— Ты права. Даже мы не можем ничего гарантировать.

— Но вы должны все–таки представлять, что там внутри. Вы строите свои домены по тому же принципу.

— Да, мы знакомы с принципами квантовой темпоральной механики, в соответствии с которыми был создан и поддерживается анклав оликсов. А с его внутренней природой — нет. Это то, чего люди всегда боялись…

— Иное.

— Воистину. Мыслительные процессы оликсов по–настоящему нам чужды. Мы можем строить догадки о том, как устроена внутренняя часть анклава, — логические догадки. Но наверняка мы ничего не знаем.

— А если узнаете, то сразу сформулируете план.

— Всё гораздо хуже.

— Ни один план сражения не выдерживает контакта с врагом.

— Вот именно. Активная боевая обстановка постоянно меняется. И тут нужен командир, который делает выбор. Ты, возможно, подошла бы.

Иммануээль наклонился, спина его изогнулась, так что хвост задрался довольно неприятным образом. Потом он прислонился к стене, с силой прижался к асимметричным контурам. Сияющие пурпурные компоненты раздвинулись, создав нишу, в которую тело Иммануээля вошло, как рука в перчатку. Патрубки плавно скользнули в гнезда на спине комплекса, включая его в конструкцию стены.

— Нет, спасибо, — сказала Ирелла. — Тиллиана, Элличи и другие тактики могли бы предложить альтернативную точку зрения в случае столкновения с чем–то неожиданным, но я действительно плохо справляюсь в стрессовых ситуациях.

— Понимаю и даже сочувствую. Мы не станем требовать от тебя мгновенного решения, но будем рады твоему участию в выработке общей стратегии.

Голос Иммануээля, чье неподвижное тело объял центрекс, сделался всенаправленным.

— Ну, по крайней мере ты не сказал, что будешь польщен.

— Тем не менее ты знаешь, что мы были бы. Было бы уместно, если бы вы сопровождали нас; таким образом вы засвидетельствовали бы свой триумф. Ты — архитектор истинного Последнего Удара, Ирелла. Извини за бесцеремонность, но, с учетом того, что до анклава сорок тысяч световых лет, если вы не пойдете с нами, то никогда не узнаете исхода. Это ведь не то, чего ты хочешь.

— Ох, святые!

— Да покоятся они с миром.

— Ты прав, конечно. Все первые взводы «Моргана» жаждут расплаты. Как–никак, именно для этого мы, бедные бинары, и были рождены. Даже мне трудно избавиться от обусловленности.

— Жизнь дана для того, чтобы радоваться. И причину рождения, хорошую или плохую, не стоит принимать во внимание.

— Вы действительно другие. — Ирелла все–таки сдвинулась с места, обходя центрекс по кругу, выискивая закономерности в формах и потоках огней, образующих неровные стены. — Но я рада, что ты и другие комплексы, члены фракции истории, считаете, что мы должны постараться освободить представителей нашего вида.

— Не только нашего. Если неаны правы, оликсы держат в заложниках своего бога многие расы.

— О. Вот загадка, лежащая в основе проблемы.

— Бог у Конца Времен.

— Да. — Она оторвалась от изучения силуэта, напоминающего удлиненную камеру сгорания с тонкими ребрами теплоотвода, и далеко не сразу отыскала взглядом тело Иммануээля в стене. Его пятнистая черно–синяя кожа меняла цвет, уже сливаясь с королевским пурпуром остальных форм. — До того как Энсли отправился сопровождать корабли–сеятели, я попросила его обратиться с просьбой к тому обществу, что возникнет здесь. — Она наклонила голову к плечу, с отстраненным интересом разглядывая тело–хамелеон. — Вы выполнили эту просьбу?

— Да. Мы построили вам тахионный детектор.

— И? Он работает?

— Теоретически — да.

— Теоретически?

— Он не обнаружил никаких тахионов.

— Я искренне надеюсь, что это потому, что ни один из них не направлен на эту звезду.

— Как и мы. Доказательство, конечно, будет получено, когда мы запустим его в точке приема.

— Да.

— Я чувствую себя обязанным указать на проблемы, связанные с путем, который вы хотите избрать.

— Например?

— Мы считаем, вы понимаете, почему этого хотите. И не можем согласиться с тем, что ваша идея сработает.

— Я услышала это послание, когда была в мозгу Деллиана; нейровирус поместил его глубоко и прочно. В сущности, это было ядро нейровируса, поскольку ради этого они его и внедрили. Принесите мне всю свою жизнь, принесите мне весь свой свет. Вместе мы увидим, как вселенная возродится из нас. Послание действительно пришло откуда–то из будущего. Так что если тахионный луч движется из некой точки назад, в тот момент истории, когда оликсы поймают его, он должен существовать и в этом времени. Фактически он должен существовать в любом времени до момента его отправки.

— И поскольку он движется быстрее света, то создает постоянную ударную волну черенковского излучения, разрезая пространство–время.

— Да, — кивнула Ирелла. — Что, надеюсь, позволит детектору отследить, откуда он движется.

— Мы понимаем ваши доводы, но сначала нужно подтвердить местонахождение точки приема — а эта информация, предположительно, доступна любому единому сознанию, руководящему анклавом оликсов. Тем не менее, даже если у нас получится извлечь эти данные, останется еще задача определения пространственного местоположения точки приема в момент получения послания. Если оликсы поймали его миллион лет назад, точка эта за прошедшее с той поры время переместилась на феноменальное расстояние. Все во вселенной находится в постоянном движении относительно всего остального. Эта нейтронная звезда в настоящий момент движется по орбите вокруг ядра галактики со скоростью двести километров в секунду. Кроме того, следует учитывать скорость галактики относительно местного сверхскопления, а также массу Великого Аттрактора[7] — и это всего лишь два фактора, которые следует принять во внимание. Честно говоря, чем дальше в прошлом было получено сообщение, тем меньше у нас шансов найти его источник в настоящее время.

— Знаю, — сказала Ирелла. — Но, обладая соответствующими знаниями, его ведь можно будет перехватить, верно?

— Теоретически это возможно, но существуют и значительные практические проблемы.

— Десять тысяч лет назад оликсы вторглись на Землю, и наши предки отправились на их поиски, чтобы вернуть наш народ домой. И вот мы здесь, вы и я, наконец–то приблизились к достижению этой цели. Так что люди, мне думается, неплохо справляются с решением значительных проблем.

— И что случится — какова завершающая фаза вашего плана, — если вы найдете несущий сообщение поток тахионов?

— Отправимся к источнику — в нашем времени.

— Мы опять–таки предполагали, что такова и будет ваша стратегия. Вы думаете, если уничтожить источник — планету, звездную систему, расу — в настоящем, то послание не будет отправлено из будущего. Оликсы не превратятся в религиозных фанатиков, Земля и другие миры не подвергнутся вторжению.

— Да.

— А как же парадокс?

— Этот уровень квантовой временной космологии выше моего понимания, — призналась Ирелла. — Я могу сосредоточиться только на том, что это проклятое Святыми тахионное послание меняет прошлое — наше настоящее, — развязывая крестовый поход оликсов по галактике. Таким образом, если мы сможем истребить здесь, в нашем настоящем, цивилизацию, расу или юного бога, передавшего послание, то послание не будет отправлено.

— Твоя логика безупречна. Но как насчет причинно–следственной связи? Всё, что мы о ней знаем, говорит о том, что путешествия во времени невозможны.

— Ты говоришь о линейном времени.

— Естественно. Наше восприятие позволяет нам видеть время только линейным. Но сама природа линейного времени подразумевает, что — с точки зрения внешнего наблюдателя — история всей вселенной от сотворения до тепловой смерти существует в статичной форме, позволяя нам — нашему сознанию — воспринимать время движущимся только в одном направлении. Следовательно, совокупная вселенная — и пространство, и время — была создана как единое целое. Что доказывает, что изменение невозможно.