Выполнив требование неизвестного, я поднял руки повыше. Не стоит пугать или провоцировать человека с ружьём. Даже если он не умеет стрелять, с такого расстояния дробь отправит меня на тот свет моментально.

— Так и будешь молчать?

Господи, ты же сам взял меня на прицел, д*****б. Вот и скажи что-нибудь.

Оставив высказывание в голове, я глазами указал на ружьё. Приподняв правую бровь и положив руки на голову, смотря на странного мужика.

— Курить есть?

Моё безэмоциональное выражение лица и спокойный голос сделали своё дело. Парень недоуменно пялился, потихоньку опуская оружие дулом в землю. Когда его правая рука отпустила ружьё и полезла во внутренний карман, я одним рывком преодолел разделявшее нас расстояние.

Моя правая ладонь крепко сжимала дуло, отводя его в сторону, а правая нога приближалась к груди незадачливого пленителя. Удар сопроводился глухим вскриком бедолаги. Он выпустил оружие и повалился на землю, сгибаясь в позе эмбриона, обеими руками обхватывая живот. Ударил я несильно, уж больно разная у нас комплекция. Пни я этого восточного коротышку от души, его ребра пробили бы лёгкие.

Надломив двустволку и проверив патроны, возвращаюсь обратно к машине. Без топора Боба я чувствовал себя неуверенно. Ружьё — это конечно хорошо, но всего два выстрела погоды не сделают.

Вернувшись к новому знакомому, я встал в метре от с трудом поднимающегося на ноги мужчины.

— Это было ни к чему.

— Ага. Так чего там с куревом?

Несколько секунд тишины, и в моих руках оказывается помятая пачка Мальборо. Повезло.

— Ты кто такой? Отвечай побыстрее, у меня сейчас не очень хорошее настроение.

Переведя дух, мой собеседник смог выпрямиться и даже нормально вздохнуть. Рассматривая моё лицо, он молчал недолго.

— Меня зовут Мэттью. Я живу недалеко отсюда. Утром пришёл проверить мост и поотгонять "ходячих", увидел твою машину, вот и решил проверить.

— Ясно…

В голове крутились какие-то бессвязные воспоминания. Мост, рожа этого Мэттью и множество других вещей. Сосредоточившись на собственных мыслях, я смог ухватить фрагмент памяти.

Ещё раз оглянувшись вокруг, я выпустил поток ядовитого воздуха, сдерживая стон разочарования. Именно здесь Клементина и остальные персонажи второй части игры убегали от какого-то очередного местного царька, который наверняка ходит под Ромеро. Если в игре этого не показывалось, то сейчас я точно уверен, что вся западная часть Северной Каролины в шестёрках у "Быка", иначе индейцы бы их давно перебили.

— Дерьмо…

Бросив взгляд на единственного слушателя, я всерьёз задумался о том, что будет гораздо проще прикопать его рядом с Фиксом и Локком, а самому пройти мимо убежища, где у коротышки есть друзья и даже пожилой любовник.

Видимо, рассмотрев что-то такое в моём взоре, Мэттью попятился назад. Его дыхание участилось, а руки поднимались в защитном жесте. Страх накрывал его с головой, ещё пара секунд и он бросится либо на всех парах в лес, либо на меня.

По телу прошло приятное чувство. Ощущение власти над чужой жизнью. Это невероятно и захватывающе: когда правила устанавливаешь ты. Не нужно постоянно убегать, бороться за жизнь, терять знакомых и волноваться за безопасность друзей. Сейчас я решал, что делать. Будет ли Мэттью жить и радовать своего голубого старичка или отправится в полёт с моста, как и было в каноне. Моя усмешка напугала беднягу до дрожи в коленях.

— Пожалуйста, не надо. У нас есть еда, я могу отдать её вам. Прошу…

Он продолжал говорить, в то время как на меня словно обрушился ушат ледяной воды. С каких пор я стал таким напыщенным ублюдком, решающим, кому жить, а кому умереть? Ведь за последний месяц я натерпелся от подобных тварей больше, чем за всю прожитую жизнь. И теперь просто стану одним из них..? Таким же, как Ромеро, военные и сумасшедшие краснокожие.

Руки пронзил тремор. Ружьё Мэттью упало на землю. В следующую секунду рядом воткнулся и мой топор. Проведя ладонями по лицу, я почувствовал почти зажившие рубцы. Постоянное чувство боли на лбу и щеках стало таким привычным, что я начал забывать о них. По всему телу прошли искры. Голод и усталость, синяки и ранения. Всё это наполняло меня, как вода стакан, и вот, наконец, полилось наружу. Нога подкосилась, а повязка пропиталась кровью. Руки, покрытые засохшей кровью и грязью, уперлись в землю, зарываясь пальцами в прохладу, даруемую почвой. С каждой секундой голова становилась всё тяжелее, склоняя меня к земле. Головокружение и боль толкали сознание в беспамятство, но я продолжал держаться.

Рядом послышались торопливые шаги. Присев сбоку, Мэттью подхватил меня под руки. Его голос звучал откуда-то издалека, помогая сосредоточиться и не отключиться. Он тянул меня вверх, помогая встать. Опираясь на этого поистине доброго человека, я доковылял до машины, где моё плохо поддающееся командам тело бросили на заднее сиденье.

Мы ехали в обход. Ни на секунду Мэттью не прекращал говорить со мной. Сидя за рулём, он рассказывал разные истории из прошлой и из новой жизни. Непрекращающаяся череда баек и рассказов прервалась, когда мы приехали на другую сторону моста. По словам моего водителя, он бы ни за что не рискнул поехать на моей громадине по мосту. Там ходить было опасно, не то что ездить.

Загрузившись какими-то личными вещами и припасами, наш пикап начал восхождение на гору. Полчаса неторопливой езды привели нас к большому и уютно выглядящему дому. Деревянный, с большими панорамными окнами, этот домина возвышался над горой и долиной, простирающейся далеко внизу.

Навстречу нам вышла целая делегация. Такие знакомые, но такие разные лица. Когда-то давно я наблюдал за ними. Через экран монитора. Но сейчас они бежали к нам, готовые помочь своему другу и товарищу в случае неприятностей.

Крепкий мужик средних лет. Уже успевший поседеть, он красовался залысинами. Одетый в неприглядный свитер и брюки, казалось, дядька сбежал с урока, а не выживал в горах последние несколько лет. Гладко выбритый подбородок и ухоженные бакенбарды придавали ему довольно нелепый вид. Любовник Мэттью с тревогой в глазах наблюдал за машиной и её водителем. Его напряжённая поза была видна даже сквозь пелену боли и усталости, что поглощала меня с каждой секундой.

Рядом с ним стояла молодая девушка. Чёрные волосы растрёпаны от бега. У неё явно были индийские корни. Приятное и доброе лицо было сосредоточено, а кулаки сжаты. Подобно своему спутнику, она волнительно вглядывалась в салон автомобиля, не зная, чего ожидать.

Последним в этой компании, на расстоянии от остальных, шёл Кенни. Даже после стольких лет я бы узнал его. Реднековская одежда и густая борода. Жёсткий прищур и оружие в руках. В отличие от Уолтера и своей подружки, мужчина больше внимания уделял мне. Его глаза не отрывались от моего лица ни на секунду, продолжая преследовать меня, взвешивая каждое движение или жест.

Выбравшись из машины, я с тяжёлым вздохом прислонился к кузову. Ноги подкашивались, грозясь бросить меня на землю в любой миг. Пока Мэттью объяснялся с остальными жильцами горного домика, ко мне подошёл самый колоритный персонаж из всей группы.

Кенни стоял в паре метров от меня, скрестя руки на груди. Его лицо исказила фирменная гримаса скепсиса и недовольства, которой он мог похвастаться в любом эпизоде игры, когда что-то шло не так, как ему хочется.

Сказать по правде, мне всегда нравился Кенни. Простой мужик, что заботился о своей семье по мере сил. Он не был крутым военным или великим лидером. Резкий, работящий парень, который любит, чтобы всё было так, как решит он, невзирая на мнение остальных. После смерти всех своих близких он сломался. Обретя цель в жизни в заботе о новорождённом малыше. Измученный потерями и ранами, он до последнего старался защищать маленьких детей, считая, что им нужна помощь. Мне было по-настоящему жаль, ведь в конце его всегда ждала незавидная судьба.

Вспоминая о том, что могло случиться с этим неплохим, по сути, человеком, я пропустил момент знакомства с остальной группой. Все четверо вопросительно смотрели на меня, обступив со всех сторон.