— Я сегодня видело Марка, — сказало Лоло.

— Круто, — рассеянно уронил Олли. Они как раз переходили Чадвик–роуд. Один из больших стариков–платанов пережил начало осады, но пару месяцев назад все же погиб из–за отсутствия дождя и этого вечного дьявольского неба. Олли было немного грустно видеть, как он сбрасывает пожухшие бурые листья. — Кто это — Марк?

— Тот, кто всегда приносит грибы.

— А, ясно.

— Между прочим, сестра его подруги Шерон работает в министерстве обороны. Она сказала, что один из техников–сейсмологов говорил кому–то из ее офиса, что оликсы больше не подкапываются под щит. Теперь они затеяли долгую игру. Их корабли направляются к заселенным звездным системам, и когда они доберутся туда, то перекроют подачу энергии, которую эти планеты переправляют на Землю, и межзвездные порталы отключатся. У нас не станет ни пищевых гранул для принтеров, ни электричества, чтобы запустить их. Так что они заморят нас голодом.

Олли с трудом сдержал вздох. Для того, кто обучался в предположительно превосходной эгалитарной школьной системе Дельты Павлина, Лоло временами бывало чертовски глупо.

— Чушь собачья. Перестань собирать сплетни. То, что ты только что сказало, — парадокс. Уверен, оликсы направляются к заселенным мирам, но если они перекроют энергию, идущую к нам от Дельты Павлина, Нью–Вашингтона и прочих, щиты земных городов накроются. — Он ткнул пальцем в дьявольское небо. — Это клятое уродство рухнет, как было месяц назад в Берлине. И мы все умрем — а этого они не могут допустить. Только не после всех тех усилий, которые они приложили, чтобы одолеть нас.

— Падение Берлинского щита не убило всех. — Лоло надулось. — Погибли только те, кто попал в разразившийся шторм. — Оне секунду помолчало. — И те, кто утонул, когда Шпрея вернулась в свое русло.

— К счастью для всех остальных, быстренько прилетели оликсы и превратили их в коконы, так что они — в некотором роде — остались живы. — Олли фыркнул. — Везунчики. Увидят, какова Вселенная у конца времен.

— Ты порой бываешь таким занудой!

— Ну да, куда правдоподобнее то, что, когда электричество отключится, оликсы начнут морить нас голодом — и мы сами, миллион за миллионом, смиренно потащимся в их ковчег.

— Не потащимся! Люди лучше, чем ты думаешь!

— Посмотри правде в глаза, если стоит выбор между смертью в цунами разрушенной перегруженной токсичной атмосферы и шансом, обернувшись мутировавшим уродливым коконом, через триллион лет паломничества встретиться с чужим богом, что ты выберешь?

— Ну, я не собираюсь сдаваться. Я окажу сопротивление!

Данное заявление просто распахивало двери в мир сарказма, войти в который Олли не был готов. Ну, не сегодня.

— Что ж, я с тобой.

Лоло радостно обняло его.

Общественный центр Беллендена представлял собой административное здание, построенное восемьдесят лет назад на месте старой школы. Композитные панели печатались так, чтобы напоминать традиционный лондонский кирпич, но за прошедшие десятилетия они выцвели и теперь выглядели как стены, сложенные из подержанного детского конструктора. Во входную арку тянулся непрерывный поток людей. Большинство несло сумки с холодными блюдами, распечатанными дома в дополнение к горячей пище. Почти половина из этих людей были беженцами, хлынувшими в город, когда оликсы начали вторжение. Все жители пригородов ринулись под щит в поисках безопасности, увеличив население Лондона до одиннадцати миллионов. Они теснились в старых заброшенных зданиях с минимальными удобствами. Коллективно — вот как жило большинство людей в эти дни. А Олли не возражал. Это оставляло вдоволь места для анонимности.

На ступенях общественного центра их встретил запах готовящейся еды. В главном зале разместилось нечто вроде импровизированного кафе, где так никто и не удосужился навести порядок. Большую часть пола занимали разномастные столы и стулья, вдоль одной из стен тянулись длинные стойки из нержавеющей стали. Пайки выдавались из окошка, по обе стороны которого стояли двое полицейских в легкой броне. Пайки можно было или приготовить прямо в центре, или забрать домой. Большинство ели в зале, поскольку в этом районе не хватало электричества. У кого найдется столько киловатт, чтобы разогревать еду каждый день? Олли встал в очередь и протянул женщине в окошке свой П-жетон. Зарегистрироваться, чтобы получить его, оказалось на удивление легко. Сразу после начала осады он украл личность Дэвиса Мохана — одного из своих соседей по Копленд–роуд. Когда они с Лоло приступили к исследованию ближайших домов, нашли Дэвиса лежащим на полу кухни в продвинутом состоянии кокона: тело обернулось бочонком с модифицированными органами, конечности практически исчезли, сознание Дэвиса то возвращалось, то ускользало. Для Олли фальшивая личность была делом привычным — в Саутаркском Легионе он натягивал их десятки раз. А тут все получилось еще проще. Когда в первые дни хаоса вводилось нормирование, Солнет откатился к собственному «темному веку», и любые проверки были смехотворны.

Женщина в окошке просканировала его П-жетон и протянула ленту брикетов и пакет с разнокалиберными текстурными порошками.

Лоло выступило вперед:

— А лососевый порошок есть?

— Извини, куколка, не сегодня. Найдется немного черничного, если хочешь. Совсем неплохо, если смешать с водой и дать застыть в какой–нибудь форме. Лучше всего в лоточке для приготовления кубиков льда.

— Как любезно с вашей стороны, спасибо. — Лоло извлекло из–под прикрывающего корзинку ситца маленькую баночку. — Миндальный зефир. Я экспериментировало. Скажете потом каково.

Лоло и женщина обменялись улыбками. А Олли подумал, что лента брикетов, выданная Лоло, намного длиннее той, что досталась ему. Он ошеломленно покачал головой:

— Есть здесь хоть кто–нибудь, с кем ты не флиртуешь?

— Я не флиртую, — возмутилось оне. — Я мило общаюсь с людьми. Тебе тоже иногда не повредит попробовать. Мы тут все, как–никак, застряли, знаешь ли.

— Я общаюсь с людьми. С теми, с кем нужно.

— О–о–о, назревает гроза. Как это возбуждает, когда ты говоришь вот этим вот угрюмым голосом мистера Серьезного.

— Да мать же ж твою!

— Следи за языком, парниша. Здесь дети.

Они перешли в очередь к стойке, для начала вытащив по паре брикетов каждый. Олли посмотрел на этикетки врученных ему порошков и бросил на стойку пакетик, обещающий «курицу в сливочно–томатном соусе».

— Будешь пахнуть этим всю ночь, — выразило недовольство Лоло.

— Не ной. Сомневаюсь, что его запах или вкус будет иметь хоть какое–то отношение к курице.

Пару минут спустя они добрались до пункта обслуживания. Лоло вытащило из корзины пару тарелок. Олли с бесстрастным лицом наблюдал, как мужик за стойкой плюхнул ему кучку рыжеватых помоев.

«Это неважно. Это просто то, что ты должен делать, чтобы спасти Бика и бабушку», — твердил он себе.

Они сели за один из столиков. Лоло устроило целое представление, доставая из корзинки приготовленные заранее блюда, бодро и весело возвещая о каждом из них:

— Я приготовило салат, смотри, и несколько индийских лепешек, наан, хотя, если честно, это больше похоже на основу для пиццы. И немного шоколадного мусса для пудинга. — Оне извлекло бутылку с — на что очень надеялся Олли — яблочным соком, потому что содержимое выглядело слишком уж желтым на его вкус. Алкогольные напитки в общественном центре были строго запрещены.

— Спасибо, — сказал он.

— Это было не так–то просто, знаешь ли. Мне бы не помешала еще малость электричества.

— Лишнего у меня нет. Извини.

Лоло мученически вздохнуло:

— Ну конечно.

— Слушай, я уже близко. Сегодня должен заполучить Ларсона.

— Я не хочу, чтобы ты пострадал.

— Страдания тут причиняю я, помнишь?

— Олли, пожалуйста…

— Не волнуйся, я осторожен. Знаешь же.

Олли взял листик из салатницы. Это было ошибкой. Листик оказался тонюсеньким зеленым печеньем, своим вкусом наводящим на мысли о сырых водорослях, выросших в канализации.