— Догадайся, — шепчу в шею, кусаю.

— Не здесь же, — пытается вырваться. — Вдруг кто идти будет.

— Оттуда ничего не видно, — сгораю от желания и поворачиваю её к себе спиной.

Упирается руками в дерево.

— Рома... — плавится от моих поцелуев в шею и вдоль позвоночника.

— Мы быстро...

Заголяю её попку и насаживаю на член. Взвизгивает от боли и неожиданности. Пытается царапать меня, материт, но не отпускаю, пока вскрики от боли не превращаются в стоны удовольствия.

Это другие ощущения... Словно с девственницей. Ещё и без резины. Пальцы во влажную дырочку. Выгибается вся и закатывает глаза от наслаждения.

А ты любишь эксперименты, крошка.

Вколачиваюсь в неё, пытаясь удержать её на ногах, она бурно кончает.

В голове взрыв и мир уплывает. Разряжаюсь в неё.

Шум в голове и ватное тело. Но удерживаю одной рукой за талию Машу, чтобы не грохнулась. Она норовит это сделать.

— Шолохов, ты сумасшедший, — шепчет тихо, прерывисто дыша.

— Тебе же понравилось, — целую за ухом.

— Было больно. Но потом... Карусели какие-то... — счастливо улыбается. — Вызывай такси, я дальше не пойду.

Смеюсь ей в шею и открываю приложение на телефоне.

Каждое утро просыпаюсь и не верю своему счастью. Рядом спит обожаемая Машенька, уткнувшись мне в плечо или грудь.

Куколка моя, — убираю волосы с лица. Недовольно пыхтит во сне и отворачивается. Спи-спи...

Шорты, майка и на площадку у дома. Раньше с утра гонял в спортзал, но теперь не успеваю — на работу опоздаю. Поэтому в лучшем случае после неё.

До армии на этой площадке частенько с друзьями зависали, радуя местных девчонок.

Лёгкий разогрев, отжимания и на турники, скинув майку. Напротив замирают две девушки, которые занимаются пробежкой. Хихикают, бросая заигрывающие взгляды.

— Сорок пять, сорок шесть... Пятьдесят, — считаю и спрыгиваю.

Подходят.

— И откуда в нашем районе такой тестостерон? — нагло клеят.

— Оттуда, — неохотно отвечаю и бросаю взгляд на свои окна.

Если Маша проснулась, то я с этими цыпами сейчас как на ладони.

— Извините, девушки, но мне пора. Любимая ждёт, — отрубаю одним предложением все новые попытки подката.

Скромнее надо быть, а не нахрапом брать.

— Кто это был? — смотрит дома ревностно Маша.

Видела.

— Без понятия. Сами подошли, — жму плечами.

Мне нравится её реакция.

— Шолохов! — топает ногой.

Подхватываю и усаживаю на спинку дивана. Развожу её ноги, она обхватывает меня ими за талию.

— Ревнуешь? — глажу по волосам.

— Да!

— Напрасно. Мне плевать на всех других. Только ты...

Отвожу её халат в стороны, освобождая грудь. Губы скользят по коже. Стонет и вцепляется пальцами в обивку мебели.

Языком по соскам. Покрывается мурашками.

— Ты одна, — скольжу рукой по бедру к заветному месту.

Закусывает губу и откидывает голову, когда погружаюсь в неё.

Сука, мне её всегда мало.

Ощущения чумовые, словно в кипяток опустили и бросили шнур двести двадцать. Не сразу понимаю, отчего так.

Без защиты... Доходит...

Высший кайф...

Доводим друг друга до пика и мне приходится покинуть её, не почувствовав, как она кончает. Сперма заливает Машин живот, а я пальцами довожу её оргазма.

Виснет на мне от бессилия.

— Что это было? — шепчет в плечо.

— Отсутствие резины, — целую в макушку.

— Я хочу до конца, — кусается.

— Тогда могут быть дети. А у меня диплома нет, — посмеиваюсь.

— Я схожу к врачу, чтобы прописал таблетки. Прямо сегодня.

— Хорошо. — Запахиваю её халат. — Пошли в душ.

Подгоняю шлепком по заднице. Подпрыгивает, взвизгивает и со смехом несётся в ванную.

За завтраком щебечет о планах на день, в который входит обязательный поход к гинекологу. Пока я одевался, она уже успела на приём записаться.

— Во сколько ты приедешь? — поправляет мне галстук и стряхивает пылинки с пиджака.

— Не знаю. Я позвоню. А что?

— Ничего. Хотя бы примерно...

— В восемь или девять...

Молчаливо и разочарованно кивает головой.

— Машунь, сейчас времена тяжёлые. Как разберусь немного во всём этом, буду пораньше приезжать. Хочешь, я тебе пропуск выпишу? Сможешь ко мне заглядывать.

— И что я там делать буду? — усмехается.

— У нас сметана вкусная. И йогурт твой любимый.

Смеётся, вручая мне кейс.

— Выписывай. Когда я ещё йогурт на халяву поем.

Целую и убегаю.

На улице набираю маму, чтобы узнать о состоянии отца.

— По-прежнему... — выдыхает устало.

Он в сознании, но пока под ИВЛ, дышать самому трудно. Разговаривать не разрешают.

— Понятно...

— Когда приедешь? Несколько дней уже не был.

— Постараюсь в обед вырваться. Больше времени нет. И так последние дни поздно домой прихожу, Маша дуется.

— Дуется? — нервный смешок. — А она думала, что большие деньги сами рекой текут?

— Ничего она не думала, — сажусь в машину. — Ей ровно — есть у меня бабки или нет.

— Не верю.

— Твоё право. Ревнует она, как любящая, — вспоминаю её час назад, готовую меня придушить.

— Ладно... Это твоя жизнь, я вмешиваться не собираюсь. Главное, чтобы счастлив был...

— Я и счастлив, мам. Вот ещё отца подымем, свадьбу сыграем, и вообще буду писаться от этого счастья кипятком.

— Дай Бог...

— Люблю тебя, мамуль.

В офисе суета.

— Что случилось? — смотрю на снующих туда-сюда сотрудников.

— Так телевиденье приезжает через час. Будут сюжет снимать о заводе, — смотрит на меня возбуждённо секретарша, складывая всё аккуратно на своём столе.

— Какое телевидение, Ксения Анатольевна? Я разрешение не давал.

— Так отец ваш. Ещё три недели назад...

— Почему не предупредили? — прожигаю её взглядом. Съеживается — накосячила.

— Я предупреждала их, что Иван Дмитриевич в больнице и не сможет дать интервью. Они согласились подождать. А полчаса назад позвонили и сказали, что приедут, хотя с вами пообщаться... — промямлила.

— Пиздец какой-то! Позвонить мне?

— У вас занято было...

Конечно, занято, с утра всем что-то надо.

— Я же не готов!

— Они список вопросов примерный прислали, — отдаёт мне.

История, развитие, перспективы.

Да вы охренели?! Тут целый учебник надо прочитать.

Окей, как создавался и развивался бизнес отца — я знаю. Но, сука, перспективы! Какие могут быть перспективы в кризис? Этот бы рынок не потерять.

— Скинь мне контракты с торговыми точками, которые хотят подписать с нами договора.

— Хорошо, — утыкается в компьютер.

Трындец. Хватаюсь в кабинете за край стола и с силой сжимаю. Заорать хочется. Но сдерживаюсь. Только рычу.

Снимаю пиджак и бросаю в кресло. Жарко становится. Кондиционер на холод.

Просматриваю новые неподписанные пока договоры. Ещё шесть торговых точек области хотят покупать нашу продукцию. Пять крупных в других регионах. Надо быстрее решить с ними это.

Беру список, прокручиваю в голове примерные ответы, если не начну заикаться, то вполне проканает.

Журналисты приехали, чуть ли не минута в минуту. Их трое. Один сразу распоряжается, кому и что делать. Оператор настраивает камеру. Девушка-корреспондент сидит напротив и строит глазки.

— Холодно у вас, — улыбается.

— Люблю попрохладнее, — наблюдаю, как редактор с Ксенией Анатольевной перетаскиваю большой цветок с одного угла кабинета в другой. — Работа такая, что попотеть приходится.

— Это чтобы воздуха было немного в кадре поменьше, — объясняет. — Меня, кстати, Ариной зовут, — протягивает мне руку через стол.

— Роман Эминович, — слегка пожимаю за кончики пальцев.

— Да-да, знаем. Самый молодой и перспективный руководитель компании в области, — пытается льстить.