Лорд Сурим вышел из арки портала в нескольких шагах от Аярна и тот опередил ответом вопрос.

— Она жива и здорова, помогает айку с ранеными, — кивнул в сторону расположившихся невдалеке от костров огромных шатров и добавил: — Не хватало рук и она сама захотела.

Вальтер выдохнул с облегчением.

Он явился сразу, как только узнал о нападении на караван, с которым возвращались в столицу из путешествия в Алмазные горы Вивьен и Аярн.

В последнее время банды дезертиров и беглых каторжников из соседней Кадмии, промышлявших в Изумрудных лесах холодной территории Царства желтых песков Владыки Фахтала, потеряли страх и нападали на всех без разбору, не утруждая себя разведкой.

И в этот раз они не ожидали, что обычный с виду караван, набитый под завязку товарами, будут сопровождать царские воины и сам царевич Аярн.

Их было много, и среди них были хорошо обученные владению оружием мужчины — бывшие воины, отправленные на каторгу за преступления закона, убийства, мародёрство. Они дрались, как в последний раз, словно им нечего было терять — беспощадно, жестоко, — не стесняясь прикрываться, как щитами, женщинами и детьми, которых вытаскивали из повозок.

Шелудивые псы. Отступники без веры и совести.

Аярн хмурился, вспоминая подробности кровавой бойни.

— Помощь нужна?

Аярн покачал головой и тёмный маг направился к шатрам.

Он нашел Вивьен во втором шатре, она только закончила промывать глубокую рану на ноге немолодой женщине, которая неподвижно сидела, уставившись немигающим взглядом в пустоту.

Увидев отца, Вивьен бросилась к нему. Вальтер обнял дочь.

— Ты как? — отстраняя от себя и глядя ей в глаза, спросил он. — Испугалась?

— Немного… Но я была рядом с Аярном, и у меня были меч и кинжал, и … — Вивьен запнулась, — магия… Я знаю, что мне ещё нельзя, но я не смогла сдержаться… Они, они набросились… это было так … они… вытаскивали женщин за волосы, рвали на них одежду, а плачущих детей били… И все кричали, хотели убежать, спрятаться…Им не давали… И я… я…

Вивьен, сбивчиво, нервно теребя край испачканной в крови и грязи туники, рассказывала отцу, как напали на караван.

Всполохи чёрных рун проявлялись и исчезали на её на руках, шее и скулах. Азарт смертельной схватки нехотя угасал в её крови и Вальтер пытался разгадать, что кроется за этим переживанием: удовольствие или отвращение? Что двигало его дочерью, когда она заносила в очередной раз меч или рассекала кинжалом чужую плоть: жажда убийства или необходимость защищаться и защищать?

Он видел, как тяжело ей сдерживать и контролировать бурлящую внутри магию, раскачанную кровавым сражением.

…— Я помогаю айку с ранеными. Их так много, я предложила помощь… Ты же не против? Мне можно, да?..

— Не против. Можно.

— Он добрый, — шепнула Вивьен, украдкой глядя на белоголового старика в длинных одеждах, зашивавшего глубокую рану на плече воину из охраны Аярна, — и от него пахнет чем-то вкусным…

— Это синтала, обезболивающее, — поднял на них голову Айк, на мгновение отвлекаясь от штопки раны, и улыбнулся, — облегчает не только телесную, но и душевную боль.

— Приветствую, почтенный айк Яфа Нагуру, — с уважением склонил голову лорд Сурим.

— Вархан Вальтер, рад новой встрече, — ответил легким кивком айк. — Вивьен, если освободилась, промой рану асарину… — сказал айк, указав на немолодого погонщика ширн.

— Она чувствует запах синталы… Здоровые не чувствует этот запах, ибо не нуждаются в исцелении. — айк обратился к лорду Суриму, как только Вивьен отошла от них. — Я видел, как она защищала тех, кого сочла неспособными защищаться самим. Смелая, бесстрашная… И такая уязвимая.

— Я пытаюсь ей помочь, айк. Всё, что в моих силах…

— Понимаю. Тьма никогда не отпускает, того, кто хоть раз попал в её силки. Она — искусная соблазнительница и умеет удержать свою добычу, ибо знает слабые стороны любого из нас и умеет ими пользоваться.

— Возможно у вас найдётся для меня мудрый совет, айк?

Целитель развёл руками.

— Мне нечем тебя удивить, вархан Вальтер, ты и сам всё знаешь, лучше меня. Твоя дочь должна осознавать и понимать всё, что с ней происходит. Самое важное — принять себя такой, какая она есть. Другой она уже не будет никогда. Возможно, тогда ей удастся справиться со своей силой… Но я буду рад помочь Вивьен преодолеть болезнь тела и укрепить её дух. Мой дом всегда открыт для неё…

***

Четыре седьмицы спустя.

Третий, открытый лордом Суримом, мир.

Царство желтых песков Владыки Фахтала.

Дом айка Яфа Нагуру.

Пирху был недоволен, а временами даже злился, хотя с ним такого давненько не случалось.

Началось всё с того, что в доме его учителя, целителя и магури — почтенного айка Яфа Нагуру, поселилась эта мелкая негодница.

И комнату ей выделили лучшую, с видом на сад и озеро, и айк носился с ней, как с писаной торбой.

Один из четырех стражей, что привезли к айку девчонку, шепнул Пирху по большому секрету, что гостья — важная персона, принцесса из далеких земель. И Пирху, наивный глупец, в это поверил. И поначалу даже кланялся и старался всячески ей услужить. Принцесса всё-таки!

Поганый брехун. Гнать таких из стражников!

Разве принцессы такими бывают?

Не то чтобы Пирху доводилось видеть много принцесс, но что-то ему подсказывало, что не должны принцессы уметь делать то, что вытворяла эта мелкая и тощая, как палка, девчонка.

Вела себя с ними запросто, с высока не смотрела, хоть и улыбалась редко, не капризничала, ела с ними за одним столом ту же еду, что он и айк, простую, грубую. Носила обычную одежду, полотняные свободные штаны и длинную рубаху со шнуровкой на груди вместо пуговиц. И большую часть времени ходила босиком.

Айк ей позволял всё, чего никогда не позволял Пирху, хотя тот был в учениках уже четыре года, и тратил на неё айк, по мнению Пирху, непозволительно много времени. Часами пропадал с ней в зале медитаций, чаще она оттуда выходила сама, а иногда выносил её на руках. Сам отпаивал травяным настоем и долго сидел с ней в саду, гладил по голове и что-то негромко рассказывал.

Пирху много раз видел, как девчонка ночью бродила по саду или сидела в кресле на террасе, закутавшись в плед, словно ей было холодно, хотя ночи были жаркими. И айк часто к ней присоединялся, садился рядом и они негромко переговаривались, иногда до самого рассвета.

Вот за что ей такое благословение? Чем она его заслужила? Пирху никто таких поблажек не делал.

Как-то утром айка не было дома, и она, встретив Пирху во дворе, где тот по велению айка заготавливал хворост для кострища, спросила не может ли чем помочь по хозяйству, мол есть свободное время и не хочет сидеть без дела.

Помочь?

В голове Пирху сразу же созрел план мести.

Он, мысленно предвкушая наслаждения от оправданий и виноватого взгляда, когда она оставит айка без обеда, дал ей ведро и отправил на озеро, что находилось сразу за садом и тоже принадлежало айку, ловить рыбу на обед.

Она молча приняла ведро и, ничего не спросив, кивнула и ушла. Не было её около трёх часов. И каково же было удивление Пирху, когда она явилась с полным ведром рыбы. И это была ни какая-то мелкая рыбёшка, не успевшая нагулять бока, а крупные буркуны в две ладони длиной, которых на обычную удочку и не поймаешь. Он даже не знал, что такие водятся в этом озере, хотя сам часто ловил там рыбу на обед.

Поймать буркуна было почти невозможно, водился он на глубине и поднимался к поверхности воды крайне редко. На удочку он не клевал, сеть обходил. Поэтому даже одна пойманная рыба была большим везением, считалась деликатесом и подавалась на стол только в богатых домах, а уж целое ведро — невероятный улов, такой можно на рынке обменять на пару-тройку взрослых ширн.

Но не таков Пирху, чтобы легко отступиться от идеи о возмездии.

Он велел ей всю рыбу почистить и пожарить на обед. И девчонка снова удивила его.

Не высказав ни малейшего возмущения, она быстро и ловко расправилась с чисткой и потрошением рыбы, словно всю жизнь только этим и занималась, не прося помощи, развела огонь в кострище и нанизав рыбу на длинные палки, приготовила её.