Всё, на что хватило сил у задыхающегося измученного юноши, перед тем, как он упал, потеряв сознание, это прохрипеть:

— Вышгород потерян!

Очнулся Ажинай только на следующий день. Сел на кровати и, бросив взгляд на левую руку, скривился. Ниже локтя его конечность заканчивалась бинтами, хотя больно уже не было. Принятое зелье восстановления позволило пройти основной части заживления достаточно быстро.

Обессиленно рухнув на подушку, он поднял взгляд на побелённый потолок. Весь его мир рухнул. Брат и друзья мертвы. Отец, островок уверенности и стабильности, тоже. Накатила ярость на несправедливость, на скотского монстра, поломавшего всю жизнь. Хотелось медленно рвать его на куски, лучше зубами. Видеть полные ужаса и боли глаза.

Кровавые мечты юноши прервали позывы организма, и, поднявшись с кровати, он, покачнувшись, отправился искать туалет.

Его пребывание в деревне не затянулось надолго. Он несколько раз рассказал собственную историю хозяину и его домочадцам, починил искорёженную броню. И уже через пять дней, тепло попрощавшись со спасшими его людьми, шёл по дороге, рассчитывая прибиться к какому-нибудь каравану до столицы.

Именно туда должны были прибыть его мать с сёстрами. Парень о многом думал, пока выздоравливал. Душа требовала мести, а разум — позаботиться о сёстрах и матери в незнакомом городе. При том, что месть представлялось чем-то невыполнимым, сделать выбор оказалось несложно.

Убить чудовище в бою? Многие пробовали, ни у кого не вышло. Как ни накачивайся алхимией, всё равно эффект один — смерть! Противостоять стихии нельзя, ненавидеть её глупо и бесполезно. Нужно строить свою жизнь заново.

Именно с такими мыслями юноша шёл в столицу. Ему повезло, уже к вечеру он встретил попутный караван, с которым калеке оказалось путешествовать куда проще. Одной рукой даже огонь развести сложно.

Его рассказы об осаде и боях в Вышгороде встречали множество вопросов и обсуждений среди благородных на вечерних стоянках и приёмах пищи. А также полные злобы и надежды глаза черни. Ажинай всё чаще стал замечать подобное. Чем сильнее по стране шли слухи об уже двух падших городах, тем наглее становились низшие.

Просто тупой скот, не способный ни на что полезное, кроме как на самые тяжёлые работы. Нет у них способности к осмыслению мира и творчеству, не дали боги при рождении. И вот это вот убогое нечто стремилось уничтожить высших. Не понимая, что после этого, неспособные договориться между собой для любого дела большого, они просто сдохнут.

Но ничего, он позаботится о сестрах, а потом отправится обратно под стены Бродно. Монстр не может быть сразу везде и, значит, когда защитники ослабеют от голода, где-то они прорвутся на стены. А потом вырежут всю эту чернь, и прижмут её опять к ногтю во всей стране. И всё будет как прежде!

Но до столицы он не добрался. Во время отдыха на большом постоялом дворе, во двор начали втекать всадники. Не менее полусотни, в дорогой броне. А следом, на белом коне, в окружении ближней свиты, въехал молодой парень под трепещущим на ветру императорским флагом.

Поднялась большая суета, Ажинай, сплюнув, подхватил свою похлёбку и перебрался в самый угол обеденного зала. И просто смотрел, как расположились охрана и свита, а потом вошёл и сам принц.

Раньше, до войны, он бы обязательно постарался обратить на себя внимание. Выделиться. Постараться попасться на глаза, сделать карьеру. Сейчас же ему наплевать. В последний раз, когда он выделился из толпы, это стоило ему отца. Хотя, слушая мельком разговоры высших вокруг, он поймал себя на мысли, что суждения их его смешат. Не видели они ещё настоящего боя.

— Это глупость! Всех, кто там осаждает эту чернь, надо бить плетьми! Как можно было не взять город, в котором только скот? — пробился особенно громкий возглас с соседнего стола.

Этого уже юноша не выдержал, сплюнул, и громко произнёс:

— Идиот.

За соседним столом повисла тишина, и потом тот же голос вкрадчиво спросил:

— И кто это такой умный нашёлся?

Ажинай смерил безразличным взглядом высокого лысого парня, вставшего с лавки, и равнодушно ответил:

— Какая тебе разница? Я там был, как и в Вышгороде, знаю, о чём говорю. А ты просто дурак, который не понимает что несёт.

— Готов ответить за свои слова?

Парень покраснел от охватившей его ярости, что при идеально обритой лысине выглядело даже немного комично. Усмехнувшись, Ажинай, отставил миску и, поднявшись навстречу, ответил:

— Легко.

В голове у него пронеслось, что он так и не придумал систему, позволяющую крепить на культю щит. Да и самого щита нет. В следующих боях это нужно обязательно поправить, повысить собственную боеспособность. Предстоящего поединка воин почему-то совсем не боялся, не получалось после всего пережитого воспринимать это серьёзно.

— Да ты калека! — с разочарованием произнёс его соперник, увидев пустой заклёпанный наруч вместо левой руки.

— На тебя хватит! — сплюнул однорукий.

— Довольно!

Разнёсся по залу уверенный голос. Повернувшись, юноша про себя вздохнул. Вот тебе и нежелание привлекать лишнее внимание. Но уж слишком задела эта глупость, унижающая всех, кто сражался под стенами.

— Значит, говоришь, был там и там? — заинтересованно спросил принц. — Интересно. Расскажи.

Лёгким взмахом руки он указал на место за своим столом. Юноша не стал отказываться, в свою очередь, с любопытством смотря на принца. Длинные светлые волосы до плеч, около двадцати лет, уверенный взгляд карих глаз. Выглядел он, скорее, как типичный аристократ континента, чем представитель высших с островов.

Ажинай же, хлебнув вина из предложенного ему слугой бокала, стал неспешно рассказывать, что он видел и в чём участвовал. Затянулось это надолго, парень успел и перекусить, закончив уже совсем под вечер.

— Говоришь, сражаться бесполезно, как со стихией? — задумчиво произнёс принц, поглаживая чисто выбритый подбородок.

— Вы, наверное, не поверите, пока не увидите. Никто не верит, — вздохнул калека.

— Посмотрим, — усмехнулся принц и, на мгновение задумавшись, приказал: — Ты едешь с нами под Бродно, расскажешь моим людям, как этот «монстр» сражается и что видел более подробно. Свободен.

Юноша поклонился, не став перечить. И только про себя помолился всем мёртвым богам, чтобы твари скверны не было в осаждённом городе. Такую цель, как принц, он точно не пропустит, и все плюсы быть полезным важному лицу мигом превратятся в минусы.

Тем не менее, утром ему выдали лошадь, и воин занял место в строю, внимательно слушая разговоры на привалах и наблюдая ежедневные тренировки двух десятков гвардейцев. Особенно его смущали пятеро — значительно сильнее остальных. И мощь их с каждым днём уверенно росла.

Ажинай ничего не скрывал, рассказывая всё, что помнил о том, как дрался боец из черни, и его снаряжении. Но от гвардейцев старался держаться подальше. Слишком свежи были воспоминания, чем подобное может закончиться. Смерть друзей иногда до сих пор снится по ночам.

Он, всё-таки приспособил щит для левой руки, став чувствовать себя уверенней. Хотя до слёз жалко, что лук ему в руках больше не держать, теперь только рубить и колоть. Ещё и желательно в пешем строю.

А тем временем, они, наконец, прибыли в лагерь под Бродно. С момента ранения тут стало ещё больше укреплений. Настолько, что в лагерь их отряд вели специальные проводники, обводя мимо ловушек.

Встречать их вышел сам Тендзин, легко поклонившись принцу. Увидев Ажиная среди свиты, почти незаметно, кивнул и ему.

— Что тут у вас? — спросил принц, как только спрыгнул с коня. — Когда будет штурм?

— Последние дни тихо. Штурмовать не планируем, — пожал плечами толстяк.

— Я не думал, что тут так… — окинув взглядом стены города и укрепления вокруг, протянул принц.

— Зачем ты прибыл? Возглавить осаду? — не стал ходить вокруг да около глава лагеря.

— Может быть. Но главное, до нас дошли слухи о человеке, который возглавляет город с той стороны. Я прибыл их подтвердить или опровергнуть.