Хрясь.

Хрясь.

ОрбаЛин оказался прав. Знаки действительно были на удивление плотными и с легкостью пробили шлемы и респираторы, свалив лампроида и китонака. Только тви’лека осталась стоять на ногах; ее шлем явно был сделан из чего-то покрепче. В отчаянии она метнула серп в голову ОрбаЛина, затем кувыркнулась назад и схватила в разгромленной витрине старинный посох. Бой архивариуса еще далеко не закончился, но, по крайней мере, для Рил путь был свободен.

Она помчалась вперед, перепрыгнув через оглушенного лампроида, и влетела в дверь кладовки. T-9 шмыгнул следом.

За ее спиной продолжался поединок – ОрбаЛину теперь пришлось иметь дело с одной из своих древностей, – но архивариус вполне убедительно доказал, что может о себе позаботиться. Что до Рил, то ее ждала своя работа.

Стеллан не услышал, как тело канцлера ударилось о землю. Он вообще ничего не слышал. В ушах звенело, а один глаз заплыл и не открывался. Он знал лишь, что над ним стоит трандошанин и наносит удары оставшимся кулаком, с каждым разом все больше расшатывая ему зубы. Стеллан понятия не имел, где упал световой меч и как его призвать. Он не мог думать. Не мог дышать. Не мог функционировать.

Вот тогда-то Стеллан и увидел лицо наставницы. Не физически, конечно – не исключено, что он уже совсем ослеп, – но Рейна Кант предстала перед ним как наяву. Ее постаревшее лицо покрывали морщины, но взгляд был добрым, мягким и исполненным силы.

Стеллану хотелось подойти к пожилой женщине, обнять ее, как никогда не обнимал прежде, когда наставница была жива. Ему хотелось обрести мир, как обрела она, стать единым с Силой, уйти туда, где нет боли и нет долга.

«Нет, – словно бы произнес ее голос. – Долг с джедаем всегда. И боль джедай должен чувствовать всегда: боль угнетенных, боль бессильных. Твое время еще не пришло, Стеллан, но я с тобой. Всегда».

Ладонь Стеллана скользнула под плащ, но не к пустому футляру, а к рукояти, которая висела на поясе. Ободранные пальцы сомкнулись вокруг цилиндра, нащупали бороздки, вытисненные в кожаном покрытии другой рукой; палец лег на металлическую кнопку. Стеллан снял меч Кант из крепления, повернул эмиттер под нужным углом и с силой нажал на кнопку. Он едва услышал, как зажегся зеленый клинок, едва почувствовал запах горелой плоти, когда плазма пронзила туловище трандошанина и вышла из спины.

Удары прекратились, и ящер повалился на бок, испустив в респиратор свой последний вздох.

Стеллан позволил клинку погаснуть. Ему хотелось отдохнуть, дать истощенным легким надышаться – как будто это было возможно в нигильском тумане. По крайней мере, тяжелый газ поднялся немного выше, и едкий воздух слегка очистился. Повсюду вдруг воцарился покой, хотя в глубине сознания гнездилась какая-то мысль, что-то забытое. Что-то важное.

Канцлер!

Стеллан вскочил на ноги, хотя зрение до сих пор не прояснилось. Он знал, что должен найти Лину Со, осмотреть ее травмы. Он, конечно, не Торбен Бак, но ведь что-то сделать может, если еще не поздно.

Он кое-как побрел вперед, вытянув руку. Боль в голове не давала использовать Силу. Вполне возможно, что у него сотрясение мозга, но это могло подождать. Он на что-то налетел, к своему ужасу обнаружив, что пнул Куо, который так и лежал на земле, потеряв сознание от боли. Но где же канцлер? Где Лина Со?

– Канцлер? – прохрипел Стеллан и в ответ сверху раздалось:

– Сюда. Пожалуйста. Мы не удержим!

Стеллан заставил себя сосредоточиться, как-то разобраться, что происходит. Лина Со по-прежнему висела на шагоходе. Значит, он все-таки затормозил ее падение, и когда Иларек Йовет бросилась к канцлеру, чуть не перевалившись через перила, то успела поймать Со за руку. Теперь ей помогали другие. Регаса, мать-крантианка – Лерейхел – и даже мадам Консерра, позабывшая о своей истерике, – все втроем они пытались затащить Со наверх, объединив усилия во имя спасения жизни.

Дух единства.

Стеллан сжал в руке меч Кант, черпая из него силы, чувствуя ее присутствие. Он поднял другую руку и снова призвал Силу, подхватив снизу тело Со и подняв достаточно, чтобы остальные ухватились за руку, за платье, за что угодно, лишь бы вытащить ее наверх.

– Она в безопасности, – окликнула сверху регаса. – Мы держим.

На Стеллана нахлынуло чувство облегчения, столь сильное, что чуть не подогнулись ноги. Однако он понимал, что бой еще не окончен. Он был ранен и в крови, но не собирался сдаваться.

В тумане что-то шевельнулось.

Стеллан вихрем развернулся. На миг у него закружилась голова.

Он выпрямился, бормоча под нос: «Сила со мной. Сила могуча».

Что бы там ни приближалось, ему следовало быть готовым. Мантра всегда помогала; он уже чувствовал, как конечности вновь наполняются энергией, как рассеивается туман если не вокруг, то хотя бы в голове.

– Сила со мной. Сила могуча.

Это его долг. Его призвание. Он не остановится, пока те, кто на шагоходе, не будут в безопасности.

– Сила со мной! Сила могуча!

Меч Стеллана вылетел из дыма откуда-то слева и нашел его открытую ладонь. Держа крепко оружие Кант, он зажег оба клинка одновременно и застыл, готовый защищать всех.

Тени в тумане сгустились, приняв форму трех бегущих к нему фигур. Стеллан напрягся, и в этот момент из тучи выпрыгнули Матари и Вору, позади которых блеснула знакомая красная броня.

Стеллан расслабился и опустил мечи. Капитан Марамис остановился перед ним. Тогрутский гвардеец тяжело дышал, а на его щеке виднелся глубокий порез, сочившийся кровью.

– Нигилы?

– Всё, – сообщил капитан. Ему приходилось кричать, чтобы было слышно сквозь рев машин налетчиков. – По крайней мере, те глупцы, которые вздумали напасть на парочку разъяренных таргонов.

Сами таргоны тыкались мордами в Куо, который лежал подозрительно неподвижно.

Стеллан спрятал мечи и подбежал к советнику, Марамис – следом. Гвардеец бросил взгляд на шагоход, который вновь окутало туманом.

– Что случилось? Регаса…

– В безопасности. Она отважна сверх всякой меры.

– Это я мог бы сразу сказать.

Таргоны расступились, позволив Стеллану опуститься на колени перед Куо. Он проверил пульс куривара: слабый, но ровный.

– У него шок.

– Скверный перелом.

– Да. Надо поднять его к остальным.

– А где лестница?

– Разбилась. – Сейчас не было времени вдаваться в подробности. Стеллан махнул рукой в сторону трандошанина. – Вон там валяется нигил. У него был щит.

– Был?

– Ему он больше не понадобится. Вы бы не могли его принести… и его топор заодно.

– Вам нужно его оружие?

– Пожалуйста, – сказал Стеллан, стараясь не раздражаться. – Просто сделайте, как я прошу.

Марамис послушался и принес снаряжение, которое швырнул на землю вместе с перевязью, заполненной какими-то флаконами.

– Они все такие носят, – объяснил капитан гвардейцев, указав на иглу, торчащую из приспособления. – Она была подключена к шунту в руке трандошанина. – Думаю, там стимулятор, чтобы громилы могли сражаться даже ранеными.

– Это многое объясняет, – сказал Стеллан, подумав об упорстве противника, впечатляющей даже по трандошанским меркам. Стимуляторы могли пригодиться, но сейчас надо было заняться травмами Куо. Под пристальным взором Марамиса Стеллан достал меч и срезал лезвия с топора нигила. Затем окровавленным палантином он привязал древко к ноге Норела. Шина вышла грубой, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

– Теперь это. – Стеллан развернул щит выпуклой частью вниз и положил рядом с советником. По размеру вроде в самый раз.

– В самый раз для чего? – прокомментировал Марамис, и Стеллан осознал, что, должно быть, произнес это вслух. Наверное, голове досталось сильнее, чем он представлял. – Лорд-джедай?

Стеллан не ответил. Используя Силу, он со всей осторожностью перенес Куо на щит. Как и шина, импровизированные носилки не были идеальными, но с их помощью можно было перемещать Куо, не причиняя новых повреждений… наверное.