— Сейчас поднимется ветер! — крикнул Горацио. — Найдите что–нибудь, за что можно держаться! — Он окинул взглядом улицу. Да, выбор невелик. Несколько мертвых деревьев и несколько железных столбов, ограничителей заезда, в дальнем конце сужающейся к Бэкон–гроув дороги. — Вот!

Он кинулся к столбам. Яростный шквал молний над головой утихал, слепящее сияние чуть померкло, и он разглядел два корабля Решения, зависших над Лондоном.

Черт, какие они огромные.

Когда они добежали до стоек, ветер уже вовсю продувал Бэкон–гроув. Горацио и Мария вцепились в один из столбов, Ниастас и Джаз крепко обнялись, укрыв своими телами ребенка. Грохот шторма приближался — пробирающий до костей, оседлавший сильнейшую волну давления, вполне способную оторвать людей друг от друга. Навалилась жара, не дающая толком дышать.

Окна по всей улице со звоном разбились вдребезги, осколки полетели вместе с подхваченными ветром кусками кровельного шифера. В воздухе было так много мусора, что эти тучи даже затмили гигантские ореолы молний вокруг кораблей Решения, и улица вновь погрузилась в серые сумерки. Одежда хлестала тело, словно стараясь оторваться и взлететь.

Лицо Марии, пальцы которой до боли впивались в его руки, было в считаных сантиметрах от его лица, и Горацио видел исказивший ее черты испуг. И знал, что она видит на его лице точно такое же выражение.

— Что нам делать? — прокричала она. Вой ветра почти заглушал слова.

Горацио вздрогнул, когда сухая сосна рухнула на землю в пятидесяти метрах от них и покатилась, кувыркаясь, пока ветер не прижал ее к стене; тонкие ветви вибрировали, ломались, и ураган уносил их в небо вместе с другим мусором.

— Лучше не будет! — крикнул он в ответ. — Надо попытаться!

Джаз взглянула на него с неподдельным ужасом, но Ниастас кивнул.

— Все держитесь друг за друга, — скомандовал Горацио. — Мы поползем.

Это было лучшее, что ему пришло в голову, чтобы как можно меньше подставиться ветру. Встать означало тут же оказаться в воздухе, среди обломков.

До входной двери дома, по его прикидкам, оставалось метров двести. Но уже после первых метров отчаянной борьбы с ураганом Горацио усомнился в своих силах. Тучи смертоносных осколков неслись вдоль Бэкон–гроув: куски шифера, сучья, стекла, консервные банки, мешки с отбросами, лопающиеся, вываливающие свое содержимое, точно огромные артиллерийские снаряды. Он даже не считал, сколько раз содрогнулась земля при обрушении какого–нибудь из соседних зданий. Один раз прямо на них огромным железным мячом покатилось двухместное ап–такси, мотаясь из стороны в сторону и осыпая дорогу разбитым стеклом и отвалившимися деталями корпуса. Им всем пришлось отползти, чтобы избежать столкновения. Отлетевшее шасси едва не пришибло Марию.

Спустя целую вечность они добрались до конца Бэкон–гроув. Дом Горацио находился по ту сторону широкого перекрестка. И едва ли ветер на Грэйндж–роуд дул слабее. Повсюду вокруг кувыркался мусор, мимо проносились бесхозные ап–такси. Они увидели катящуюся по асфальту женщину — юбка раздулась, как парус, переломанные конечности с содранной кожей безвольно болтаются, лицо измазано кровью. Горацио не сомневался, что она мертва.

— Что за черт? — прокричал Ниастас.

Горацио проследил за его безумным взглядом, заранее зная, что увидит нечто плохое. Из открытого люка в задней части фюзеляжа ближайшего корабля Решения, зависшего совсем низко над Лондоном, хлестал черный водопад: точно кибернетический птеродактиль справлял на город нужду. Линзы дали максимальное приближение, и поток оказался плотной массой черных шаров.

В последний раз он видел такое двадцать пять лет назад, но зрелище этих шаров заставило его заскулить, как испуганного ребенка, угодившего в петлю кошмара.

— Охотничьи сферы оликсов, — крикнул он, когда мимо в сторону Спа Гарденс прокатилось еще одно взбесившееся ап–такси. — Шевелитесь!

Это было безумие, воздух Грэйндж–роуд рассекало слишком много смертоносной дряни, но он предпочел рискнуть. Низко пригнувшись, они побежали вперед, остановившись лишь раз, пропуская волочащийся по асфальту навес магазина. Потом нырнули под круглый столик. Мелкие, почти невидимые частицы беспрерывно молотили по нему с силой профессионального кулачного бойца.

Меньше чем за минуту они перебрались на ту сторону и прижались к стене. Колено Горацио горело огнем: в него врезался кусок кирпича. Из рваной раны на лбу Марии бежала кровь. Плачущая Джаз, прижимая к себе ребенка, поддерживала едва стоящего Ниастаса.

Стеклянные дверные панели растрескались, но пока не разбились. И не открывались — косяк перекосило.

— Вместе, — бросил Горацио Ниастасу.

Они навалились плечами на дверь. Тщетно. Они ударили еще раз — и все–таки сдвинули упрямую раму. Раздался ужасный рев, воздух яростно закружился. Горацио тяжело рухнул в вестибюль, не понимая, что случилось. А потом увидел несущуюся вдоль Грэйндж–роуд сферу оликсов, из которой что–то сыпалось. Он пригляделся. На асфальте извивались дюжины ловчих киберзмей. Ветер, естественно, не уносил их — и только их.

— Идите! — крикнул Горацио и втащил Джаз внутрь. — Идите, идите. Наверх.

Концы змеиных тел приподнялись, точно головы кобр, высматривающих добычу. Горацио подтолкнул Ниастаса к лестнице.

— Помоги ему, — велел он Марии.

— Но ты…

— Идите. Я за вами.

Несколько киберзмей, извиваясь, поползли к открытой двери. Горацио понимал, что пытаться закрыть ее бесполезно. Джаз и Ниастас уже одолели несколько ступеней. Мария бросила на него отчаянный взгляд, потом быстро развернулась, начав подъем.

— Давайте, давайте, — торопила она, отчасти подталкивая, отчасти волоча Ниастаса. — Второй этаж, квартира двадцать четыре. Шевелитесь!

Горацио попятился к лестнице — довольно узкой, с бетонными ступенями и железными перилами. Под потолком вдоль кирпичных стен тянулись устаревшие вентиляционные трубы. Он добрался до первого поворота, когда его альтэго получил наконец сигнал от портала. На линзы выплеснулась иконка Гвендолин.

— Горацио!

— Я здесь. Почти у квартиры. Подвязывай, ради бога. Быстрее!

— Горацио… ты в безопасности?

— Здесь ловчие змеи. Они нас преследуют. Не волнуйся, я за ними слежу.

— Горацио!

— Скорей!

— Я… я попробую.

— Что?

— Мы не можем впустить оликсов, даже киберзмей. Это вопрос безопасности.

— Черт! Я же сказал, что слежу. Ни одна змея не приблизится к порталу.

— О господи.

— Подвязывай!

Он заметил движение в вестибюле и вытащил телескопический электропрут, раздвигающийся на целый метр. Луковицеобразный конец искрил фиолетовым. Горацио никогда не гордился тем, что носил оружие. Как–никак, это была его работа — убеждать и урезонивать сбившихся с пути детей, запутавшихся, нуждающихся в сочувствии и руководстве. Сила никогда не была ответом. Но он достаточно хорошо знал этих заблудших детей, чтобы признавать, что некоторые из них не поддаются никаким уговорам, а Лондон постоянно балансировал на очень тонкой грани анархии. Так что… он всегда брал с собой электропрут, покидая квартиру. Практичная мера предосторожности.

Две змеи, стремительно извиваясь, рванулись вперед, вверх по лестнице. Программа самообороны, заложенная в альтэго, подсказала сперва ударить ту, что была слева. Горацио ткнул прутом вниз, попав в точку сразу за «головой». Электропрут выпустил сильный разряд, и Горацио тут же сделал выпад вправо. Последовала еще одна вспышка. Заклубился дымок, потянуло запахом горелого пластика и смазки.

— Что там у тебя? — крикнула Мария.

— Ничего, я же сказал, разберусь.

— Я получила разрешение, — сообщила Гвендолин. — Мы подвязываемся.

— Ты Зангари, — сказал он ей. — Меньшего я и не ожидал.

Альтэго показал еще одну змею, скользящую по ступеням. И все больше и больше их проникало в вестибюль.

Горацио дождался, когда следующая змея окажется на ступеньку ниже него, — и резко ткнул прутом. Кибертварь метнулась в сторону и тут же ринулась вперед — едва электропрут врезался в бетон. Она обвилась вокруг его лодыжки, царапая кожу. Черт, как же будет больно! Горацио рванул прут на себя, вонзил его в заднюю часть змеи. Кольцо вокруг лодыжки превратилось в обжигающую лаву. Горацио закричал от жуткой боли, инстинктивно отдернул электропрут и затряс ногой, сбрасывая дымящуюся, дергающуюся ловчую змею. А по лестнице уже поднимались еще три твари.