— Извини меня, — шепнул он, — все из-за моей глупости.

Анвар сглотнул вставший поперек горла ком. Ильфиринион устав слушать ехидные замечания Всадника, перемежавшиеся стонами боли, пообещал говорить по-другому. И тогда закричала женщина, не в том же помещении, крик доносился снаружи. Анвар мог поклясться, что голос был Сауле, но сейчас она сидела перед ним, целая и невредимая. От нахлынувшего облегчения хотелось ни то смеяться, ни то вторить женщине и рыдать, но представив, как будет выглядеть, Всадник содрогнулся, отказавшись от таких желаний.

Вопрос, что делать дальше, встал с новой силой. Еще одного такого дня Анвар боялся не выдержать. Не то что ему было жалко активировать артефакт для светлого, но по какой-то причине Анвар был уверен, Темный не оценит такой услуги от своего Всадника. Да и как поведут себя те, что заперты в камне не знал. Что если им все равно кто их призвал. Что если будут служить остроухому.

Во время посвящения Анвар сражался со своим тезкой, Несущим смерть из камня, это был один из этапов — победить его. Точнее не победить, а показать себя. Ведь Анвар тогда проиграл, погиб, пронзенный мечом Темного Всадника, но титул получил.

Выпустить четверых таких из Сердца добровольно — нет, на это Анвар был не готов. К сожалению, даже ценой жизни, своей и Сауле.

Легкие шаги за дверью заставили напрячься и Всадника и Сауле. Прислушиваясь к шорохам, они пропустили момент, когда через окошко внутрь попал лист, тихо шорхнув по полу.

— Анвар? — удивленно шепнула Сауле, когда Всадник, в отличие от нее расслышавший касание бумагой пола, отпустил ее и пополз к двери, чем-то там зашуршав. — Что это? — уяснив, что все эти действия не просто так с любопытством уточнила девушка, вытягивая шею, надеясь таким нехитрым способом пронзить царившую вокруг темноту.

— Пока не вижу. Точнее это бумага, а зачем она здесь не вижу, — пояснил Анвар, тщетно пытаясь разобрать в темноте закорючки, едва проглядывающие на светлом листе.

За дверью вновь зашуршало и как показалось Анвару, выругалось, тихо, на грани слышимости. О пол лязгнули метал и камень, а следом слетело несколько тонких сухих пластинок, огниво и трут.

— Эмм, спасибо, — благодарно кивнул Анвар переплетению лиан, но собрав в кучку дары, задумчиво переспросил у них, — а поджигать что?

Вот теперь дверь отчетливо зарычала и, судя по звуку удаляющихся шагов, обиделась. Но нет, пока Анвар думал, не поломать ли немного кровать шаги вернулись и в щель вновь что-то протиснулось. К счастью не сено и не дрова. Магический светлячок взлетел вверх, подарив возможность видеть, пускай и не все, но достаточно.

— А сразу так нельзя было? — попенял Анвар неизвестным шагам, под нервный смешок Сауле.

— Что там? — Сауле, не дождавшись ответа от задумчивого Всадника, сама заглянула ему через плечо, едва разбирая написанные вокруг новостей аккуратные руны.

«Соглашайся. Активируешь артефакт для эльфа и прикажешь Всадникам убить их всех. Они послушают, ты носитель воли Его! Действовать будешь вечером, перед закатом, девку попросишь пустить с тобой, иначе ее не достать. Когда закончишь, выходи на восход, там эльфское поселение отсутствует, военные с этой стороны последние. Там будет ждать женщина, стражник, она отведет тебя к лошадям в безопасное место».

— Анвар? — непонимающе коснулась Сауле плеча Всадника, — это ловушка?

— Нет, это темный, точно, — задумчиво протянул Анвар, не замечая, как его проклятье сжигает зажатый в руке лист.

— С чего ты взял? — медлительно протянула Сауле, наблюдая, как исчезает, чернея бумага, но вопросы на эту тему решила оставить на потом.

— Ни один светлый не напишет имя Темного с высокой руны, — разжал кулак Анвар, и истлевшая бумага рассыпалась, как будто испаряясь, — вот только, по некоторым причинам доверять темным мне тоже не очень хочется.

— И что ты думаешь делать? — Сауле вновь подползла к Всаднику, пристраиваясь рядом и укладывая аккуратно голову ему на плечо.

— Будем действовать, как написал этот неизвестный. По крайней мере, это шанс выйти отсюда.

— И ты выпустишь Всадников?

Анвар промолчал. Не хотелось, он все еще боялся отдать их в руки эльфу, но слова… он ведь действительно носитель Его воли. Это ключевые слова из фразы посвящения.

Ашту беззвучно матерился, пробираясь по военному лагерю эльфов. Проблема была небольшой, но серьезной. У остроухих было достаточно тех, кто, стоило заподозрить, что тут кто-то есть, на раз раскроет его маскировку. Его рассмотрят, и пускай могут и перепутать со светлым, но точно не с эльфом.

Он вернулся сюда уже во второй раз. Сперва послушал интересный диалог Несущего смерть и местного князя. Впечатлился и пожелал Анвару стойкости, еще раз попросив прощения. После чего вышел за огораживающие эльфийские казармы колючие кусты. Навряд ли князьку быстро надоест его занятие, а прятаться до ночи среди эльфов слишком сложно и опасно.

Теперь вернулся второй раз, с тоской и руганью оглядывая каждое дерево.

Найти, где закрыли Анвара, удалось далеко не сразу и то лишь потому, что незадачливого друга провели практически возле самого носа Ашту. Его, едва переставлявшего ноги, затянули наверх толстого дерева и закинули в открывшуюся там дыру.

— Интересно сколько бы я тебя искал, если бы вы задержались, — досадливо фыркнул Несущий хаос и, бесшумно ступая мимо выполнивших свою работу эльфов, поднялся наверх.

К его полной радости в двери осталось небольшое окошко, примерно с ладонь размером. Вытянув заранее подготовленную записку, писать ее пришлось на подручном материале, которым послужил новостной лист, с некоторых пор всегда имевшийся у Всадника при себе, забросил ее внутрь. Ашту попытался разглядеть друга или хотя бы понять, что он там делает. Ничего не получалось, темнота внутри стояла кромешная, пришлось подкинуть узнику огня, чтобы смог прочитать послание.

Будь Анвар не за сплошной стеной, Ашту попытался бы его стукнуть — за наглость. А так, пришлось, ругаясь отправляться на поиски чего-нибудь, более подходящего для чтения. Далеко идти не пришлось. С темнотой в кронах эльфийских деревьев и кустов стали зажигаться небольшие магические огоньки то ли, создаваемые эльфами каждую ночь заново, то ли являющихся местной магической недожизнью.

Поймав одного такого, Ашту запихал его в щель, вновь заглядывая через нее внутрь. Даже в тусклом, едва разгонявшем мрак освещении, его друг выглядел весьма впечатляюще: закорелая от крови, прорванная и прорезанная рубаха, снять ее эльфы видно побрезговали, измученное лицо в шрамах и кровоподтеках.

«Вот же, скрыги дохлые, ничего завтра отомстишь. Я надеюсь», — мрачно мотнул головой Ашту, медленно убираясь с эльфийской земли. Прятаться здесь до завтра небезопасно, лучше проберется еще раз, придет к началу веселья.

Утром за ним вновь пришли. Анвар проснулся от звука шагов снаружи и попытавшись резко встать, застонал. Вчера, устав сидеть на полу они с Сауле перебрались все же в гамак, выбраться откуда в нынешнем состоянии оказалось весьма нелегко.

Вошедшие эльфы с ядовитыми улыбками наблюдали за возней Всадника и тревожно мнущейся рядом девушкой, вскочившей при первых звуках голосов.

— Теперь понятно, отчего вы, эльфы, вечно всем недовольны, — со стоном потянулся вставший наконец Анвар, — поспав на таком пыточном приспособлении, и жить не захочется.

— Наши ложа гораздо удобнее, — надменно заявил один из стражников, явно задетый словами темного.

— Угу, — таким сочувствующим тоном согласился Анвар, что даже Сауле невольно пожалела эльфов, но те не оценили. Наоборот, разозлились, подтолкнув едва бредущего Всадника на выход. Анвар тихо выругался, едва не полетев носом вперед.

Сауле сегодня никто видеть не пожелал, и девушка нервно бродила по своей камере, выучив наизусть рисунок стен и переплетения лиан.

— Рад видеть тебя в добром здравии, — ехидно поздоровался, входя в пыточную, Ильфиринион.