— Родился богатым и поднялся на эксплуатации технологии порталов. Потом купил политиков. «Связь» была среди первых, осознавших выгоду использования астероидов в качестве офшорных зон, что помогло сохранить культуру Универсалии по всей системе Сол.

— Люди не рождаются равными; у всех у нас разные способности. И его способности нужны нам, прямо сейчас, как цивилизация Джулосса нуждалась во мне и в мальчиках.

— Я признаю необходимость различий между нами и поощряю ее. Будь она валютой, каждый человек в нашей истории был бы богат изначально.

Ирелла уловила какое–то движение. Один из фрагментов стены колебался чуть быстрее прочих, световые бусины соскальзывали с него.

— Я пришла спросить, не извлекли ли вы еще что–нибудь из мозгов квинт. Например, историю звездной системы анклава?

— А. Ты насчет поиска источника тахионного послания? Что ж, у меня есть хорошие новости: процесс продвигается довольно быстро. Система анклава — действительно система домашней звезды оликсов. Увы, я не смог определить, как давно они услышали послание той сущности, которую называют Богом у Конца Времен. Однако крестовый поход оликсов длится, похоже, уже больше двух миллионов лет.

— Святые! Они же, наверное, практически непобедимы. Флот ангелов бежал в другую галактику. Даже Като уклонились от прямой конфронтации. Неужели одни мы настолько тупы, чтобы ввязаться в бой?

Фигура на миг застыла.

— Интересное допущение, — произнес голос Иммануээля. — В активной фазе своего крестового похода оликсы, совершая вторжения, захватили более трех тысяч инопланетных рас. Точное число нам неизвестно, поскольку такие подробности для квинты не важны. Им недостает нашего неутолимого любопытства. Возможно, если ты родился или был создан в обществе, так долго бывшем недоступным, ты больше не чувствуешь необходимости задавать вопросы, ибо на все уже есть ответы.

— Да. Это, безусловно, объясняет их высокомерие, веру в собственную правоту. Я просто не могу перестать думать о том, какой ущерб они нанесли космической экологии. Их действия опустошительны.

— В отличие от нашей экспансии, старательно распространявшей земную ДНК по галактике.

— Туше. — Ирелла наблюдала, как очертания биофизического тела Иммануээля проступают все четче. — Значит, ты не думаешь, что там, в будущем, сидит бог?

— Я считаю это крайней маловероятным. Что, признаю, звучит как ответ агностика, а не как категорическое утверждение атеиста. Скорее всего, это какие–то остатки оликсов пытаются затянуть временную петлю, чтобы укрепить собственное положение.

— Очередной парадокс.

— Не совсем. Судьба — или предназначение — оликсов, несомненно, связаны с этой сущностью. Ну подумай: кто еще мог представлять, куда направить тахионный луч? Эта сущность должна была знать и то, что в то время там находилась звезда, и то, что там был кто–то, способный принять послание. Не говоря уже о том, что использовался язык, понятный оликсам эпохи, предшествовавшей крестовым походам.

— Боги всеведущи, — задумчиво проговорила Ирелла.

— Воистину, так зачем же им нужно, чтобы к их алтарю несли пленников из прошлого?

— В смысле зачем они нужны оликсам следующего поколения? Пожалуй, в этом–то и дело. Нужно будет спросить.

Биофизическое тело Иммануээля выпрямилось и отделилось от стены. Хвост, освободившийся последним, радостно завилял.

— Ох, как же мне нравится каждый раз делать первый вдох. Это переживание у меня всегда ассоциируется с пробуждением моего старого единственного тела ото сна.

Ирелла озадаченно улыбнулась.

«И он говорит о богах…»

— Вылет запланирован через семнадцать часов.

— Да. А что, какие–то проблемы?

— Нет. Я просто хотела спросить, как ты думаешь, есть ли у вас все, что нужно. Мы могли бы подождать здесь, пока ваши производственные системы выпустят еще оружие.

Любезное лицо Иммануээля озарилось блаженной улыбкой.

— Если Последний Удар нельзя осуществить с тем, что у нас есть сейчас, то его нельзя осуществить вообще.

— Ну ладно. Я только спросила. Кстати, я здесь для того, чтобы официально сообщить: консультационный совет полагает, что четырех дней полета для нас достаточно.

— Значит, по дню на год. Отлично, мы отрегулируем внутреннее время ваших кораблей соответствующим образом. Могу я поинтересоваться, а чем вы собираетесь заниматься в процессе?

— У взводов будет еще один день на последнюю тренировку. Потом — спортзал и планирование на случай чрезвычайных обстоятельств. Так что, когда мы подойдем к вратам, взводы будут на пике эффективности.

— Похвально. А что насчет тебя лично, дражайший создатель? Что будешь делать ты во время Последнего Удара?

— Наблюдать. Только наблюдать. Мы либо победим, либо нет. На данный момент я сделала всё, что могла.

— Воистину так. — Иммануээль наклонился и взял ее за руку. — Тебе необязательно идти вместе с армадой в анклав.

— Нет! Даже не начинай. Я не брошу своих друзей и Деллиана. Никогда!

— Создателю стоит рассмотреть все рациональные предложения.

— Ну, удачи в поисках.

— Ты даже не выслушала, что я предлагаю.

Ненавидя себя, она сказала:

— Ну?

— Подгруппа моих аспектов может отделиться, став независимой.

— Погоди, что? Я думала, это… ну, не то чтобы незаконно, но не одобряется. Комплексные люди не разделяются, не так ли?

— Обычно нет. Но, так или иначе, мы стоим перед концом целой эпохи. Мы сделали всё, что могли, для выживания нашей расы, а благодаря фракции выхода некоторые люди навеки останутся свободными. Если наша армада не справится с оликсами, то в последнем бою будет применено такое оружие, что не уцелеет никто из нас.

Ирелла судорожно вздохнула:

— Что ж, я не ожидала такой откровенности. Но мы не должны так рисковать. Пессимизм не побеждал ни в одном сражении.

— О да, цитата из Дуайта Д. Эйзенхауэра, полагаю.

— Правильно полагаешь.

— Это не пессимизм, Ирелла. Объективность — мое кредо. И с учетом обстоятельств было бы разумно иметь запасной вариант. Ты тоже можешь создать вспомогательную версию самой себя.

— Черт! Ни за что. Никогда!

— Если Последний Удар завершится успешно, мы просто сольемся с нашими оригиналами. Если нет, ты будешь жить.

Ирелла от души стиснула его руку.

— Если нет того, ради чего жить, то и жить не стоит. Нет, Иммануээль, ты добр и мил, но нет. Какая бы судьба ни ждала нас в анклаве, я приму ее — вместе с теми людьми, с которыми разделила свою жизнь. И я рада, что ты тоже стал одним из них. — Она встала на цыпочки и нежно поцеловала его в щеку. — Спасибо.

Андроид Энсли ждал возле столовой тридцать третьей палубы, как одинокая статуя. Увидев его, Ирелла замедлила шаг и скорбно улыбнулась. Она знала, зачем он здесь.

— Присоединяйся к нам, — сказала она. — Весь взвод тут. Твои друзья.

— Твои друзья, хочешь сказать.

— Закаленные в огне и все такое. Они будут рады видеть тебя. Мы следим за формированием армады. Это стало чем–то вроде традиции.

— Еще одна причина, по которой я не могу остаться.

— Да, я ознакомилась с планом построения. Ты идешь первым.

— Должен же кто–то идти впереди, стрелять первым, а потом задавать вопросы.

— Потом — это никогда.

— Ну так это буду я. Есть возражения?

— Нет. — Она покачала головой, изучая пустое белое лицо в поисках хоть какого–то намека на выражение. — Иммануээль сказал, что кое–что из твоего оружия они не могут воспроизвести.

— Да, это та часть моего арсенала, что досталась нам от Като. Я мало что помню о них; полагаю, это стерли из моей памяти из соображений безопасности. Но они подняли понимание состояния вещества до небес. Уж поверь, такими мечами боги разят неправедных.

— Интересно. Тогда почему же они никогда не встречались с оликсами лицом к лицу?

— Полагаю, по той же причине, что и мы. Если мы проиграем, оликсы получат технологию. Что чертовски усложнит задачу тем, кто придет за нами.