— Выходи остроухий, что ты как трус из-за дерева стреляешь? — язвительно обратился Анвар к тому дереву, что так неласково его встретило.

— Ради каждой шавки дергаться? — тот же певучий голос, только теперь на понятном наречии, окатил Всадника презрением.

— Поверь, эта шавка тебе понравится. Когда размотает твои кишки и украсит ими твое нынешнее логово, — стараясь говорить все так же язвительно, но внутренне теряя терпение, крикнул Анвар.

— Ты слишком высокого мнения о себе, пес, — этот голос, хоть и был таким же мелодичным, раздавался с верхушки дуба, стоящего по левую руку от Всадника.

Анвар раздосадовано поморщился, ашарога он отпустил домой в последнем селении, взяв вместо него обычного коня, но неужели эти светлоухие отличают высших иерархов только по ашарогам. Правда, действительно, что в нем запоминать, человек как человек, это Ашту после встречи уже никогда не забудешь. Самолюбие требовало отплаты.

Анвар медленно вытянул клинок. Кнут пришлось оставить притороченным к седлу ашарога, слишком заметен, но ромфею он свою забрал, не доверяя незнакомому оружию.

Из-за еще одного достаточно пушистого куста раздалось презрительное фырканье, помогая Анвару определиться — этот стал первым.

Когда, до того стоявший человечек, смазанным движением оказался у куста, проткнув прятавшегося за ним эльфа так, что остальные даже не успели выдохнуть. До светлых начало доходить — что-то с ним не так.

Прозвучало несколько певучих команд, и еще одна стрела тренькнула о защитное поле, заставляя Анвара красочно выругаться, так никакого заряда не напасешься.

Выйти светлым все же пришлось. Еще четверо, одеты все как один в зеленые туники и такие же зеленые обтягивающие штаны, заправленные в высокие коричневые сапоги на шнуровке, из плотной ткани, делать которую умели лишь эльфы. Луки в руках троих тут же сменились на парные короткие, в локоть длинной, клинки. Четвертый остался верен себе, накладывая на тетиву очередную стрелу.

— Неудобно на таком расстоянии из лука-то стрелять, — попытался «научить» Анвар эльфа, указав мечом на проблему.

— Поверь мне, удобно, сейчас сам убедишься, — ядовито ухмыляясь, заявил эльф и спустил тетиву.

Анвар, дернувшись, отбил стрелу, разрубив ее на две части. И вместе с эльфами, весьма удивленный такой своей ловкостью, уставился на упавшие куски.

— А я хорош! — самодовольно заявил он опешившим светлым.

И, не дожидаясь пока противники отомрут, бросился к ближайшему, едва увернувшись от такого же нетерпеливого остроухого, попытавшегося решить проблему быстро. Сбившись, до цели он так и не добрался, отвлекся на напавшего и пропустил легкое касание клинком по лопатке.

— Урод, — зло зашипел Всадник, пятясь, не позволяя больше эльфам зайти со спины и, едва успел дернуться, пропуская очередную стрелу.

— Что же ты, темный, боишься? — довольно улыбнулся один из эльфов, наиболее наглый, по мнению Анвара.

— Ты будешь следующим, — указал он кончиком меча на говорившего.

Эльф еще успел хохотнуть, собираясь что-то язвительно бросить, но Анвар больше шутить не желал, и так слишком много сил на них потратил. Неуловимым движением подавшись вперед и в сторону, легко уклонившись от удара эльфийского клинка, он снес голову выбранной мишени и тут же занялся вторым, стоявшим справа. Однако сделав несколько выпадов, резко крутанулся, переключился на пытавшегося зайти со спины, вспоров тому живот.

Оставшиеся эльфы выругались и уже не осторожничая, попытались зажать Всадника, но быстро поплатились за эмоции.

— Неплохо, но могло быть и лучше, — сам себя укорил Анвар, вытирая меч туникой одного из эльфов.

Выбранная деревенька носила название Ельня. Откуда оно такое взялось, сказать было трудно, елки в округе не росли, их территория начиналась далеко на полночи.

Из-за желания поскорее выбраться из леса Анвар выехал к ней уже к концу третьего дня, пожертвовав отдыхом и, соответственно, сном. К большому сожалению Всадника, из-за этого пребывавшего в весьма дурном настроении, эльфов он больше не встретил — нонсенс! Оставалось надеяться, что это не изощренная ловушка остроухих, а слухи о подступающих отрядах монстров постарались.

Изначально, выбравшись из-под надоевших деревьев, Анвар даже порадовался представшему зрелищу: потемневшие от времени хатки, кривые, кособокие с кое-где прохудившейся крышей — прямо как по ту сторону леса. Однако толстые, вековые деревья, срубать которые при стройке строго запрещали эльфы, поднимались над крышами, придавая, вроде как, знакомому пейзажу чуждые нотки. Да брехали собаки, первыми заметившие нежданного гостя. В Темной империи этих тварей не было, не прижились, в отличие от их противников — котов, так полюбившихся демонам.

На бурную встречу Всадник, конечно, не рассчитывал, но обступившая его тишина оказалась слишком тяжелой, неправильной.

— Эй, есть кто живой? — не спешиваясь, крикнул Анвар, поравнявшись с первой хаткой. Обомшелая, опустившаяся на одну сторону из-за подгнившего венца она особо мрачно гляделась под раскидистым, приземистым дубом, весело шелестевшим сочной листвой.

По ощущениям тишина после крика стала еще более густой и зловещей. Анвар напряженно вслушиваясь, готов был в любой момент достать меч — на всякий случай, когда заметил движение у угла соседнего домишки, такого же жалкого, но покрытого свежей соломой.

— Эй, мне помощь нужна, — вовремя прикусил язык Всадник, чуть не ляпнув «именем Темного», вспомнив, что находится уже на светлых землях.

— Еды нет! — трусливо предупредил дребезжащий мужской голос как раз оттуда, откуда Анвар и ждал.

Поморщившись, запасы пополнить не мешало бы, Анвар осторожно начал с более насущного вопроса:

— Я не за этим. Девчонку ищу, разминулись с ней и никак встретиться не можем.

Из-за угла хатки робко высунулась серая валенка, следом за ней лохматые грязные космы бурого цвета, последним появился собственно мужик. Пожилой, низкий и коренастый, а еще мрачный и зыркающий неприятно, исподлобья:

— Кака така девка? — буркнул тип и бросил быстрый взгляд за стену, из-за которой вышел.

— Блондинка, худая, скорее всего, пешком, — перечислил Анвар основные приметы наложницы, подбираясь, не нравился ему селянин, совсем.

— Бандитка? — сильнее нахмурился местный житель, а из-за стены при его словах вышла поддержка. Еще трое, с вилами в руках. Причем один из них мог поспорить размерами с убаргами, такой же здоровый, квадратный и руки по колени, а вот кулаки от этого меньше не выглядят.

— Блондинка, говорю, волос белый! — досадливо поморщился Всадник, не хватало только неприятностей из-за глухого идиота.

Мужики переглянулись, а тощий крепкий детина с остриженными «под горшок» черными лохмами, бросил старику несколько слов — тихо, на ухо.

Будь Анвар не так вымотан, отдохни он на час, а лучше на два больше сразу заметил бы едва изменившееся выражение на лице парламентера.

Но не отдохнул, не заметил.

— Идем, токмо тихо, она немного прихворнула, — буркнул мужик и безбоязненно повернулся к Всаднику спиной, остальные тут же опустили свое оружие, но из рук не выпустили.

— Что случилось? — непонятная тревога сжала сердце, — «что уже наделала эта женщина, где она лазила, что умудрилась заболеть?»

— Эт ты у бабки-шептухи спросишь. Пойдем, хатка недалече.

Больше отвлекаться на разговор Анвар не стал, покорно направил лошадей следом за стариком.

Никто больше не рискнул выйти на улицу. Кое-где мелькали тени. В окнах, затянутых пузырем едва угадывались движения, но в открытую люди не показывались.

Домишко действительно оказался недалеко, какое далеко, если в селении всего десяток хаток.

Серый, покосившийся, с давно прогнившей соломой наверху он не производил впечатление жилого, но старик уверенно подошел, дернул скрипнувшую, едва не оставшуюся в руках дверь и скрылся внутри.

Ничего не оставалось, как спешиться, накинуть повод коня на гнилой столб, видимо, призванный изображать забор. Или ворота? Вон даже петля сохранилась, ржавая до дыр. Анвар надеялся, что скотине хватит самого факта наличия привязи и проверять ее на прочность он не станет.