Где-то между моментом, когда Дэйзи ела гранат на своей кухне, и настоящим.

Он смотрит на меня очень долго, обрабатывая информацию.

— Я, как никто другой, знаю, как больно наблюдать за тем, как кто-то, кого ты любишь, находится с другими людьми. Но ты не можешь любить её по-настоящему…

— Я знаю её больше двух лет, — говорю я ему. — Я провёл с ней ахуеть как много времени, Ло. Мы через многое прошли вместе, так что да, я влюбился в неё.

Ло оглядывается на Дэйзи, и я следую за его взглядом. Она плачет на плече у Лили, пока та обнимает её. Мое сердце снова разрывается, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не подойти к ней и не утешить.

Когда я возвращаю своё внимание к брату, я понимаю, что он изучал меня, пока я наблюдал на ней. Он ничего не говорит, но это делаю я.

— Ты можешь оставить меня здесь, — говорю я, — но я найду способ вернуться. Я не могу оставить её, и я не оставлю тебя, как бы сильно ты, блять, меня не отталкивал.

Я нужен ему. Он знает, что я ему нужен. И я хочу быть частью его жизни. Я не хочу возвращаться в ту одинокую жизнь, которую я построил, с такими поверхностными отношениями, какие только могут быть, с людьми, которые ничего не значат, с друзьями, которые меня продадут.

— Насколько было больно? — внезапно спрашивает он.

— Что именно?

— Смотреть на неё с другими парнями.

Я задыхаюсь от нахлынувших воспоминаний.

— Было ощущение, что кто-то, блять, топит меня в соленой воде и поджигает.

Его губы почти приподнимаются в ехидной улыбке.

— У меня было также, — он делает несколько глубоких вдохов, прежде чем добавить: — Мне нужно немного времени. Но я не собираюсь бить тебя снова. Так что наслаждайся этим.

— Спасибо, — говорю я.

Он кивает пару раз, а потом говорит: — Я бы хотел, чтобы ты влюбился в другую, блять, девушку.

В такие моменты я тоже так думаю.

— Мне жаль. Правда. За ложь.

Он пожимает плечами.

— Ты не хотел, чтобы тебя ударили.

— Нет, — я качаю головой. — Я не хотел причинять тебе боль.

Он снова кивает.

— Я переживу это. Просто… дай мне, блять, время.

Он направляется к девочкам, а я остаюсь стоять на месте, настолько я эмоционально опустошен.

А потом он останавливается. Поворачивается и ждёт, пока я присоединюсь к нему.

Это предложение мира.

Я вижу это по его лицу, по тому, как в его глазах мелькает доля вины, всё ещё сопровождаемая бурлящей яростью. Для меня этого достаточно. Я иду вперед и присоединяюсь к нему. Он снова начинает двигаться, когда я оказываюсь рядом с ним.

Вот так просто.

Прошлое и настоящее перемешались в грязи.

Теперь, возможно, мы сможем двигаться вперёд.

31 октября.

Мы должны были добраться до Йосемити к концу месяца, но налетел шторм. Дождь стучит по жестяной крыше дырявого мексиканского ресторана где-то в Неваде. Сотовая связь в пустыне не работает, поэтому у меня не было возможности поговорить с родителями о моих отношениях или о необратимом ущербе, нанесенном моему лицу.

Я принимала дни по мере их поступления. Немного неловко.

Нет, в основном неловко.

Я смотрю на Райка рядом со мной, на его слабые синяки на щеке и челюсти. Он выглядит намного лучше, чем несколько дней назад. После драки мы все держались особняком, и это действительно первый раз, когда мы сели за стол всей группой.

Мы все сидим в круглой кабинке, наша одежда мокрая, а волосы влажные от того, что мы попали под шторм. И напряжение тянется от каждой пары. Лили и Ло сидят вместе на одном конце. Роуз и Коннор в центре. Райк и я — мы напротив его брата и моей сестры, на прямой линии заострившихся скул и сузившихся глаз Ло.

Он не был злобным, так что это хорошо. Я вижу, что он пытается принять мои отношения с его братом, но это не значит, что он не будет делать замечания.

Динамика нашей компании в шесть человек определенно изменилась.

Рука Райка лежит на моей талии, и мы так близко, что наши ноги переплетаются под столом.

— Это неловко, — констатирует Ло очевидное после того, как официантка принимает наши заказы на напитки. Его взгляд то и дело переходит на Райка, а затем в сторону.

Роуз выжимает свои волосы, вода капает с её прядей.

— Тогда, возможно, тебе не стоило бить своего брата, Лорен.

Ло крутит в руке нож и показывает на картонный гроб, висящий на потолке, часть декораций на Хэллоуин.

— Возвращайся в свою постель.

Она открывает рот, и Коннор закрывает её губы рукой.

— Сегодня его день рождения, — напоминает он ей. — Будь вежливой.

Ее глаза холодно вспыхивают. Коннор опускает руку, и она замолкает. На семь секунд.

— Смирись с этим, Лорен. Они трахаются. Его член входит в неё…

Коннор быстр, его рука снова прикрывает её рот.

— Роуз! — Лили говорит с расширенными глазами, её лицо красное.

Я мечусь между желанием рассмеяться и желанием промолчать. В итоге я сосредотачиваюсь на салфетке, лежащей передо мной, и вроде как безуспешно пытаясь придать ей форму тыквы.

Коннор говорит своей жене: — Думаю, мы все понимаем, как работает анатомия человека во время секса.

Я улыбаюсь.

— Я не знаю, — говорю я. — Я не очень понимаю последнюю часть, — я смотрю на Райка. — Куда девается член парня?

Он смотрит на меня своими тёмными глазами, приподняв брови. Я клянусь, он улыбается, ну или почти улыбается.

Для меня этого достаточно.

Ло стонет и обращается к официантке.

— Нам нужно немного шотов с текилой.

Райк застывает, его внимание переходит с меня на брата, и его руки внезапно оказываются на столе.

— Ло, ты не можешь…

— Сегодня мой день рождения…

— Мне похуй, — говорит Райк. как будто его брата ударила молния, поджарив его мозг, когда мы не смотрели.

Ло качает головой.

— Дай мне закончить.

Официантка возвращается с подносом рюмок, прежде чем кто-то успевает сказать что-то еще. Она также приносит тарелку куриных тако, которые Ло заказал заранее — его любимое блюдо. Шоты текилы стоят рядом с корзиной чипсов, как бомба. Я смотрю на Лили и Роуз, гадая, что нам делать, но Лили опустилась на свое место, всё еще красная, а Роуз почему-то смотрит на своего мужа.

Странно.

Теперь это странно и неловко.

Официантка уходит, и Райк говорит: — Объясни.

Ло показывает на Роуз, Лили, Коннора и меня.

— Эти четверо могут всё ещё пить. То, что я не пью, не значит, что я не могу справиться с видом алкоголя. Я знаю, что недавно облажался, но я не хочу, чтобы мне напоминали об этом об этом сегодня. Я хочу доказать себе, что могу быть окружен этим, — он жестом показывает на рюмки своим ножом. — А теперь пейте — не ты, — он направляет свой нож на Райка. — Но все остальные, берите рюмки. Отпразднуем мой двадцать четвертый год в этом мире. Уверен, я повлиял на многих людей в лучшую сторону.

Он сверкнул сухой улыбкой.

Райк обдумывает это в течение секунды, прежде чем кивнуть.

— Хорошо.

— Мне понравилась твоя речь, — говорю я Ло, протягивая руку за первой рюмкой, чтобы снять напряжение. Это немного помогает, но Лили и Роуз остаются на месте.

Роуз и Коннор устраивают что-то вроде конкурса взглядов.

— Хватит читать мысли друг друга, — говорит Ло. — Это жутко.

Я облизываю бок своей руки.

— Сегодня Хэллоуин.

Райк передает мне солонку, и я скрещиваю ноги под попой, садясь за стол чуть выше. Сыплю немного соли на влажную часть кожи.

— Лил, — говорит Ло, собираясь подтащить к себе поднос с рюмками.

Она качает головой.

— Мне не хочется пить.

Он хмурится.

— Ты уверена? — его голос с ней мягче. — Может, тогда выпьешь пива?

— Нет, думаю, я лучше выпью воды.

Она не очень любит пить, поэтому я не удивлена, что она отклонила предложение. Во время семейных мероприятий она предпочитает безалкогольные напитки, в то время как Роуз пьет мимозу, белое вино и грязный мартини.