Сквозь стекло "аквариума" кабинета вижу претендентку на должность администратора. Сердце сразу гулко начинает бухать в груди.
Вот зараза! Всё-таки решила устроиться в наш офис. Ладно... Сделаю вид, что мы друг другу никто.
— Здравствуйте, Роман Эминович, — встаёт Кравцов, когда я вхожу в кабинет.
Делаю знак рукой, чтобы сел.
Маша поворачивается ко мне и улыбается одними своими синими глазами. Дать бы тебе по заднице за непослушание.
Не взять? Обидится.
— Здравствуйте, Мария Сергеевна! — официально, присаживаясь на край стола. — Какими судьбами к нам?
— У вас вакансия, Рома... Роман Эминович, — подыгрывает мне.
— А как же социология? Преподавание?
— Я уволилась.
Клинская, ты что творишь?! Я же тебе теперь точно отказать не смогу. А потом жалеть стану. Ты весь день перед глазами мельтешить будешь, а мне что делать?
Скольжу глазами по изгибу шеи, обнаженным плечам, груди без признаков бюстгальтера, задранной выше коленей юбке, открывающей вид на стройные ножки.
Сука... В голове начинает шуметь кровь. Невольно облизываю губы от аппетитности Маши. Краем глаза замечаю, что мой плотоядный взгляд лёгкой усмешкой оценил Кравцов.
А потом смотрю на пальчик на правой руке. Кольца нет. Сразу начинает внутри подгорать.
Клинская видит моё недовольство и прячет руку, виновато потупив глаза.
— Мария Сергеевна, пройдёмте в мой кабинет. Я лично проведу с вами собеседование, — протягиваю ей руку.
В её взгляде смятение. Да не бойся ты! Получишь раз по сраке, чтобы кольцо не снимала, а потом зацелую до охренения. Взять ли тебя на работу я ещё подумаю.
Берёт меня за пальцы и встаёт.
— До свидания... — кидает на выходе Кравцову.
Идём рядом молча, все пялятся. Мужики повылазили, чтобы на Машу посмотреть. Шушукаются и смотрят косо.
Прячу Клинскую в свой кабинет, сам выхожу к сотрудникам.
— Что не работаем? Перерыва ещё не было! — рявкаю на собравшуюся толпу.
Разбегаются по местам.
Машка в кабинете робко сидит в кресле у стола, сложив руки на сумочку.
— Кольцо где? — встаю напротив.
— Здесь, — достаёт из сумки.
— Надела!
— Ром, ты чего? — возвращает украшение на палец.
— Ничего. Знаешь, зачем я кольцо себе купил? — сжимаю челюсти.
— Да... Чтобы за компанию...
— Нет. Чтобы бабы не строили глазки и не приставали! — выпаливаю.
— Так я не поняла! — складывает руки на груди и встаёт в позу. — Какие бабы, Шолохов? Кто тут к тебе пристаёт?
Теперь мне становится не по себе. Хотел её отшлёпать, а по ходу отхвачу сам. Но врать и отпираться уже поздно.
— Обычные. Их много...
— Шолохов, ты охренел?! Вот так мне в глаза говоришь, что тебя кто-то клеит?
— Ты тоже не невинность. Коленки свои Кравцову показывала. И весь офис теперь на ушах от твоего появления. Скромнее платье не могла найти?! Деловое что-нибудь...
— Что хочу, то и надеваю! Я тебе уже про это говорила. А у Кравцова душно. Кондиционер починить не можете, господин директор?
— Вот и займёшься этим, когда завтра на работу выйдешь, — встаю напротив, копируя её. Пилим друг друга глазами.
— Ты меня берёшь? — смотрит лукаво.
— А у меня есть варианты? Только кольцо не снимать. Поняла?
— Хорошо, Роман Эминович, — подлизывается.
— Машенька, я серьёзно. Снимешь — выдеру при всех.
Расширяет глаза и пошленько кривит губы.
— Какая ты испорченная, — притягиваю к себе за руку.
— Так вашими стараниями, Роман Эминович, — обнимает за шею, вставая на носочки.
Облизывает языком мою нижнюю губу. Ловлю её поцелуй. Вдавливаю стройную фигурку в себя.
Хочу до одури. Но у нас ещё несколько дней покой. Это рвёт на части. Ааа!
Стук в дверь. Шарахаемся друг от друга. Маша отворачивается к стенке. Нервно вытираю губы от помады, но секретарша замечает это. Хмурится.
— Вы что-то хотели? — произношу сдавленно и хрипло.
— Ремонтники приехали...
— Я скоро буду...
Исчезает, бросив на нас с Клинской подозрительный взгляд.
— Что-то случилось? — выдыхает Маша и поправляет одежду.
— Да... Пастеризатор сломался...
— Ясно... До вечера, — собирается уходить.
— Ага... И купи себе что-нибудь подходящее для офиса, наденешь завтра такое — выпорю.
— Я уже слышала, — смеётся. — Мне идти оформлять документы? — игриво медленно приподнимает край платья до бедра.
— Иди! Соблазнительница!
Смеётся и уходит.
Фух! Можно перевести дыхание, а то я сейчас взорвусь от желания. Сейчас бы помогла сигарета, но я не курю...
Ксения Анатольевна смотрит в приёмной волком. Не любит служебные романы. Представляю, что она там себе сейчас в голове про Клинскую напридумывала. За место можно сразу к начальнику в постель прыгнуть?..
— Мария Сергеевна — моя невеста, — произношу тихо. — Только, пожалуйста, никому не говорите.
Она понимающе кивает и добреет. Могила. Отец ей доверяет, как себе.
Разруливаю до вечера дела и возвращаюсь домой после девяти. Опять Клинская ругаться будет.
Спотыкаюсь в прихожей о пакеты. В них коробки с туфлями. Кто-то ходил по магазинам.
Застукал Машу за тем, что прячет что-то в шкафу в гардеробной. Смотрит испуганно и хитро улыбается, подпирая спиной дверцу.
— Что там?
— Ничего, — вжимается в дверь.
— Маша...
— Сюрприз... Через пару дней узнаешь.
— Тогда надёжнее надо было прятать. Я же посмотреть могу.
— Ну, не надо, — надувает губы. — Это бельё красивое.
— Красное?
— И красное тоже, — виновато отводит глаза в сторону.
Видел я, сколько ты потратила. Сообщения получил. А говорила — ни копейки не возьму. Я не против самодостаточности, но нахрен тогда деньги нужны?! Чтобы тупо лежали на счету?
— Надеюсь, шопинг удался?
— Конечно, — толкает меня в грудь, заставляя выйти из гардероба.
Толчок и я плюхаюсь на кровать. Маша седлает сверху, развязывает галстук и откидывает в сторону. Расстёгивает верхние пуговицы на рубашке.
Скольжу руками по её бёдрам, сжимаю с силой. Взвизгивает.
— Не дразни...
— Тогда, Роман Эминович, вам придётся посмотреть вечернее дефиле деловых нарядов, — играет бровками и скрывается за дверью гардеробной.
Ну, нет... Я же не выдержу... Изнасилую нафиг...
Глава 42
Будят меня поцелуи в поясницу. Губы скользят выше, изучая.
Руками судорожно сжимаю простынь, а зубами впиваюсь в подушку. Я членом сейчас матрас продырявлю.
Мы и так всю ночь любовью занимались...
— Маша...
— Доброе утро, — целует между лопаток, седлая меня.
Надавливает пальчиками на плечи, разминает.
Твою мать... Это охренительно. Я сейчас кончу...
— Ммм...
— Ты идёшь сегодня на пробежку?
— Нахрен эту пробежку, — хватаю одной рукой за талию.
Резкий переворот и она подо мной.
Руки скользят по её телу, снова и снова изучая каждый сантиметр. Вкусная, желанная. Пахнет как-то особенно. И это не парфюм — её запах. Он особенный. Я словно маньяк из "Парфюмера".
Обхватывает меня ногами, двигается бедрами вперёд в просьбе взять её. Не проси, я сам на грани.
Движения быстрые и синхронные. Стоны такие, что соседи снизу должны завидовать. Всё же заниматься любовью без презервативов — это совершенно другие ощущения.
Клинская рвёт ногтями мне кожу спины при оргазме.
Пока перевожу дыхание и пытаюсь прийти в себя, сбегает в душ. Я после неё.
Застаю Машу посреди спальни с лоскутами разорванного вчера вечером красного кружевного белья. Озверел немного от нехватки ласки.
— Ты знаешь, сколько оно стоит, Шолохов? — произносит печально.
— Знаю. Извини... Купи новое...
— Любите вы богатые бросать деньги на ветер...
— И ты учись, — обнимаю сзади. — Опять сегодня поедешь на работу на такси?
