро, — целует между лопаток, седлая меня.

Надавливает пальчиками на плечи, разминает.

Твою мать... Это охренительно. Я сейчас кончу...

— Ммм...

— Ты идёшь сегодня на пробежку?

— Нахрен эту пробежку, — хватаю одной рукой за талию.

Резкий переворот и она подо мной.

Руки скользят по её телу, снова и снова изучая каждый сантиметр. Вкусная, желанная. Пахнет как-то особенно. И это не парфюм — её запах. Он особенный. Я словно маньяк из "Парфюмера".

Обхватывает меня ногами, двигается бедрами вперёд в просьбе взять её. Не проси, я сам на грани.

Движения быстрые и синхронные. Стоны такие, что соседи снизу должны завидовать. Всё же заниматься любовью без презервативов — это совершенно другие ощущения.

Клинская рвёт ногтями мне кожу спины при оргазме.

Пока перевожу дыхание и пытаюсь прийти в себя, сбегает в душ. Я после неё.

Застаю Машу посреди спальни с лоскутами разорванного вчера вечером красного кружевного белья. Озверел немного от нехватки ласки.

— Ты знаешь, сколько оно стоит, Шолохов? — произносит печально.

— Знаю. Извини... Купи новое...

— Любите вы богатые бросать деньги на ветер...

— И ты учись, — обнимаю сзади. — Опять сегодня поедешь на работу на такси?