Опять легкий свист. Из-за угла появилась еще пара. Да сколько же их?! Дело дрянь! Прежние нападавшие остановились, ожидая подмоги. Сейчас они снова попрут волной. Надо вырываться. А если через забор? Тяжеловат уже, не юнец. «А попробую!» Микула сгруппировался и, двумя прыжками пересекая переулок, диким котом взлетел на зашатавшийся под весом частокол. Откуда силы-то взялись? Кулем упав в чужую усадьбу, ватаман пустился бежать через двор.

– Вокруг, вокруг давай! – понеслось за спиной.

«Ой, видела б меня дружина, вот хохоту-то было бы».

Микула закрутил головой. Куда?! Глухо рыча, наперерез ему кинулись огромные псы – сторожа. Тратить на них время беглец не хотел и, перелетев через двор, кинулся брать приступом новый забор. Кособокий тын оказался пожиже и просто рухнул вниз вместе с ватаманом. Псы залились оглушительным лаем, выдавая непрошенного гостя.

Быстро оглянувшись, Микула по сложенным у стены поленницам дров вскарабкался на крышу клети, кто-то позади закричал: «Держи, держи его!» – то ли это был один из догонявших, то ли местный сторож. Стоя на крыше, беглец понял, что пробивается не в ту сторону, лишь отдаляясь от детинца. «Оббежать кружок вдоль торга, да попробовать через закатные ворота войти? Зажмут у ворот, можно шумнуть своим». Спрыгнув в новый проулок, Микула побежал к торгу. Противно было скакать зайцем, но до гордыни ли теперь?

Но тати знали град лучше, три тени выросли прямо перед Микулой, снова перегораживая дорогу. Правда загонщики тоже запыхались, Микула чувствовал их тяжелое дыхание. «Ну, проверим вашу смекалку», – хмыкнул ватаман и, развернувшись, кинулся бежать в противоположную от торга сторону. Враги бросились за ним, но, как и ожидал Микула, бежали не с одинаковой скоростью – один из преследователей заметно опередил дружков. Микула, сделав вид, что замешкался, метнулся на воя, тот, не ожидая броска, не успел изготовиться. Вскрик. Наступив на поверженное тело, Микула попер на оставшихся. «Успеть, пока не подойдет подмога!»

Скрестились мечи. Злость придала сил. Удар, еще удар! Двое не четверо. Первому достался пинок, второй преследователь успел снова замахнуться, но силенок не хватило пересилить удар Микулы, тот навалился весом, ломая враждебную руку и добавляя новый пинок. Вот так. Куда им тягаться с могучим ватаманом! Добивать не стал.

Пошатываясь, Микула вышел на пустой торг. Бледная луна просвечивала через мутное облако, распыляя слабый свет. Не таясь, ватаман пошел поперек площади. Сколько их осталось? Трое? Плевать.

Микула дошел уже до середины открытого пространства, когда увидел впереди тех самых, троих. Посередине он, главарь. На вид спокоен и уверен. С чего бы? Значит, там, в темноте, есть еще вои. Западня снова стала захлопываться. Но бегать надоело. Помирать, так в открытом бою, здесь, на площади, а не в подворотне, как приблудный пес.

– Эй, Дедята, сюда иди! – выкрикнул Микула, показывая вожаку, что узнал его.

– Да иду я уже, иду! Чего шуметь-то? – неожиданно прокричали за спиной.

Микула резко обернулся. Со стороны дома Дарьиной тетки бежал Дедята, рядом с ним двое гридей ладушки и еще какой-то старый сутулый воин с топориком на плече.

«Если Дедята там, то это кто?» – Микула перевел взгляд на врага, но в темном углу уже никого не было. Тати растворились во мраке.

«А эти, помогать спешат или добить?» – развернулся Микула к Дедятиной ватаге, не спеша убирать оружие.

– Здрав будь, ватаман. Чего там было? – первым убрал меч Дедята, спокойно встав рядом с Микулой.

– Вроде как кошель срезать хотели, – равнодушно произнес Микула. – А вы что ж, мне на подмогу спешили? – хмыкнул он, показывая напускное веселье.

– Да сроду бы сам не поспешал, – высокомерно отозвался Дедята. – Дарья Глебовна пристала – пойди проводи, один ушел. Нашла красную девицу, чтоб провожать.

– И то верно, и сам бы справился, – пробурчал Микула, понимая, что Дарья своим беспокойством, возможно, спасла ему жизнь.

– Не поведаешь ли, ватаман, чего тут было-то?

Микула коротко рассказал, лишь обойдя подробности, как он скакал по заборам. Сборный отряд обшарил переулок, где Микулу перехватили тати, но ничего не нашли, кроме пятен крови на снегу.

– Одного я здесь убил, это точно, – остановился возле пятен Микула, – один был поранен, но не крепко, а там, далее еще один покойником должен лежать. Знать бы кто? Куда посадник да тысяцкий смотрят, коли у них тати ватагами по улицам бродят?

– Не было такого, – озадаченно присел над кровавым снегом Дедята. – Тихо у нас. Таким скопом против одного… тебя порешить хотели, – Дедята запрокинул голову, вглядываясь в освещенное тусклой луной лицо ватамана.

– Не думаю, – отрицательно замотал Микула. – То ж выслеживать надобно, а я только что с ловов вернулся, никто и не знал, что так скоро обернусь. С коня спрыгнул, а тут твоя княжна через двор с двумя гридями идет, к тетушке в потемках собралась. Я за ней, как отпустить при такой малой охране?

– Ну, как со двора выходил, видели, а собраться – много времени не надобно, – продолжал настаивать Дедята.

– За мной, или хозяйке твоей навредить хотели, а я под ногами мешался? Приглядывать за ней лучше надобно, – не удержался от упрека Микула.

– Так и таскаешься за Дарьей Глебовной, – полу-прикрыв глаза, проговорил Дедята, – в другой раз к плечу не встану, а еще и добавлю.

Если и показалось Микуле, что удалось расколоть лед отчуждения, последние слова кметя вернули его на грешную землю.

– Хочу и таскаюсь, ты мне не указ, – рявкнул он.

– Не зря тебя здесь гоняли, – ехидно указал Дедята на покосившийся забор и следы к нему.

– Как бы узнать, кто эти людишки были? – перевел Микула разговор.

– Ну, ежели и вправду убил, то скоро узнаем. Хоронить-то надо будет. Может и вправду не на тебя силки ставили, а княжну нашу перехватить хотели, да не поспели и на тебя накинулись? Не нравится мне все это, – вздохнул кметь. – Говорю ей, перебирайся к Матрене насовсем, у нее двор крепкий, воев при себе держит. Все покойней.

– Нечего ей там, у тетки делать, – отчего-то разозлился Микула. – Пока я тут, никто ее в княжьем тереме не обидит.

– Главное, сам не обидь, – так же сердито прорычал Дедята.

Ох, похоже, ждет ватамана еще одна драка…

К мягкой кровати Микула добрался только за полночь, позволил стянуть с себя сапоги.

– Мы тут тревожимся, по окнам выглядываем – куда девался, – бубнил на ухо Ратша. – А он бражничал, да еще в пост. Не совестно? Уж искать хотели идти.

– Так и шли б, чего ж не пошли? – усмехнулся Микула, блаженно откидываясь на подушке.

– Где наливали-то? – полюбопытствовал денщик. – Где тут ночами-то наливают?

– Крестный ладушки поил, – пробормотал Микула, закрывая глаза.

– А ладушка – то кто?

Ответом был богатырский храп.

В больших княжьих палатах собрался малый совет: обе княгини, князь Ярослав, посадник Божен, Микула, в уголке, уронив седую бороду на грудь, дремал отец Патрикей. Это потом в терем позовут бояр да нарочитых мужей, а вечевой колокол призовет на соборную площадь народ. Сейчас надо было обмыслить все тесным кругом, а уж дальше умело направлять толпу. Ныне град гудел от страшной находки в лесу. Погибшие ближние кмети князя были пришлыми, Ростислав не доверял местным, от того никто не стенал от горя над обмерзшими телами, но возбуждение от новостей бродило от избы к избе, такова уж людская порода. Так и пусть пошумят, у хозяев града есть дело поважнее.

Только что из княжьих палат вышел муромский гонец, в который раз пересказав южные вести. Какое принять решение – послать войско на подмогу рязанцам или обождать да посмотреть, чем дело закончится? Кому-то надобно было высказаться первым. Микула помалкивал да держался в тени, его дело сторона. Лично его, вятского ватамана, на полудень не звали.