— Вот так, — шипит он, его голова откидывается назад. — Высуши меня. Возьми, возьми все. О, черт возьми, ангел. Вот оно.

Горячие струи ударяются о заднюю стенку моего горла, густые и длинные, глубокий животный рык вырывается из рта Эша, и он оказывается на вершине своей кульминации. Он удерживает мою голову, совершая толчки все время, пока длится оргазм, убеждаясь в том, что я получила его «молоко» до последней капли, затем наконец-то, ослабляет хватку и отпускает меня. Не спрашивая, я облизываю его от основания до кончика, очищая удовлетворенную плоть, пока не чувствую палец под моим подбородком. Я поднимаю голову, лицо Эша наполнено такой теплотой и гордостью, что новые слезы наворачивались на мои глаза.

— Молодец, моя маленькая принцесса, — произносит президент. — Я так тобой горжусь.

Только в этом мире, только в этом контексте, только с этим человеком, это разрушает меня. У меня была своя собственная жизнь, свои собственные цели и своя собственная сила, и все же здесь, в этой комнате, все это теряет значение. Сегодняшний вечер был тяжелым, сегодняшняя ночь казалась невозможной, и поэтому похвала Эша и эмоциональный осадок, связанный со сценой перед моим бывшим любовником, вызвали волну слез, с которыми я не могу справиться. Я прячу лицо в коленях Эша, чтобы мужчины не увидели, как я плачу.

Мне хотелось, чтобы Эш гордился тем, как я справилась с этими сценами. Так сильно этого хотелось.

Он гладит мои волосы, но затем резко останавливается, мягко, но быстро отодвигает меня в сторону и встает на ноги. Я смотрю вверх, чувствуя смущение, перед глазами все размыто, и осознаю, что Эмбри уходит, неловко застегивая свою ширинку. Эш устремляется через комнату и хлопает рукой по двери, когда Эмбри попытался ее открыть, снова закрывая дверь и эффективно зажимая Эмбри между своим телом и деревом.

Эмбри поворачивается к Эшу лицом.

— Пожалуйста, позволь мне уйти, — тихо просит он. — Пожалуйста.

— Ты по-прежнему твердый, — произносит Эш. — Не так ли?

— Я не могу здесь оставаться.

— Я позволю тебе уйти, когда ты сможешь показать свой обмякший член, — произносит Эш. Я никогда не слышала таких грозных и грязных слов. — Вытащи свой член и покажи мне. Докажи, что ты не хочешь, и можешь идти.

Красивое лицо Эмбри морщится из-за восхитительного мучения, его покрытая щетиной челюсть напрягается от страдания.

— Я понимаю, в какую игру ты играешь, и знаю, что проиграю.

Неужели он знает это, потому что и раньше играл в такую игру с Эшем? Какую историю скрывают эти двое?

Эмбри просит снова, уже с нотками гнева.

— Пожалуйста, Эш.

— У нас с тобой нет стоп-слова, — говорит Эш. — И если бы оно было, то это явно не слово «пожалуйста». Позвать Грир, чтобы она пришла сюда и помогла?

— Нет! — вскрикивает Эмбри. — Нет. Я… в порядке.

В комнате воцаряется абсолютная тишина. Эмбри подчиняется приказу Эша, расстегивает штаны и медленно достает свой член. Он был твердым, опухшим, темным и покрасневшим, пульсировал с каждым ударом сердца. Несмотря на то, что я кончила лишь несколько мгновений назад, моя киска снова слегка начинает пульсировать.

— Счастлив? — спрашивает Эмбри.

Эш ему не отвечает, но поворачивается ко мне со словами:

— Пойди, принеси свое платье. То, в котором ты была сегодня вечером. Принеси его мне.

Я подскакиваю с пола, спешу в гардеробную и возвращаюсь с комком голубого шелка. Эмбри и Эш не сдвинусь с места, но на кончике члена Эмбри так много предъякулята, что он блестит в освещении спальни, а Эш продолжает держать руку на двери, прямо рядом с головой Эмбри. Эта поза почему-то кажется интимной, хотя они не касаются друг друга, а то, как они друг на друга смотрят, наполнено нежным насилием.

Я передаю платье Эшу, а он передает его Эмбри.

— Кончи.

— Что? — задыхаясь, произносит Эмбри, его голос наполнен изумлением и недоумением.

Эш кивает в сторону платья.

— Оно мягкое, не так ли? Это платье? И Грир в нем выглядела такой красивой, правда? «Как охренительная принцесса» — так ты сказал, когда ее увидел. Ты ведь думал сегодня вечером о том, чтобы ее в нем трахнуть?

Я замираю. Голубые глаза Эмбри вспыхивают от мучения.

Эш продолжает:

— Ты ведь думал о том, как бы ты потерся своим голым членом о этот шелк, прежде чем наконец-то протолкнуться им в ее маленькую киску? Ты думал о том, как шелк будет ощущаться в твоих руках, пока ты прижимаешь ее к земле и трахаешь?

— Эш, — задыхаясь, выдавливаю я.

Он меня игнорирует.

— Мне кажется, ей бы это понравилось. Ей бы понравилось наблюдать за тем, как ты оскверняешь это дорогое платье, как мог бы осквернить ее. И это ощущалось бы так хорошо, не так ли? Весь этот голубой шелк и эта сладкая киска. Самая красивая женщина в комнате, — раба твоего члена.

Эмбри пялился на него.

— Я знаю, почему ты это делаешь.

— Я знаю.

И на этом все. Никаких объяснений, никакой защиты, никакой логики. Он хотел именно этого, мы участвовали в сцене, а, следовательно, его желание — закон.

— Теперь оберни это платье вокруг своего члена и кончи, — голос Эша становится соблазнительным. Темным и искушающим. — Держу пари, потребуется всего лишь пара толчков, не так ли? И так хорошо будет трахать это платье, платье, которым ты был одержим весь вечер. Пометить его. Ты будешь так хорошо себя чувствовать, пока будешь смотреть, как Грир наблюдает за тем, насколько большим станет твой член, когда ты будешь притворяться, что трахаешь ее, и скольким количеством спермы ты мог бы ее наполнить, если бы она только это тебе позволила.

— Иисус, — тяжело дыша, произносит Эмбри, мускулы на его руке напрягаются, и он медленно обхватывает свою эрекцию юбкой моего платья. Шелк легко скользил по его напряженной плоти, мягко шелестя на его члене. — О, Иисус, — последнее слово превращается в стон. Его голова откидывается назад на дверь, но затем не в силах удержаться Эмбри смотрит вниз, на свой член на моем платье. Мы втроем смотрим, как он движется вперед и назад по шелковой ткани, грубый и мужественный, на миленькой голубой мерцающей ткани.

Эш оказался прав: не потребовалось много времени, и с судорожным выдохом Эмбри кончает. Толстые нити спермы выплескиваются на мое платье, выстрел за выстрелом, каждый импульс сопровождается диким рывком бедер и неровным стоном. Мои соски стали настолько тугими, что это причиняло боль, то же самое было с моим влагалищем, и, о боже, как же сильно мне хотелось, чтобы сейчас член Эмбри оказался внутри меня. Чтобы эти дикие рывки вспахивали меня. Чтобы вся эта сперма была моей.

После еще нескольких толчков в шелк, Эмбри замедляется и откидывается на дверь, бросая платье на пол.

— Разве сейчас тебе не лучше? — спрашивает Эш. — Разве не было хорошо избавиться от этой боли?

Эмбри молча кивает, его глаза все еще закрыты, а пульс стучит на шее.

— Грир это тоже понравилось. Тебе ведь понравилось, Грир?

Мои щеки краснеют от стыда, но я отвечаю честно.

— Да сэр.

Эмбри заправляет себя в штаны и застегивается. Он выглядит ошеломленным, словно только что проснулся от долгого сна, его взгляд расфокусирован.

— Сейчас я иду домой, — невнятно говорит он.

— Тогда спокойной ночи.

Эмбри смотрит на меня, а затем на Эша, теперь это ошеломленное выражение более выражено.

— Доброй ночи.

Эш убирает руку, и Эмбри уходит, закрывая за собой дверь. Эш с минуту смотрит на дверь, а затем поворачивается ко мне, на его лице извиняющееся выражение.

— Прости, ангел. Но мне снова нужен твой рот. — Его рука оказывается на моей голове и заставляет опуститься на колени, другая рука освобождает член, уже твердый как камень.

«Наблюдение за Эмбри сделало его твердым», — понимаю я. И толчок ревности приходит одновременно с толчком возбуждения.

Эш не ведет себя тактично по отношению к моем рту, но прежде чем кончить, он вытаскивает член, легко поднимает меня на руки и относит на кровать. Он разводит мои ноги и кладет на свои плечи, прижимается своим горячим искусным ртом к моей киске и принимается пожирать меня. Я кончаю, с его темной головой и широкими плечами между моими бедрами. Эш седлает мою грудь и трахает мой рот, затем вынимает мокрый член и начинает трахать мои сиськи. Когда он, наконец-то, кончает, его руки на моей груди становиться жестокими и сжимающими, а изо рта вырывается рев, словно оргазм разрывает его.